Стояние на реке Москве

[DOMINIK]

На расвете танки русских подошли к Москве. В головной машине открылся башенный люк. Высунулась рука с мегафоном. За ней - голова лейтенанта Петрова.

- Сдавайтесь, чурки! - заорал Петров в мегафон. - Сдавайтесь, а то хуже будет!

Из-за баррикады, перекрывающей въезд под МКАД, выглянул бригадный генерал Хухуев.

- Я твоя мама имел, морда жидовская! - крикнул он. - Моджахеды не сдаются!

 

Показал лейтенанту Петрову "фак" и на всякий случай тут же спрятался.

К танку подошел тяжелым командирским шагом подполковник Рукосуев.

- Лейтенант! - рявкнул он. - Что за самодеятельность?! Мегафон сюда. А сам убрал хлебало нерусское в люк, быстро. А то противник хер знает, что о нас подумает. Петров отдал мегафон и сказал обиженно:

- Сами понабрали в армию хер знает, кого, а теперь ругаетесь.

После чего, как и было приказано, убрал нерусское хлебало в люк. Подполковник Рукосуев поднял мегафон и крикнул:

 

- Сдавайтесь, чурки! А то хуже будет!

- Я твоя мама имел, русская свинья! - отозвался бригадный генерал Хухуев.

Из люка снова высунулся Петров.

- Охренеть конструктивная беседа, - заметил он.

- Ну и вали в свой Израиль, если такой умный, - надулся подполковник. - Как я должен с чурками говорить, по-твоему?

- Сейчас нам объяснят, - сказал Петров. - Вон пиндос нарисовался.

 

К переговорщикам короткими перебежками, то выскакивая из-за танков, то скрываясь за ними, двигался военный советник капитан Моргенштерн.

- Дурак дураком, а чурок боится, - прокомментировал Рукосуев. - Умный, значит. Или все-таки не умный?

- Вы бы сами ушли за броню, - посоветовал Петров.

- Я стою на своей земле, - веско сказал подполковник.

Подбежал Моргенштерн, присел за кормой танка.

- Ну? - спросил он на ломаном русском.

- Чего? - не понял Рукосуев.

 

- What the hell is going on? - спросил Моргенштерн.

- Слушай, говори по-нашему, пиндос несчастный, а? - взъярился подполковник. - Чему тебя в твоем сраном Вест-Пойнте учили?

- Я буду жаловаться, - четко выговорил Моргенштерн.

- Ага! - обрадовался Рукосуев. - Слышу голос не мальчика, но мужа.

Моргенштерн достал из кармана переводчик и принялся нажимать кнопки.

- Покиньте открытое пространство! - железным голосом потребовала электронная машинка.

- Понял, - Рукосуев кивнул и поднял мегафон.

 

- Покиньте открытое пространство! - крикнул он в сторону баррикады.

- Сам ты покиньте открытое пространство! Я твоя мама имел! - раздалось в ответ.

Петров грустно поглядел на Рукосуева и сказал:

- Вы бедного пиндоса доведете рано или поздно. Он свихнется, и у нас будут неприятности.

- А не хрена тут! - гордо ответил Рукосуев.

Моргенштерн продолжал давить на кнопки.

- Сообщите противнику, что вы действуете согласно мандату НАТО! - сказал переводчик.

- Манда ты! - крикнул Рукосуев в мегафон.

- Сам ***!

- За ***а ответишь, козёл!

 

- А ты за козла ответишь!

- Детский сад, - резюмировал Петров и закурил.

Моргенштерн высунул из-за танка руку и дернул подполковника за штанину.

- Ты кто?! Фамилия! - удивился подполковник. - А, это ты...

- Сообщите противнику, что согласно Вашингтонскому договору 2013 года занимаемая им территория должна быть возвращена под юрисдикцию Республики Москва!

Рукосуев почесал в затылке.

- Вам перевести, товарищ подполковник? - спросил Петров.

Рукосуев показал ему кулак. Снова поднял мегафон.

- Значит так, чурки! - крикнул он. - С вами говорит командующий танковых войск Республики Москва подполковник Рукосуев! Тут советник от пиндосов уверяет, что вы обязаны убраться с моей земли добровольно. А вы об этом знаете?!

- Скажи пиндосу, что я его мама имел! - попросили из-за баррикады.

- Лейтенант! Переведи!

 

- Answer negative, - перевел лейтенант.

- Сдается мне, ты не все перевел, - заметил Рукосуев.

- Answer negative and fuck you, - поправился лейтенант.

- Так-то лучше, - согласился подполковник.

Моргенштерн, сидя на корточках, недоуменно хлопал глазами и качал головой. Потом склонился над переводчиком.

- Сообщите противнику, что согласно Вашингтонскому договору 2013 года в случае отказа освободить незаконно удерживаемую территорию войска НАТО оставляют за собой право на агрессию.

 

- Наконец-то, - Рукосуев удовлетворенно крякнул и проорал:

- Ну теперь вешайтесь, чурки!

- Хорош врать! Чего пиндос говорит? - раздалось из-за баррикады.

- Вот это самое и говорит!

- Не может быть!

- Очень даже может! Всем чуркам вешаться согласно Вашингтонского договора 2013 года!

- Пиндосские свиньи! - взвизгнул бригадный генерал Хухуев.

- Моджахеды не сдаются! - подсказал ему Рукосуев.

- Сам ***!

 

- Повторяется, - Рукосуев улыбнулся. - Занервничал, чучмек.

Петров скрылся в люке, потом выбрался обратно с пластиковым стаканчиком. Перегнулся вниз, протянул стаканчик подполковнику.

- Кофе.

- А мне? - железным голосом спросил переводчик.

Рукосуев от неожиданности подпрыгнул.

- Тьфу, черт, - сказал он, принимая стаканчик. - Сделай пиндосу тоже. Только послабее.

Моргенштерн отстегнул от пояса рацию и принялся что-то в нее бормотать.

- Жалуется, падла, что ему первому кофе не дают, - объяснил Рукосуев лейтенанту.

- Может, ему еще туалетной бумаги отмотать? - бросил Петров презрительно.

- Даже не вздумай.

 

- И в мыслях не было, товарищ подполковник.

Рукосуев допил кофе, вернул стаканчик лейтенанту, дождался, когда снова нальют и передал мутную жидкость Моргенштерну.

- Ну, что делать-то будем? - спросил он советника. - А? Чего молчишь, пиндосина? Давай, жри наш русский кофеек. Авось подавишься и сдохнешь.

Моргенштерн подавился, облил себя кофе и принялся мучительно кашлять. Подполковник зашел за танк и от души треснул советника по спине.

- Не сдох, - констатировал он, возвращаясь на открытое место.

Из-за баррикады показалась бритая голова.

- Русские! Скажите пиндосу - договор неправильный!

- Какая разница?! Нам по хрену ваши договоры с пиндосами! Вешайтесь, чурки!

- Вы же войска НАТО!

- А нам по хрену!

- Вы же русские...

- И поэтому нам по хрену!!!

 

Голова исчезла. Петров снова курил, разглядывая баррикаду.

- А то стрельнуть разок? - спросил он. - Для острастки.

- Тогда пиндос точно сдохнет. В Вашингтонском договоре про стрельбу ни слова. Там написано, что все уходят по доброй воле, как только приезжают войска НАТО.

Моргенштерн за танком чихал и плевался. Петров курил. Рукосуев ждал.

- Эй, русские! - позвали из-за баррикады. - Слушай, ехали бы вы домой, а?

Петров выматерился и полез в башню.

- Лейтенант! - прикрикнул Рукосуев.

Петров высунулся обратно.

- Ты мне брось эти еврейские штучки, - посоветовал Рукосуев миролюбиво.

- Вы бы потом сказали, что я случайно зацепил спуск.

- Ага, сапогом... Отставить, лейтенант. Спокойнее.

Моргенштерн снова бубнил в рацию.

- Теперь жалуется, что я его ударил, - предположил Рукосуев. - Чмо.

Из хвоста колонны прибежал вестовой.

- Товарищ подполковник, идите завтракать.

- Принеси сюда. Мне и лейтенанту.

- Есть.

 

Моргенштерн закончил общение с рацией и снова взялся за переводчик.

- Сообщили ли вы противнику, что войска НАТО оставляют за собой право...

- Уже два раза, - перебил Рукосуев.

- Twice, - перевел лейтенант.

Моргенштерн впал в задумчивость.

Появилось несколько бойцов в поварских халатах и шапочках. Через пару минут посреди дороги красовался накрытый белоснежной скатертью стол, уставленный посудой. Принесли два стула. Петров слез с брони.

- Что у нас сегодня? - спросил Рукосуев, усаживаясь. - Опять яичница? Ладно, ладно. Лейтенант, присоединяйся.

- Русские! - крикнули из-за баррикады. - Водки хотите?

- Точно нервничает, чурка, - подполковник усмехнулся. - Ишь, заигрывает.

Некоторое время ничего не происходило. Русские завтракали, Моргенштерн тупо глядел на свой переводчик.

- Русские! А русские!

 

- Чего тебе? - невнятно спросил Рукосуев, жуя.

- Вы сколько еще тут будете?

- А у тебя что, намаз? Иди, мажься! Мы тут надолго. Навсегда.

- Вот же свиньи... - раздалось из-за баррикады.

Подполковник запил яичницу огромной кружкой кофе, откинулся на спинку стула и задумчиво оглядел свой живот.

- Кончится война, - сказал он, - займусь спортом. Бегать буду. Каждое утро. Ну, не каждое, но по выходным точно. По воскресеньям.

Моргенштерн вышел из прострации и снова взялся за радиопереговоры.

- А я в деревню уеду, - сообщил Петров, доставая сигареты.

- Уволишься, что ли? Брось. Между нами, тебе следующая звездочка вот-вот капнет.

- Спасибо, конечно, но... Надоело пиндосам служить. Заведу лучше пасеку, медовуху буду гнать. Вы в гости приедете.

- Ты не пиндосам, а Родине служишь! - заявил подполковник твердо. - Как говаривал Иосиф Виссарионович, Гитлеры приходят и уходят, а русские остаются.

- М-да... - сказал Петров и больше ничего не сказал.

Стояло ясное утро. Солнце все выше поднималось над Москвой. Петров курил, пуская дым в небо. Подполковник неодобрительно щурился на торчащую из-за МКАД бетонную иглу Останкинского минарета.

 

Моргенштерн издал неясный звук, вероятно, пытаясь привлечь к себе внимание.

- Что тебе? - спросил Рукосуев. - Жрать охота? Увы, совсем ничего не осталось.

- В связи со сложившейся кризисной ситуацией командование дает приказ отступить для проведения консультаций и перегруппировки сил! - объявил переводчик.

- Ну и отступай, - добродушно согласился Рукосуев.

Советник прицепил на пояс рацию, убрал переводчик в карман и короткими перебежками ускакал в хвост колонны, к своему "Хаммеру".

- Пиндос, - совершенно без выражения сказал подполковник.

Подумал и добавил:

- Вот ведь послал нам Бог дурака. Уж и кормить его перестали, вторую неделю сухпаем давится, а все никак не поумнеет.

Подошли бойцы, начали собирать со стола.

- Слушай приказ, - сообщил подполковник, ни на кого не глядя. - С этой минуты пиндосу кофе ни грамма. Довести всему личному составу.

- Есть.

 

Бойцы забрали посуду, подхватили стол и удалились.

- Эй! - крикнул подполковник вдогонку. - А узнаю, что кто-то дал пиндосу туалетной бумаги - разжалую и посажу!

Петров встал, потянулся, забрался на танк и сказал в люк:

- Завтракать идите.

Из машины полезли заспанные танкисты.

Петров оглянулся на Москву, посмотрел на подполковника.

- Ну так что? - спросил он. - Встаем тут лагерем?

Рукосуев закинул ногу на ногу, почесал серую щетину на подбородке и произнес:

- ...И назовут это позже "Стояние на реке Москве". Ты готов войти в историю, лейтенант?

- Вляпаться в историю не готов, - быстро ответил лейтенант. - А войти - всегда пожалуйста.

Подполковник встал и принялся расхаживать туда-сюда поперек шоссе.

- Русские! - позвали из-за баррикады. - Ну чего вы тут застряли? Почему не отступаете?

Рукосуев покосился на лейтенанта.

- Пиндос настучал, - сказал тот. - Зуб даю.

Подполковник заложил руки за спину и хмуро уставился на баррикаду.

- Водки дадим ящик! - крикнули оттуда. - На посошок!

Подполковник протянул руку и щелкнул пальцами. Лейтенант быстро подал ему мегафон.

- Ну два ящика! - надрывались за баррикадой. - Больше нету, мамой клянусь!

Рукосуев задумчиво покачивал мегафоном.

- Два с половиной ящика! Больше точно нету! Только уезжайте уже, Христа ради!

Петров на башне обидно захохотал.

- Чего-то не нравится мне "Стояние на реке Москве", - сказал подполковник. - С точки зрения стратегии это очень почетно, конечно. Глядишь, еще в учебники попадем... Но вот не то. Скучно звучит.

- "Московская битва"? - предположил Петров.

Рукосуев поднял мегафон, направил раструб к баррикаде и рявкнул:

- Эй, чурка! Фамилия!!!

- Два с половиной ящика!.. Бригадный генерал Хухуев!

 

Рукосуев опустил мегафон.

- Спасибо, чурка, - сказал он негромко. Вернул мегафон Петрову и в ответ на его вопросительный взгляд объяснил:

- Не бывает таких исторических сражений, чтобы полководец не знал имени своего врага.

Петров согласно кивнул и сунул мегафон куда-то в башню.

Подбежал вестовой.

- Товарищ подполковник! Там пиндос волнуется. Спрашивает, когда поедем.

- Не поедем, - отрезал Рукосуев. - Иди скажи начальнику штаба, что после завтрака я назначил войну с чурками. Да, особо отметь - пиндосу об этом знать не обязательно.

- Есть! - вестовой просиял лицом и убежал с такой скоростью, что над асфальтом поднялась пыль.

- Гляди, лейтенант, - сказал Рукосуев, - как солдат войне радуется. А ты увольняться хочешь.

Петров снова закурил, смял в кулаке пустую сигаретную пачку и швырнул ее на обочину.

- Может, я передумал.

 

Из-за баррикады кто-то махал белой тряпкой.

- Московская битва... - мечтательно протянул лейтенант.

- Водки! Два с половиной ящика! - орали за баррикадой. - И бабу! Хотите бабу, русские?! Баба хорошая, не пожалеете!

Рукосуев недобро рассмеялся.

- Нет, лейтенант, не битва.

Петров ждал продолжения. И подполковник сказал:

- Московское Побоище.

Солнце поднималось все выше в безоблачное небо над древним русским городом.