Сказочки / Про Ивана-дурака.

[Boss]

Про Ивана-дурака.

 

Жил-был мальчик, Иван-дурак. Но думал, что Иван-Царевич. Посему меч из табуреткиной ножки себе выстрогал, серебряночкой покрыл любовно. Права на управление конем получил. Голос командный перед зеркалом вырабатывал, готовился, значицца, к свершеньям. Записал на бумажке несколько нужных выражений: «выхадиподлыйтрус», «волчьясытьтравяноймешок», «пашолна***». И кажный божий день во дворе на кошках тренировался. Однажды послали его в соседний лабаз за хлебушком. Вышел Ванятка на улицу в полной экипировке – а на той стороне дороги Змей-Горыныч собственной персоной. Прогуливается, скотина. Настал Иванов звёздный час. Выхватил меч из авоськи, бумажку из кармана, заорал грозно: «Мама, папа!!! Ату его!!! Фас!!!». Выскочили родственнички на балкон, кулаками машут, пушки заряжают.

 

И что думаете, хана Змею? Хуюшки. Посмотрел он на семью дураков внимательно, пожал плечами да ушел.

 

Про Илью-муромцА

 

Жил-был Илья-МуромЕц. Мужик был что надо: и при коне, и в рыло дать, ежели што. Ну, конечно, наемником работал у князя Киевского. А там работа непыльная, думать не надоть – че сказано, то и делай. Да… Раз, значитца, взбрело князю Киевскому Змея Горыныча замочить. Да и че ж не замочить, коль чужими-то руками. Кароче, он Илюшечку и послал. Тот помялся, то да се, грит, неудобно как-то просто так, за здорово живешь. Князь ему: «А ты за русский народ, милок, за землю рОдную». Ага, грит Илья. И пошел. Змею, понятное дело, в хлебало, косточки закопал – и по сусекам мародерствовать.

 

И, что думаете, обогатилси? Хуюшки. Тольки первый сусек открыл – а туда бабы как ломанутца! МуромцА-то и затоптали.

 

 

Про любовь

 

Жил-был Иван-царевич. Когда-то, говорят, дураком был, да женился, детей наплодил – поумнеть пришлось. Да, значитца… Вот… Ну, является как-то ему во сне ли, наяву ли, по пьяни ли Василиса Прекрасная. Посмотрела этак искоса, как курица на дефектное яйцо, да говорит: «Поедем, Иванушка, со мной. Возьму я тебя под рученьки белые, посажу в «Волгу» черную, увезу за горы высокие, Кавказские, к самому синему морю. Буду поить вином и кормить мандаринами. С рынка. А на жену плюнь. Она твоего отсутствия и не заметит. В крайнем случАе скажешь, в командировке был, Кощею Бессмертному мозги вправлял по заданию партии. Поедем, царевич, не пожалеешь». Иван, бывший дурак, и думать не стал: сел в кибитку – и поминай, как звали. Цельный месяц как сыр в масле катался.

 

И, что думаете, наказан был? Хуюшки. На работе за свой счет задним числом оформили, жена вообще внимания не обратила, а что триппер подцепил – так это цветочки. Главное, СПИДа еще не было, а дуракам и тогда уже везло.

 

 

Про Василису Прекрасную

 

Жила-была Василиса Прекрасная. Толечко девка созрела, в самый сок вошла - тут ее развратник Кощей и уволок. В башню посадил, живой души вокруг нет, а сам раз в месяц захаживает. Да и то не в те дни попадает. И никак сообразить не может, старый ***, все думает - она его из гордости к себе не подпускает. Маялась Василиса, маялась, да тут на щастье Серый волк забежал. Ну, она его для ентого дела приспособила, он и рад стараться. А я ее не осуждаю, нет. Скотоложество, конешно, да не каждая такие муки вытерпит. Да... Вот, значитца... Ну, однажды Ивану-дураку кто-то про это дело рассказал. Подумал он чуток - и бросился сломя голову Василису выручать. Прискакал, отдышаться не успел - Кощея насмерть зашиб и к Василисе. А та его ждет-пождет, трясется вся, аж челюсти свело.

 

И, что думаете, женился он на ней? Хуюшки. Разок всего трахнуть успел - и то еле от Серого ноги унес.

 

 

Про Бабу-Ягу

 

Жил-был Иван-царевич. Шел как-то мимо "Метрополя", а оттедова - Vasilisa Prekrasnaja! Вышла, Ивана увидала - и сомлела. Любовь, значитца, с первого взгляду. Вот... Ну, помиловались они с недельку - и всё. Пора ей в своё тридевятое, в кощеевы лапы. И такую он над ней силу поимел, погань буржуазная, что бросила она милого дружка, свистнула и улетела. Даже адрес не оставила. А Иван на неё запал, с отечественными девками спать не может. Что ж делать, собрала его маманя в путь-дороженьку, пирожок испекла, перекрестила - и пошёл.

Долго ли шёл, коротко ли, а заблудился все ж таки. Вдруг глядит - избушка резная, для пущих понтов на курьи конечности насобаченная. Ну пароль сказал, взашёл, с бабкой познакомился. Она ево приняла, обласкала, потрепались о том, о сём. И такая бабаня душевная попалась: жить научила, рубли на доллары поменяла и клубочек дала. Грит, клубочек до самой границы доведет.

 

И, что думаете, дошел Иванушка до Vasilis'ы? Хуюшки. На самой границе его и замели. Клубочек ножичком вскрыли - а там ТАКОЕ!!! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Червонец Ваньке припаяли, строгого режима. А бабке, суке, часы золотые, за содействие властям.

 

 

Про живую воду

 

Жил-был Иван-дурак. Как в возраст мужик вошел - женился для продолжения роду. На царской дочери. В хорошую семью, значитца, вошел. Вот... Ну, живут - пряники жуют, детишек развели, и все рады и щасливы. Но тут, на беду, теща любимая, царица-матушка, помирать наладилась. Да и то сказать, пожилая была баушка, болезная. Царская дочь, вестимо, Ваньке в ноги: "Иванушка, сокол мой ясный! Дуй, милок, за живой водой, пока маманя совсем не окочурилась!" Иван от любви да жалости аж посинел. Взрыднул маненько. На крылечко вышел: "Коня! - орет, - Коня! Полцарства за коня!" Дернул - только его и видели.

 

И, что думаете, выжила бабка? Хуюшки. От Ваньки ни слуху, ни духу. Смылся, зараза. Но, коли царский зять, объявили, что за Родину погиб и героем сделали.

 

 

(с) Татьяна Скокова