Увертюра.

[Pinochet]

Адажио.

 

 

(* Осенний вечерний лес лениво роняет желтые – лишь слегка разбавленные красным – листья с веток. Заходящее Солнце красит облака тяжелым багровым цветом. Слабый ветер легко бежит вдаль, привычно скользя над поверхностью дороги. То, что еще несколько минут назад было «Фольксвагеном-Пассатом» и «Жигулями» шестой модели, слилось навечно в крепких объятиях лобового столкновения – крепких настолько, сколько может гарантировать суммарная скорость в двести сорок километров в час. Заунывной волынкой гудит запавший клаксон «Фольксвагена». Колонна двадцатитонных «Вольво», аккуратно выстроившаяся у противоположной обочины, дружно мигает «аварийками» - лишь у третьего грузовика огни загораются и гаснут чуть раньше. Экипажи этих крейсеров автострады, общим количеством десять человек, бестолково суетятся вокруг груды металла, тщетно пытаясь высмотреть в ней какие-либо признаки жизни. Никому нет дела до двух теней, присевших на большую сухую дубовую ветвь неподалеку. Хотя, возможно, их силуэты просто растворяются в сгущающихся сумерках. Либретто идет в исполнении двух голосов, которые тоже не привлекают ничьего внимания, так как один из них, более молодой, теряется в вое клаксона, второй же легко принять за причудливый отблеск беседы незаглушенных моторов первого и четвертого «Вольво». *)

 

- Ты почему не свернул?

- А почему я должен сворачивать? Вы тут носитесь как угорелые – а здесь, между прочим, сплошная.

- Ой, дед, не грузил бы, а? Можно подумать, ты никогда не нарушал!

- Никогда.

- Врешь!

- Сейчас-то какой смысл врать?

- Мда.

 

(* Пауза заполняется короткой трелью бесконечно опоздавшей смс-ки*)

 

- И все-таки, что тебе стоило на обочину уйти? Видел же меня? Вот так лучше, что ли?

- Да не видел я. На телефон отвлекся.

- Ну ты даешь, дед. Такой дисциплинированный водитель – а за дорогой не следишь.

- Сам мог бы уйти.

- Ага – на ста шестидесяти? Где б я потом был? Хотя – ты наверное такой скорости во всей своей жизни не видел, раз так говоришь.

- А вот и поделом тебе. Привыкли что вам всегда уступают – вот и наглеете …

- Ой, давай только без моралей? Так вот кому лучше стало? Кому? Мне? Тебе?

- Никому.

- Черт, зла не хватает!!!

- А у меня дочь второго ребенка ждет … Боюсь я за нее – как бы не случилось чего … Расстроится ведь.

- Да ты за себя бойся!! На дорогу надо было смотреть и свернуть!! Меня между прочим тоже пацаны ждут в клубе!! В восемь начало! Думаешь – я просто так так летел?

- Можно подумать, обычно ты медленнее летаешь …

- Да какая разница … Тебя бы с твоей развалюхи на нормальную тачку пересадить – я бы посмотрел на тебя …

- Да мне-то куда торопиться?

- Да теперь и мне некуда …

 

(* В разговор тихим шелестом листьев вплетается третий голос. Он еле уловим – и, хотя ни одного слова в написанной форме нет, почему-то хочется сказать, что новый собеседник говорит курсивом. *)

 

- Забавно это все… Я заметил – при самых страшных катастрофах обычно все случается при глупых стечениях обстоятельств.

- Ты кто?

- Неважно кто я. Важно, что я верну вас к жизни.

- Ты – Бог?

- Неважно.

- А почему ты собрался так сделать?

- А почему нет? Ты против?

 

Интермедия.

 

Аллегро.

 

 

(* Яркая вспышка оглушающей боли – подобной той, пережитой несколько минут назад – точнее, уже несколько минут вперед. Два человека в двух машинах в нескольких километрах друг от друга съезжают на противоположные обочины и останавливаются. Два бешено стучащих сердца, четыре с шумом, надрывно выпускающих воздух легких, четыре дрожащих руки, сотни капелек пота, вытираемых с двух лбов двумя рукавами. Пятиминутный антракт. Одна сигарета. Пять важно проплывающих мимо дальнобойных «Вольво».

Четыре ноги нажимают на четыре педали, и восемь колес начинают свой бег по уныло-серому осеннему асфальту…*)

 

Токката.

 

Престо.

 

 

- Ты почему опять не свернул?????

- Потому что ты ничего не понял. Потому что ты опять мчался как угорелый.

- Дед, ты либо больной??? Что я ничего не понял??? Это ты ничего не понял!!! Все же выяснили вроде!!

- Мне тоже казалось, что мы все выяснили.

- Ты точно больной! Дебил! Эй, Бог, или как там тебя! Воскреси нас еще раз, я в этот раз подожду и начищу этому старому козлу рыло!

- Рыло у свиньи, у козла морда.

- Слыш, дед, ты не умничай, а? Если такой умник, почему не свернул??

- Потому что такие, как ты, не должны жить.

- Рехнулся, дед?

- Нет. Ты – убийца.

- Нет, дед, это ты – убийца.

- Конечно, если бы я ехал не один – я бы свернул. Но на моем месте мог оказаться автобус с детьми. Маршрутка. Просто несколько человек в машине. И водитель, который не успел бы отвернуть.

- Ошизеть. А ты у нас палач, что ли? Кто тебе дал право решать, кому жить, кому нет? Твое дело, дед, маленькое – свернуть на обочину и дать проехать.

- У тебя дело большое …

- ДА !!!! ДА !!!! Между прочим – у меня сегодня должна быть встреча с важными людьми.

- С пацанами в клубе?

- Да!!! Между прочим мы сегодня должны были обсуждать контракт – контракт на такую сумму, какую ты за всю свою жизнь не заработал!

- Хм …

- Ты не хмыкай тут … Хмырь! Ты бы лучше о дочери подумал своей беременной!

- Я подумал.

- Видать, плохо подумал.

- Нет, хорошо. Я подумал что под твоими колесами могла бы оказаться она. Или моя жена. Или моя внучка. И что ты бы потом откупился – и гонял себе дальше.

- И откупился бы. И гонял. Потому что если есть чем откупиться – почему бы не погонять. А с другой стороны, у меня есть чем откупиться – потому что я успеваю в сотню мест, и успеваю перетереть с сотней нужных людей. Ты-то, конечно, никуда не торопишься – небось всю жизнь ездил на завод – с завода. Вот и прожил свою жизнь в заднице.

- Я прожил свою жизнь достойно!

- Ой-ой-ой, скажите пожалуйста, достойный нашелся. Вот ты подох сейчас. Дочери своей любимой что оставил? Машину последнюю и ту ухайдокал, хотя наверное сейчас этот металлолом дороже стоит, чем тот тарантас. Что оставил? Двести баксов на сберкнижке?

- Не в деньгах счастье …

- Слова лентяя и неудачника. Оно конечно проще – сидеть на попе ровно и тараторить, что не в деньгах счастье. А пока ты на своем станке гайки выпиливаешь за двести баксов в месяц, я эти гайки найду куда скинуть – и заработаю за неделю тысячу. Головой надо работать, дед, а не руками.

- А ты руками эту гайку в жизни не сделаешь …

- А мне оно и не надо – у меня для этого такие гаврики, как ты, есть. Тупые исполнители. Другие времена сейчас, дед. Советского Союза пятнадцать лет как нету. Да и в Совке та же картина была, только другие люди вертелись и по другой схеме, и не стояли всю жизнь у станка.

- А ты не только убийца, ты еще и эгоистичный подонок.

- Да что ты заладил – убийца да убийца. Я никого не убивал. А вот ты меня убил.

- Ну, потенциальный убийца.

- … И ты меня осудил и казнил за то, что я еще не совершил? Моралист-законник ты мой ненаглядный! Лечиться тебе надо было, дед, да поздно теперь. Вот ответь – кому ты лучше сделал?

- Тем, кого я спас от твоей машины. И их родным и близким.

- Ох, ё, дед! Да таких бабы еще сотню нарожают!! Ты МЕНЯ зачем убил???

- А ты сам рожал??? Ты??? Говорить такое??? Да такие слова может только рожавшая женщина говорить, только что-то я от них подобной ерунды не слышал!!!

- Ну давай еще баб слушать начнем!! Можно подумать, ты рожал, дедуля. И вообще, какая разница сейчас? Что теперь делать?

- Хватит. Надоело.

 

Реквием.

 

Аллегро.

 

 

(*Яркая вспышка оглушающей боли – подобной той, пережитой несколько минут назад – точнее, уже несколько минут вперед. Один человек в одной машине съезжает на обочину и останавливается. Одно бешено стучащее сердце, два с шумом, надрывно выпускающих воздух легких, две дрожащих руки, сотни капелек пота, вытираемые с одного лба одним рукавом. Пятиминутный антракт. Одна сигарета. Пять важно проплывающих мимо дальнобойных «Вольво».

Две ноги нажимают на две педали, и четыре колеса начинают свой бег по уныло-серому осеннему асфальту… Десятки лошадей мотора рвутся вперед, только вперед – через сплошную белую полосу в середине трассы. Однако «Фольксваген» нагоняет колонну застывших у края дороги, синхронно мигающих «аварийками» грузовиков – только у третьей машины огни загораются и гаснут чуть раньше. Десять водителей столпились у замершего в обнимку с деревом «Жигуленка». Видимо, водитель отвлекся на телефон и не справился с управлением, а возможно ослепил фатально-причудливо отразившийся луч фар встречного «длинномера». Сейчас это уже не важно – из его шеи торчит неудачно попавший осколок лобового стекла машины. «Не повезло мужику» - говорит кто-то из дальнобойщиков. Мотор «Пассата» победно ревет – и уносит хозяина вдаль, прочь от заходящего Солнца …*)

© Хренопотам