Хафиз. Молитвы влюбленных

[DOMINIK]

Лепестки розы гиацинтами заслони! —

 

То есть, лицо отверни! — То есть, весь мир смахни!

 

 

 

 

 

Росинки пота рассыпь с лица, и весь цветник,

 

как чаши наших глаз, живой водой опьяни!

 

 

 

 

 

Хоть как-нибудь сонные нарциссы глаз раскрой! —

 

Ревнивые вокруг нарциссов глаза сомкни!

 

 

 

 

 

Если не можешь не убивать влюбленных, что ж:

 

вино раздели с другими. А нас — упрекни!

 

 

 

 

 

Пелена на очах, — взгляни! — как пена вина;

 

законы этой слепой жизни с пеной сравни!

 

 

 

 

 

Раз начали осыпаться дни розы, мы пьем

 

по кругу розовое вино, — к нам заверни!

 

 

 

 

 

Запах фиалок вдохни, кудри милой возьми,

 

на алый тюльпан взгляни, пить поскорей начни!

 

 

 

 

 

Молитвою о встрече умоляет Хафиз:

 

молитву брошенных душ, Боже, не оттолкни!

 

 

 

Рубаи

 

 

 

Пока на свете быть устам медовым,

 

Не распростится мир со сладким словом

 

Сад, оглашенный соловьиным зовом,

 

Для всех влюбленным будет вечно новым

 

http://pic.ipicture.ru/uploads/081025/13817/gkaC8pmQyT.jpg

 

 

 

***

 

Звезда полуночи дугой золотою скатилась,

 

На лоно земное с его суетою скатилась.

 

Цветы там она увидала и травы долины

 

И радостной их и живой пестротою пленилась.

 

Она услыхала звонки говорливые стада

 

И мелких серебряных звуков игрою пленилась.

 

Коня увидала она, проскакавшего в поле,

 

И лошади статной летучей красою пленилась.

 

И мирными кровами хижин она и деревьев,

 

И даже убогой гнилушкой лесною пленилась.

 

И все полюбя, уж на небо она не просилась,

 

И рада была, что ночной порою скатилась.

 

***

 

 

 

 

 

 

 

О, если бы озером был я ночным,

 

А ты луною, по нем плывущей.

 

О, если б потоком я был луговым,

 

А ты былинкой, над ним растущей.

 

О, если бы розовым был я кустом,

 

А ты бы розой, на нем цветущей.

 

О, если бы сладостным был я зерном,

 

А ты бы птичкой, его клюющей!

 

 

 

***

 

Я был пустынною страной -

 

Огонь мистический спалил

 

Моей души погибший дол.

 

Песок пустыни огневой,

 

Я там взвивался и пылил

 

И, ветром уносимый,

 

Я в небеса ушел.

 

Хвала Творцу: во мне он

 

Унял убийственный огонь.

 

Он дождик мне послал сырой

 

И, кротко охлажденный,

 

Я прежний отыскал покой -

 

Бог дал мне быть веселой,

 

Цветущею землей.

 

***

 

О, как подобен я - смотри! -

 

Свече, мерцающей впотьмах.

 

Но ты, в сияющих лучах -

 

Восход зари.

 

Лишь ты сияй, лишь ты - гори!

 

Хотя по первому лучу

 

Твой яркий свет зальет свечу,

 

Но умолять тебя хочу -

 

Лишь ты - гори, Чтоб я угас в твоих лучах!

 

***

 

Дано тебе и мне

 

Созвездием любовным

 

Украсить небеса -

 

Ты в них - луною пышной,

 

Красавицей надменной...

 

А плачущей Плеядой

 

При ней - мои глаза...

 

 

 

***

 

Ветер нежный, окрыленный

 

Благовестник красоты,

 

Отнеси привет мой страстный

 

Той одной, что знаешь ты.

 

Расскажи ей, что со света

 

Унесут меня мечты,

 

Если мне от ней не будет

 

Тех наград, что знаешь ты...

 

И на что цветы Эдема,

 

Если в душу пролиты

 

Ароматы той долины,

 

Тех цветов, что знаешь ты?

 

Не орлом я быть желаю

 

И парить на высоты -

 

Соловей Хафиз ту розу

 

Будет петь, что знаешь ты.

 

***

 

Падет ли взор твой гордый

 

На голову, во прахе

 

Трактирного порога,

 

Не тронь ее, молю я -

 

То голова Хафиза,

 

Что над собой не властен.

 

Не наноси ты словом

 

Ему или зазорным

 

Насилием - обид.

 

Не знающее меры,

 

Все существо в нем, словно

 

Лишь из трактирной пыли,

 

Всемилосердый создал -

 

Он знает, что творит!

 

Обдумай только это -

 

И кротким снисхожденьем

 

Твою исполнит душу

 

Тогда бедняги-старца,

 

Упавшего постыдно -

 

Неблагородный вид!

 

 

 

***

 

Книгу мудрую берешь ты -

 

Твой бокал берет Хафиз.

 

К совершенству всё идешь ты -

 

К бездне зол идет Хафиз.

 

В рабстве тягостном живешь ты

 

Терпеливою овцой -

 

Как пустынный лев в неволе,

 

Все оковы рвет Хафиз.

 

С тайной гордостью ведешь ты

 

Список мнимо-добрых дел.

 

Новый грех ежеминутно

 

На себя берет Хафиз.

 

Многих избранных блюдешь ты

 

Поручением своим -

 

К безрассудствам берассудных,

 

Веселясь, зовет Хафиз.

 

Меч убийственный куешь ты

 

Покарать еретиков -

 

Светлый стих свой, драгоценный,

 

Золотой, кует Хафиз.

 

К небу ясному встаешь ты

 

Дымом тяжким и густым -

 

Горной речки блеск и свежесть

 

В глубь долин несет Хафиз.

 

Все скажу одним я словом.

 

Вечно, бедный человек,

 

Горечь каждому даешь ты -

 

Сладость всем дает Хафиз.

 

 

 

***

 

 

 

Ты в мозгу моем убогом

 

Не ищи советов умных -

 

Только лютней он веселых,

 

Только флейт он полон чудных.

 

 

 

***

 

 

 

Пусть, насколько хватит сил,

 

Чернь тебя клянет,

 

Пусть зелоты на тебя

 

Выступят в поход -

 

Ты не бойся их, Хафиз,

 

Вечно милосерд,

 

Сам Аллах противу них -

 

Твердый твой оплот -

 

Зельзебилами твою

 

Жажду утолит,

 

Сварит солнце для тебя

 

Райских этих вод.

 

Чтобы горести твои

 

Усладить вполне,

 

Он бескрылого не раз

 

Ангела пришлет.

 

Мало этого - он Сам,

 

В благости своей,

 

Поэтический венец

 

На тебя кладет.

 

И не Греция одна,

 

Даже и Китай

 

Песни вечные твои

 

С завистью поет.

 

Будут некогда толпой

 

Гроб твой навещать,

 

Всякий умница тебя

 

С честью помянет.

 

И когда умрешь ты, твой

 

Просветленный лик

 

Солнце, блеском окружа,

 

В небо понесет.

 

 

 

***

 

 

 

В царство розы и вина - приди,

 

В эту рощу, в царство сна - приди!

 

Утиши ты песнь тоски моей -

 

Камням эта песнь слышна! Приди!

 

Кротко слез моих уйми ручей.

 

Ими грудь моя полна! Приди!

 

Дай испить мне здесь, во мгле ветвей,

 

Кубок счастия до дна - приди!

 

Чтоб любовь дотла моих костей

 

Не сожгла - она сильна - приди!

 

Но дождись, чтоб вечер стал - темней!

 

Но тихонько, и одна - приди!

 

 

 

***

 

 

 

Веселись, о сердце-птичка,

 

Пой, довольное судьбиной,

 

Что тебя пленила роза,

 

Воцарившись над долиной.

 

Уж теперь тебе не биться

 

В грубой сети птицелова.

 

И тебя не тронут когти,

 

Не укусит зуб змеиный.

 

Правда, что занозы розы

 

Глубоко в тебя вонзились,

 

И истечь горячей кровью

 

Ты должна перед кончиной.

 

Но зато твоей кончине

 

Нет подобной ни единой.

 

Ты умрешь прекрасной смертью

 

Благородной, соловьиной.

 

 

 

***

 

 

 

Предав себя судьбам на произвол,

 

Моя душа жила голубкой мирной,

 

Но твой, о солнце, пламень к ней дошел,

 

Испепелил ее твой огнь всемирный -

 

И тот - смотри, что пепел произвел!

 

Свободных крыл гордясь стезей обширной,

 

Божественного гения орел

 

Дышать взлетает радостью эфирной.

 

 

 

***

 

 

 

Грозные тени ночей,

 

Ужасы волн и смерчей -

 

Кто на покойной земле,

 

Даже при полном желаньи,

 

Вас понимать в состояньи?

 

Тот лишь один вас поймет,

 

Кто, под дыханием бурь,

 

В неизмеримом плывет

 

От берегов расстояньи.

 

 

 

***

 

 

 

Ах, как сладко-сладко дышит

 

Аромат твоих кудрей!

 

Но еще дышал бы слаще

 

Аромат души твоей!

 

 

 

***

 

 

 

В доброй вести, нежный друг, не откажи,

 

При звездах прийти на луг - не откажи.

 

И в бальзаме, кроткий врач души моей,

 

Чтоб унять мой злой недуг, не откажи.

 

В леденцах румяных уст, чтобы мой взор

 

За слезами не потух, не откажи.

 

В персях, нежных, как лилейные цветы,

 

В этих округленных двух, не откажи.

 

И во всем, на что завистливо в ночи

 

Смотрит с неба звездный круг, не откажи.

 

В том, чему отдавшись раз, хотя на миг,

 

Веки счастья помнит дух, не откажи.

 

В том, что властно укротить еще одно -

 

Пред могилою испуг, не откажи.

 

 

 

***

 

 

 

Ежели осень наносит

 

Злые морозы, не сетуй ты.

 

Снова над миром проснутся

 

Вешние грозы - не сетуй ты.

 

Ежели мертвой листвою

 

Всюду твой взор оскорбляется,

 

Знай, что из смерти живые

 

Выглянут розы - не сетуй ты.

 

Если тернистой пустыней

 

Путь твой до Кабы потянется,

 

Ни на колючий кустарник,

 

Ни на занозы - не сетуй ты.

 

Если Юсуф одинокий

 

Плачет, отторжен от родины,

 

Знай, что заблещут звездами

 

Жаркие слезы - не сетуй ты.

 

Все переходчиво в мире,

 

Жребий и твой переменится.

 

Только не бойся судьбины,

 

Злобной угрозы - не сетуй ты.

 

 

 

***

 

 

 

Гиацинт своих кудрей

 

За колечком вил колечко,

 

Но шепнул ему зефир

 

О твоих кудрях словечко.

 

 

 

***

 

 

 

Твой вечно, неизменно,

 

Пока дышать я буду.

 

Усну ль я под землей -

 

Взлечу в твоей одежде

 

Я пылью гробовой.

 

***

 

 

 

 

 

О помыслах Хафиза

 

Лишь он один, да Бог на небе, знает.

 

Ему он только сердце

 

Греховное и пылкое вверяет.

 

И не одним прощеньем -

 

Всемилосердный благ - Он благ молчаньем.

 

Ни ангелам, ни людям

 

Об этом Он словечко не роняет.

 

***

 

 

 

 

 

Сошло дыханье свыше,

 

И я слова распознаю:

 

"Хафиз, зачем мечтаешь,

 

Что сам творишь ты песнь свою? -

 

С Предвечного начала

 

На лилиях и розах

 

Узор волшебный

 

Стоит, начертанный в раю!"

 

***

 

 

 

 

 

Уж если все от века решено,

 

Так что ж мне делать?

 

Назначено мне полюбить вино -

 

Так что ж мне делать?

 

Указан птице лес, пустыння - льву,

 

Трактир - Хафизу.

 

Так мудростью Верховной суждено -

 

Так что ж мне делать?

 

 

 

***

 

 

 

 

 

Не будь, о богослов, так строг,

 

Не дуйся, моралист, на всех -

 

Блаженства всюду ищем мы,

 

А это уж никак не грех.

 

Нас как израильских сынов

 

Пустынный истомил побег,

 

И мы у неба просим яств,

 

А это уж никак не грех.

 

Да, нам старик-трактирщик - друг,

 

Мы сознаемся в том при всех -

 

Притворства избегаем мы,

 

А это уж никак не грех.

 

Людскую кровь не станем лить

 

Мы для воинственных потех -

 

Льем виноградную мы кровь,

 

А это уж никак не грех.

 

Мы разверзаем клад души,

 

Чтобы для сладостных утех

 

Все перлы сердца раскидать,

 

А это уж никак не грех.

 

Мы славим милую в стихах,

 

И нас, быть может, ждет успех.

 

Пленительным пленен поэт,

 

А это уж никак не грех.

 

Ты, как осел или верблюд,

 

Кряхтя, тащи тяжелый мех.

 

Мы все, что давит - с плеч долой,

 

А это уж никак не грех.

 

***

 

 

 

Газели

 

 

 

Когда Творец предвечных сил творил черты вселенной,

 

Он на скрижали наносил твой лик, вовек нетленный,

 

 

 

И кто, кроме Него бы смог создать твой стан изящный,

 

Он очинил, как волосок, калям Свой вдохновенный.

 

 

 

А родинок твоих зерно создать на алом лике

 

Лишь амбре с мускусом дано на розе пышно-пенной.

 

 

 

И, чтобы каждый завиток твоих кудрей был виден,

 

Понадобился гребешок для их копны смятенной.

 

 

 

Твои медвяные уста томят все души жаждой, -

 

В них вся душа твоя влита, в них дар твой сокровенный.

 

 

 

От жажды высох мой язык - не в силах молвить слова, -

 

О, где твои уста - родник живой воды бесценной?

 

 

 

И не захочет взгляд ничей смотреть на винный кубок, -

 

Истомный взгляд твоих очей дарует хмель мгновенный.

 

 

 

О виночерпий, начинай свой пир под звуки песен, -

 

Да будут звонки чанг и най, а песнь - проникновенной!

 

 

 

Хафиз, и этот стих литой - во славу уст-рубинов, -

 

Течет, журча, живой водой твой стих неизреченный.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

На небосводе красоты твой лик - как полная луна,

 

Там, где красой сияешь ты, краса Юсуфа не красна.

 

 

 

И если ветер донесет весть о свидании с тобой,

 

Влюбленный розою цветет - вся грудь его уязвлена.

 

 

 

И разве диво, что и мне красой ты озаряешь взор,

 

Ведь даже солнцу и луне тобою красота дана.

 

 

 

И муэдзин, и сам имам забудут кыблу и михраб:

 

Твоим бровям, твоим очам молитва их посвящена.

 

 

 

Где равный лику твоему найдется светоч на земле?

 

Ведь солнце посрамляет тьму всегда, в любые времена.

 

 

 

И в целом мире взор ничей перед тобой не устоит:

 

Подернут взор твоих очей завесою хмельного сна.

 

 

 

Твои багряные уста хмельною сладостью томят:

 

Пред ними меркнут от стыда и красный цвет, и хмель вина.

 

 

 

Твои уста меня казнят, и кровь моих рыданий пьют, -

 

Спрошу: "За что?" - и виноват: и за вопрос - на мне вина.

 

 

 

О, если бы Хафиз сумел спросить о тайне губ твоих, -

 

Всему обрел бы он предел, испив желанное до дна.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

Взор тюрчанки озорной - бедствие из бед,

 

Схожей с нею ни одной в мире розы нет.

 

 

 

И напрасные мечты - гурий с ней равнять:

 

Столь изящной красоты не видел весь свет.

 

 

 

Если б ты своим челом солнце не зажгла,

 

Человек его теплом не был бы согрет.

 

 

 

Ты по прихоти своей мечешь кость в игре, -

 

Сделай так, чтобы людей не коснулся вред!

 

 

 

В чьей душе любовь жива, тот ханже не друг:

 

В мужественном сердце льва лисьих нет примет.

 

 

 

Вольный путь меня манит из неволи прочь,

 

Но в пути любви горит только дальний свет.

 

 

 

Ты любимою, Хафиз, назван был рабом, -

 

Значит, в роскошь шахских риз нынче ты одет.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

Где ты - там солнце и луна, их свет с высот излишний,

 

А там, где бровь твоя видна, михраба свод - излишний.

 

 

 

Где завитки твоих волос и алый лик твой рдеет,

 

Не надо там ни трав, ни роз: все, что цветет, излишне.

 

 

 

А сладостным устам твоим дано пленять влюбленных:

 

И сахар уж не нужен им, шербет и мед - излишни.

 

 

 

На свитке - на лице моем потоки слез кровавых,

 

И краской выводить на нем узор-развод излишне.

 

 

 

Потоки слез текут на грудь и плещутся, как море,

 

А мне до времени тонуть в пучине вод излишне!

 

 

 

Что ж ты и взором не ведешь, мой друг, отнявши сердце, -

 

Тому, кто предан и пригож, вражда и гнет излишни.

 

 

 

Хафиз к порогу твоему пришел - к твоим собакам, -

 

При шейхе состоять ему, который лжет, излишне!

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

Мне руку дали - добрый знак любимою мне дан,

 

Как будто милостив и благ со мною стал султан.

 

 

 

И пролил я потоки слез, знак милости узрев, -

 

Как будто дождь над купой роз прошел среди полян.

 

 

 

Сколь благодатно для очей виденье красоты:

 

Мелькнул в саду души моей твой кипарисный стан.

 

 

 

В темнице был я тьмой объят, весь мир был мрачен мне,

 

Но тьма преобразилась в сад, что розами багрян.

 

 

 

И стало все вокруг светлей от лика твоего,

 

А я страдал во тьме кудрей, безумьем обуян!

 

 

 

Нет у меня иных даров, кроме моей души, -

 

Я жизнь отдать тебе готов, - душа горит от ран.

 

 

 

И, если на хорезмский лад Хафиз не сможет петь,

 

В его напеве прозвучат Хиджаз да Исфаган.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

От уст любимой мне пришло спасенье -

 

Больному сердцу благо исцеленья.

 

 

 

Убог и одинок, весь изнемог я,

 

Но исцелил Лукман мои мученья.

 

 

 

Я, как Якуб, томился, ждал Юсуфа, -

 

И он ко мне явился, как виденье.

 

 

 

Несчастный, я страдал в кромешном мраке,

 

Но вот луна взошла над горней сенью.

 

 

 

Шипы печали сердце мне пронзили,

 

Но роза шлет от них мне избавленье.

 

 

 

На людях ты к соперникам сурова,

 

А тайно - у тебя они в почтенье!

 

 

 

Хафиз, теперь с тобою твой властитель, -

 

Надень скорее пояс услуженья!

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

О кравчий, красного вина - под цвет весны - налей, прошу,

 

И да звучит твоя струна, певец, - запой звучней, прошу.

 

 

 

От пут ума - на сердце мрак, мне место - в винном погребке, -

 

Мудрец, меня в притон гуляк сведи, - печаль развей, прошу.

 

 

 

Своею кровью я истечь сегодня жажду в доле мук,

 

И, если нет вина, - свой меч омой в крови моей, прошу.

 

 

 

Я был святошей, и никак нельзя мне было пить с тобой,

 

Теперь я просто весельчак - вина в фиал мне влей, прошу.

 

 

 

Вселенской чашею вина - и тою я не опьянюсь, -

 

Дай, чтоб напиться допьяна, вина мне похмельней, прошу.

 

 

 

Ущербный месяц светит мне, ущербна вся судьба моя, -

 

Под стать набравшей сил луне дай мне фиал полней, прошу.

 

 

 

И, если от своих щедрот Хафизу ты вина не дашь,

 

Дай ему зелья от невзгод - его ты пожалей, прошу.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

 

Да будет мной испит вина любви глоток -

 

Меня он отрешит от всех земных тревог.

 

 

 

Святоша - злой старик захочет пить со мной -

 

Единой каплей вмиг его свалю я с ног.

 

 

 

Я вникну в суть речей главы хмельных утех, -

 

Для раковин-ушей как жемчуг - его слог.

 

 

 

Отравно-горек вкус мучений от разлук, -

 

О, если б сладких уст вкусит нектар я мог!

 

 

 

А ветер принесет мне о свиданье весть -

 

И в сердце пеной вод взбурлит морской поток.

 

 

 

С чела отняв покров, как солнце, ты сверкнешь -

 

Я локонами слов совью завесу строк.

 

 

 

Цветник желанных нег мечтам Хафиза люб,

 

И соловья навек умолкнуть он обрек.

 

 

 

* * *

 

 

 

Твой светлый лик - как солнечный восход:

 

Тебя узрев, светило прочь уйдет.

 

 

 

Ты на пылинку глянешь - в тот же миг

 

Ей - солнцем быть, сияющим с высот.

 

 

 

А поведешь ты речь - твои уста

 

Журчат, как родники живящих вод.

 

 

 

Рубины уст улыбкою блеснут -

 

И потеряет сладость даже мед.

 

 

 

Бутоном рдеет сердце, пощади -

 

Оно веселой розой расцветет.

 

 

 

А без тебя мне и цветущий сад -

 

Темнее, чем темницы мрачный свод.

 

 

 

В лучах сиянья твоего чела

 

В любой колючке роза проблеснет.

 

 

 

Ты глянешь, как влачится сей бедняк -

 

Ему и слава будет, и почет.

 

 

 

Хафиз хоть слово молвит без тебя -

 

Его тотчас раскаянье гнетет.

 

 

 

* * *

 

 

 

Похитившая сердце лань бежит, не слыша зова, -

 

Как ни молю я: "Перестань!", - умчаться вновь готова.

 

 

 

Душа, как птица, рвется прочь из тесной клетки плоти,

 

Она взлетает день и ночь над домом птицелова.

 

 

 

Да будет милостива власть властительного сердца,

 

Я рад перед тобою пасть, влачась во прахе снова.

 

 

 

Душа влюбленного чиста, чужда она мирскому:

 

Вороне сокол не чета - ведь он не ест гнилого.

 

 

 

И если стрелы ста невзгод любимая послала,

 

Все беды любящий снесет, как мука ни сурова.

 

 

 

Ты петь Хафиза попроси лишь на наречье тюрок -

 

Хафиз Ширазский на фарси пропел иное слово!

 

 

 

* * *

 

 

 

Когда в пиру ни одного бурлящего фиала нет,

 

Тогда и пиршество мертво - порядка в нем нимало нет.

 

 

 

Ты всех желаний существо в хмелящем кубке обретешь -

 

Иначе в жизни ничего, что жизнь бы украшало, нет.

 

 

 

Я обошел весь мир земной - сады, цветущие весной, -

 

Там роз, увы, прельщенных мной, чей лик расцвел бы ало, нет.

 

 

 

Поверь, мне не найти речей - свет лика, тьму кудрей воспеть, -

 

Таких лучей, таких ночей любовь еще не знала, нет!

 

 

 

Все дни в моих мечтах о ней барахтаюсь я в бездне бед:

 

У бед, как и у бега дней, ни края, ни начала нет.

 

 

 

Мечтаю я и день и ночь о счастье ее рдяных уст,

 

Мой дух из уст исходит прочь, а счастья даже мало нет.

 

 

 

От нечестивых глаз, Хафиз, ты милосердия не жди:

 

В них веры ты найти не тщись - ее там не бывало, нет!

 

 

 

* * *

 

 

 

Твои глаза и брови - знак щедрот предвечного пера:

 

Дивятся живописцы - как искусность их творца щедра!

 

 

 

Таящий серебро рудник всегда сокрыт среди камней,

 

А камень сердца - сердолик - в тебе, как в слитке серебра.

 

 

 

Мой стон бы сердце твое сжег, оставив в нем палящий след,

 

Когда бы камень жечь он мог, застывший, как гранит-гора.

 

 

 

Я от мучений и обид, увы, расстанусь с головой -

 

Как камень, в сердце боль лежит, и моя участь недобра.

 

 

 

Лью слезы на твоем пути, чтоб не в пыли тебе идти, -

 

Готов ресницами мести я пыль с утра и до утра.

 

 

 

Как вешний ливень, пролились потоки моих горьких слез -

 

Что ж, молодеет кипарис, когда под ним земля сыра!

 

 

 

Хафизу в его доле бед твой лик вовек не увидать:

 

Летучей мыши солнца свет увидеть не придет пора.

 

 

 

* * *

 

 

 

Живой родник - твои уста и слаще всех отрад,

 

Моим рыданьям не чета и Нил, и сам Евфрат.

 

 

 

О лукобровая, я грудь для стрел твоих открыл, -

 

И стрелы, не щадя ничуть, меня да поразят!

 

 

 

Ах, сокол сердца моего - в силке твоих кудрей,

 

И нет спасенья для него: он ими крепко сжат.

 

 

 

Медвяных уст твоих краса - как будто сам Иса:

 

Они свершают чудеса, едва заговорят.

 

 

 

Все сласти потеряли вкус и стали дешеветь:

 

Нектар твоих сладчайших уст - прекрасней всех услад.

 

 

 

И даже солнцу тяжело соперничать с тобой:

 

Твое зеркальное чело светлей его стократ.

 

 

 

И если для своих щедрот ты ищешь бедняка,

 

Вот он - Хафиз: бедняга ждет даяний и наград.

 

 

 

* * *

 

 

 

Меня покинул мой самшит, вознесшийся высоко,

 

На лик его я, позабыт, любуюсь издалека.

 

 

 

Мой стан обвили сетью пут волнящиеся кудри,

 

И, колдовски маня, гнетут меня два томных ока.

 

 

 

И, влюблено, в плену тенет, как птица, бьется сердце,

 

Мне, словно цепью шею жмет аркан кудрей жестоко.

 

 

 

И я безумен оттого, что ревность меня мучит,

 

Учить безумного уму - поверьте, нету прока.

 

 

 

А попугай души упрям: уста твои припомнит -

 

Охоты у него к сластям нет даже и намека.

 

 

 

А зерна родинок огнем ты жжешь - румянцем лика,

 

Чтоб уберечься колдовством от козней злого рока.

 

 

 

И, отрешен от всех людей, Хафиз, увы, безумен -

 

Он без собратьев и друзей томится одиноко.

 

 

 

* * *

 

 

 

Смятенный тьмой кудрей твоих, с безумием знаком я стал,

 

Молвой ославлен, плох и лих во мнении людском я стал.

 

 

 

Но, тайный смысл любви познав, стезею верности я шел:

 

Всю жизнь свою любви отдав, любовью сам иском я стал.

 

 

 

Со сворою твоих собак, отверженный, стал дружен я,

 

Меня презрели друг и враг - всем людям чужаком я стал.

 

 

 

Разлукой не сожжен дотла, я жизнь тебе отдать готов -

 

На пламень твоего чела стремиться мотыльком я стал.

 

 

 

Взгляни: судьба моя нища - безвестный, я прошел весь мир,

 

И, клад красы твоей ища, в пустынный дол влеком я стал.

 

 

 

Взгляни и милость мне яви: нырнув в пучину своих слез,

 

Жемчужиной в морях любви сверкать на дне морском я стал.

 

 

 

Ища от муки забытья, вдаль от любимой я бежал,

 

С Хафизом подружился я, и с ним страдать тайком я стал.

 

 

 

* * *

 

 

 

От твоих очей и бровей жжет мне душу огнем кручина -

 

Смущены красотой твоей живописцы Рума и Чина.

 

 

 

Где двоякое, где - одно, разобрать я, увы, не в силах, -

 

Быть красивой тебе дано: брови - две, я краса - едина!

 

 

 

Я ресницами пыль мету, орошая ее слезами,

 

Чтобы красы твоей чистоту не попрала во прах судьбина.

 

 

 

Воздавалась и мне хвала, а теперь я людьми ославлен:

 

Что таил я - всем предала моих слез горючих лавина.

 

 

 

Не найти у твоих дверей мне и камня - прилечь устало:

 

Там, где ты, любой из камней - краше жемчуга и рубина.

 

 

 

О святоша, ты чтишь мечеть, отвергая утехи хмеля, -

 

Погребок, где дано хмелеть, для тебя - навсегда чужбина.

 

 

 

И Хафизу не дорога вся тщета-суета мирская:

 

Он, гуляка-бедняк - слуга у великого властелина.

 

 

 

* * *

 

 

 

Весна, о кравчий, начинай свой пир, веселья час приблизь,

 

Настрой и чанг, и уд, и най, чтобы их звуки полились.

 

 

 

В стенанье сладостном своем любовь и страсть воспой в лугах

 

И с одержимым соловьем - своим собратом подружись.

 

 

 

Всех истинно влюбленных в сад зови на пиршество скорей,

 

Чтоб песни там - за ладом лад - одна вослед другой неслись.

 

 

 

И если в кущах красоты тебе откроет роза лик,

 

Пари в безумии мечты, как соловей, взлетая ввысь.

 

 

 

Закрытый некрасив бутон, как ты его не украшай,-

 

Расцветшей розой изумлен, стократ красе ее дивись!

 

 

 

Когда в саду твой взор узрит той чаровницы стройный стан,

 

Ты можешь позабыть самшит, без кипариса обойтись.

 

 

 

И если в цветнике любви ты, словно роза, расцветешь,

 

К себе Хафиза позови - ему, страдальцу, улыбнись.

 

 

 

* * *

 

 

 

Твой лик - как цвет опала, но мне грозит опала,

 

А ты, хотя и мало, меня жалеть бы стала!

 

 

 

Ты лучше, хоть обманом, заворожи мне сердце -

 

Смотри, под стать тюльпанам твой лик сияет ало.

 

 

 

Влюбленный был в дурмане, наверно, - не иначе,

 

Когда о твоем стане душа его мечтала.

 

 

 

К устам твоим манящим душа мечтой стремится

 

И родником живящим течет, стремясь удало.

 

 

 

Полдневное светило тебя узреть хотело,

 

Но на закат уплыло, едва лишь увидало.

 

 

 

Услышав, как прекрасно звучит мой стих по-тюркски,

 

Сказал Камаль бы, ясно, похвальных слов немало.

 

 

 

Хафиз, ты стих газели пролил водой живою,

 

Чтоб стих в ответ пропели, и в нем вода журчала.

 

 

 

* * *

 

 

 

В тот миг, когда ты пьешь вино на пиршестве с другим, увы,

 

Все мое сердце сожжено - печалью я томим, увы.

 

 

 

И чем больней и горячей пыланье мук в душе моей,

 

Тем горше слез моих ручей, больней очам моим, увы.

 

 

 

И диво: мукою такой, о ты, души моей покой,

 

Терзаешь душу день-деньской - тобою я гоним, увы.

 

 

 

Молю я ласк и доброты - не внемлешь любящему ты,

 

И все надежды отняты - ты мучишь гневом злым, увы.

 

 

 

Ни грех неведом, ни изъян тебе, тюрчанка дальних стран, -

 

Какой ты ни свершишь обман - он мною не судим, увы.

 

 

 

Придешь - не уходи хоть раз: ты - жизнь моя, а я угас,

 

Ведь жизнь уходит что ни час, - зачем же мы спешим, увы?

 

 

 

Хафиза мучишь ты огнем, и в сердце у него пролом:

 

Ты гневно рушишь ветхий дом, в гнев твой нерушим, увы.

 

 

 

* * *

 

 

 

Приподняв покров у лика, ты откроешь алый лик,

 

И влюбленный - вот улика! - хитрый взор увидит вмиг.

 

 

 

В Индустане лицам черным нет ни счета, ни числа,

 

У тебя ж нет счета зернам родинок - их счет велик.

 

 

 

Колдовскою пеленою кудри распустила ты -

 

Не во сне ли предо мною образ колдовской возник?

 

 

 

К меду - такова природа! - прилетают сонмы пчел,

 

Твои губы слаще меда - мед той сласти не достиг.

 

 

 

Верь же: кажутся мне вздором и самшит, и кипарис,

 

Если виден моим взорам стан твой дивный - чаровник.

 

 

 

Мои очи влагу пенят - жемчуг я тебе дарю:

 

Тот и жизнь свою не ценит, кто богатство чтить отвык.

 

 

 

Смолкнет ли Хафиз, робея, муку сердца утаив, -

 

Рассказал стихом тебе я жизнь мою - за мигом миг.

 

 

 

* * *

 

 

 

Какой красой смущен мой разум - земною или неземной?

 

Скажи, не тою ли, что разом сравнится с солнцем и луной?

 

 

 

Не той ли, что мой сон жестоко прервала силой колдовства,

 

Не тою ли, что краем ока так колдовски следит за мной?

 

 

 

Не тою ли неправоверной, что мою веру отняла,

 

Не тою ли, чей взор безверный смятенью моему - виной?

 

 

 

Не той ли, что в саду багряном с такою плавностью пройдет,

 

Какой не ведать и фазанам в лугах, искрящихся весной?

 

 

 

О перлах уст моей прекрасной ты у влюбленного спроси -

 

Лишь к тайнам жемчуга причастный, поверь, знаком с его ценой.

 

 

 

Сравнится ль кто-нибудь со мною, воспевшим сладость твоих уст, -

 

Мне жизнь дана их красотою, живящей душу и хмельной.

 

 

 

Никто в Хорезме не сравнится с Хафизом, спевшим тюркский стих,

 

Смог бы поэт другой явиться - и то сложил бы стих иной!

 

 

 

* * *

 

 

 

Властно мое сердце в плен завлек сердцевед всевластный - Ширази,

 

Душу лечит мне усладой строк, речью сладкогласной Ширази.

 

 

 

Много знает сладостей Восток, но они смущаются в стыде,

 

Ежели звучит сладчайший слог, радостный и страстный, Ширази.

 

 

 

Вянет в кущах роз любой цветок, от смущенья меркнет навсегда

 

В час, когда сверкает им в упрек розою прекрасной Ширази.

 

 

 

И не диво, если я в бреду день и ночь стенаю и грущу:

 

Я в твоем пылающем саду - соловей безгласный, Ширази.

 

 

 

Верен твоей солнечной красе, огненный я воссылаю стон -

 

В цветнике твоем стенают все от любви несчастной, Ширази.

 

 

 

На пути любви, не зная сна, я бессонно бодрствовать готов,

 

Если будет радость мне дана видеть взор твой ясный, Ширази.

 

 

 

У чертога, где ты вечно сущ, я томлюсь - под сенью его стен,

 

Этой сени к сени райских кущ быть навек причастной, Ширази.

 

 

 

О тебе я всей душой скорблю, тайну тайн в своей груди храня, -

 

"Можно ль моей тайне, - я молю, - бы тебе подвластной, Ширази?"

 

 

 

О Хафиз, ты - как Багдадский Вор, о любви поешь ты с давних пор,

 

Но тебя заворожил, хитер, чародей опасный - Ширази.

 

 

 

Кыта

 

 

 

Благого мудреца я ученик,

 

В науке слов он, как никто, велик

 

 

 

Оплошности искать в моих стихах?

 

Забудь об этом сразу - в тот же миг.

 

 

 

В моих писаньях нет негожих слов:

 

Как ни ищи - ты не найдешь улик.

 

 

 

Бывает, что калям допустит грех,

 

Но это лишь - на солнце жалкий блик.

 

 

 

Найдешь огрех - не льстись: и у луны

 

В урочный час, увы, ущербен лик.

 

 

 

* * *

 

 

 

Перед тюрками, Хафиз, во прахе ляг,

 

Чтобы твое всех покоряло слово.

 

 

 

Коней словес гони, ускорь их шаг,

 

Сил не жалей - да крепнет сила слова!

 

 

 

Пусть купит перлы твоих слов бедняк,

 

Чтоб и ему доступно было слово.

 

 

 

И если ты стихам желаешь благ,

 

Пусть каждый стих горит от силы слова.

 

 

 

Жаль, если тюркам Чина бы никак

 

Твое, увы, не доходило слово!

 

 

 

* * *

 

 

 

Сокровищница слов - ценнейший клад,

 

И, хоть в нем перлы редкие таятся,

 

 

 

Молчанье лучше всех речей стократ,

 

Сколь бы цветисто нам не изъясняться.

 

 

 

Пусть в твоем сердце - камень иль булат,

 

А вовремя смолчишь - они смягчатся.

 

 

 

А если слово молвишь невпопад,

 

Как бы тебе потом не огорчаться!

 

 

 

Те, что в речах хвастливостью грешат,

 

Потом, Хафиз, в безвестности влачатся.

 

 

 

* * *

 

 

 

Влюбленный! Гнет соперника суров,

 

Извечный спутник страсти - боль обид.

 

 

 

Искатель клада - как бы змеелов:

 

Всегда есть змеи там, где клад зарыт.

 

 

 

В садах печальны стоны соловьев:

 

Нет розы, что шипом не уязвит.

 

 

 

* * *

 

 

 

Не диво, что стремлюсь я в край родной:

 

Ведь родина, как жизнь, душе близка.

 

 

 

Прольют на море дождик проливной,

 

Из моря же взяв воду, облака.

 

 

 

Кто с перлами знаком и с их ценой,

 

Того влечет в глубины рудника.

 

 

 

Везир - на высшей службе должностной,

 

А все ж в семью его манит тоска.

 

 

 

И соколу милее дол степной,

 

А не почет и шахская рука!

 

 

 

* * *

 

 

 

Быть хочешь умным - прихоти забудь:

 

Все прихоти - ничтожная забава.

 

 

 

Уж если жить мечтой какой-нибудь,

 

Мечтай найти покой душевный, право!

 

 

 

У всех мирских забот - пустая суть:

 

Все в это мире суетно, лукаво.

 

 

 

Нам всем дано последним сном уснуть -

 

О, если б добрая нас ожидала слава!

 

 

 

http://pic.ipicture.ru/uploads/081025/13817/rVdur2hCfe.jpg

 

Полное имя Хаджи Шамсаддин Мухаммад Хафизи Ширази (также Мухаммад Шамсаддин ) (перс. خواجه شمس‌الدین محمد حافظ شیرازی) . Сведения его жизни содержат мало достоверных фактов и дат, но много легенд:

 

 

 

Его отец Бахауддин был торговцем углём и умер, когда Хафиз был ещё ребёнком. Он оставил семье много долгов. Однако он так хорошо умел декламировать Коран, что Хафиз с детства полюбил Книгу и к восьми годам знал её досконально, за что и получил титул "хафиз". Он также с ранних лет был знаком с произведениями Руми и Саади, а также Аттара и Низами. Предположительно он получил хорошее образование в медресе.

 

 

 

В возрасте 21 год он стал учеником Аттара в Ширазе. Он уже тогда стал слагать стихи и стал поэтом и чтецом Корана при дворе Абу-Исхака, вошёл в суфийский орден (Тарика). В 1333 Мубариз Музаффар занял Шираз, и Хафиз стал слагать песни протеста вместо романтических стихов.

 

 

 

Когда Мубариз был свергнут своим сыном шахом Шуджа и брошен в тюрьму, Хафиз снова получил должность придворного поэта. Однако он скоро добровольно удалился от двора в Исфахан, так как чувствовал опасность. Когда ему было 52 года, шах предложил ему вернуться в Шираз. Рассказывают, что он в возрасте 60 лет вместе с друзьями организовал сорокадневное медитативное бдение, и его дух встретился снова с Аттаром, как 40 лет назад.

 

http://pic.ipicture.ru/uploads/081025/13817/c48jMm6W1y.jpg

 

 

 

Диван Хафиза, миниатюра, Персия 1585

 

 

 

Он написал много знаменитых лирических газелей - о любви, вине, красоты природы и розах.

 

 

 

Умер в возрасте 69 лет, похоронен в саду Мусалла в Ширазе.

 

http://pic.ipicture.ru/uploads/081025/13817/TaF87M5YIY.jpg

 

Могила Хафиза в Ширазе/Иран

 

Переводы на русский язык

 

См. Истины. Изречения персидского и таджикского народов, их поэтов и мудрецов. Перевод Наума Гребнева «Наука», М. 1968. 310 с.; Спб.: Азбука-классика, 2005. 256 с. ISBN 5-352-01412-6

 

Также издавались переводы Виктора Полещука.

 

 

 

Упоминания в русской литературе

 

В стихотворении «Сага» русского поэта Андрея Вознесенского упоминается Хафиз:

 

 

 

Даже если на землю вернемся

 

Мы вторично, согласно Гафизу,

 

Мы, конечно, с тобой разминемся.

 

Я тебя никогда не увижу.

 

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93...%84%D0%B8%D0%B7

 

http://www.tyurk.ru/file3_201.shtm

 

http://www.pritchi.net/old/PRT/tekst_r/hafiz.html