Портреты российских царственных особ XVIII века

[DOMINIK]

Чаще всего живописные представления о царственных особах (и особенно в XVIII веке) складываются на основе парадных портретов, с которых активно снимались и распространялись копии. Такие портреты можно «читать», ведь модель на них всегда помещается в такую обстановку, которая способствует созданию ощущения значительности, необычности, торжественности изображения, а каждая из деталей содержит намек на действительные или мнимые заслуги и качества человека, которого мы видим перед собой.

 

Большей частью парадных портретов невозможно не восхищаться. Но вопрос о том, насколько портрет соответствует действительности, остается открытым.

 

 

 

Так, например, очень привычен образ Екатерины I, созданный Жаном-Марком Натье в 1717 году:

 

 

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/171/30171827_Catherine_I_of_Russia_by_Nattier.jpg

 

 

 

Но совершенно иначе смотрится более интимный портрет Екатерины в пеньюаре, написанный Луи Караваком в 1720-х годах.

 

Вроде бы исследователи пришли к выводу, что изначально на портрете императрица была изображена с декольте, а потом появилась голубая лента, которую можно понимать как намек на ленту ордена Андрея Первозванного и на высокий статус персоны. Единственный намек.

 

 

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/172/30172171_L.jpg

 

 

 

Луи Каравак получил назначение официального придворного живописца – гофмалера только при Анне Иоанновне, но до этого успел написать ряд портретов семьи Петра Великого. Есть среди них и несколько непривычных по современным меркам.

 

Во-первых, лично мне сразу же вспоминается портрет царевича Петра Петровича в образе Купидона

 

 

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/172/30172718_Portret_Petra_Petrovicha_v_vide_Kupidona.jpg

 

 

 

Здесь, разумеется, следует сказать о том, что Россия перенимала у Европы галантность рококо вместе с ее особой атмосферой маскарада, игрой в героев и богов античной мифологии, манерами поведения, что не могло не сказаться на живописной традиции.

 

И все-таки есть нечто своеобразное в том, что маленького Петра, «Шишечку», как называли его любящие родители, возлагавшие на него большие надежды, мы видим именно таким. А ведь рождение этого мальчика, не прожившего и четырех лет, а также его относительно крепкое поначалу здоровье, фактически предрешили судьбу царевича Алексея.

 

Старшую сестру Петра Петровича Елизавету мы тоже можем представить, вспомнив портрет работы того же Каравака, написанного в 1750 году:

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/173/30173413_Karavak_EP.jpg

 

 

 

Или портрет работы его ученика Ивана Вишнякова, написанный в 1743:

 

 

 

 

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/173/30173444_Ivan_VISHNYAKOV__Portret_imperatricuy_Elizavetuy_Petrovnuy.jpg

 

 

 

Но большим успехом еще при жизни императрицы пользовался другой написанный в средине 1710-х годов Караваком портрет Елизаветы Петровны, на котором она изображена в образе богини Флоры:

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/173/30173598_Portret_carevnuy_Elizavetuy_Petrovnuy_vtoraya_polovina_1710h_gg.jpg

 

 

 

Будущая императрица изображена обнаженной и лежащей на синей, подбитой горностаем мантии — знак принадлежности к императорской семье. В правой руке она держит миниатюру с портретом Петра I, к рамке которой прикреплена Андреевская синяя лента.

 

Да, традиция, но есть и определенного рода пикантность в таком изображении. Интересное замечание по поводу портрета оставил Н. Н. Врангель: "Вот маленькая девочка, восьмилетний раздетый ребенок с телом взрослой девушки. Она полулежит, кокетливо придерживая портрет своего отца и так ласково и нежно улыбается, будто уже теперь думает о Салтыкове, Шубине, Сиверсе, Разумовском, Шувалове и всех прочих, кого любило после это прекрасное существо".

 

Впрочем, он же отмечал, что у Елизаветы было много образов.

 

Вот Елизавета Петровна в мужском костюме, который так шел ей:

 

 

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/174/30174162_L.jpg

 

 

 

А.Л. Вейнберг считала портрет работой Каравака и датировала его 1745 годом. С.В. Римская-Корсакова полагала, что это ученическая копия Левицкого с работы Антропова, восходящая к иконографическому типу Каравака.

 

 

 

А вот еще один портрет Елизаветы в мужском костюме - хрестоматийный «Портрет императрицы Елизаветы Петровны на коне с арапчонком», написанный Георгом Христофом Гроотом в 1743 году:

 

 

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/174/30174356_G.jpg

 

 

 

Этот портрет можно назвать парадным. Тут и орден Андрея Первозванного, голубая муаровая орденская лента со знаком, маршальский жезл в руке императрицы, преображенский мундир, а также - то обстоятельство, что Елизавета Петровна сидит на лошади по-мужски, и военный флот, виднеющийся в заливе.

 

Есть еще у Каравака «Портрет мальчика в охотничьем костюме», по поводу которого строились различные версии. Называли его и Портретом Петра II, и портретом Петра III и … портретом Елизаветы. Отчего-то мне весьма близка именно последняя версия.

 

 

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/174/30174967_attach.jpg

 

 

 

Парадных портретов Екатерины II достаточно много. Писали их как приглашенные в Россию иностранцы, так и русские художники. Можно вспомнить, например, написанный Вигилиусом Эриксеном портрет Екатерины перед зеркалом, в котором художник использует своеобразный прием, позволяющий показать императрицу и в профиль и в анфас.

 

 

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/175/30175638_Portret_Ekaterinuy_II_pered_zerkalom_YEriksen.jpg

 

 

 

Профильное изображение императрицы послужило для парадного портрета, написанного Рокотовым:

 

 

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/175/30175708_Rokotov.jpg

 

 

 

Сама Екатерина по всей видимости любила другой написанный Эриксеном портрет, изображающей ее верхом:

 

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/175/30175874_V.jpg

 

 

 

Еще бы! Ведь портрет символизирует судьбоносный для императрицы день 28 июня 1762 года, когда она во главе заговорщиков о направляется в Ораниенбаум для совершения дворцового переворота. Екатерина сидит верхом на своем знаменитом коне Бриллианте и одета по-военному - на ней мундир офицера гвардейской пехоты.

 

Портрет имел грандиозный успех при дворе, по заказу государыни трижды повторял свое произведение, варьируя размеры полотна.

 

 

 

Написал Эриксен и портрет Екатерины II в шугае и кокошнике:

 

 

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/176/30176328_Vigilius_YERIKSEN__Portret_Ekaterinuy_II_v_shugae_i_kokoshnike.jpg

 

 

 

Можно вспомнить непарадный портрет Екатерины II в дорожном костюме, написанный Михаилом Шибановым, художником, о котором почти ничего не известно. Разве только то, что он был близок к Потемкину?:

 

 

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/176/30176577_M.jpg

 

 

 

Вспоминая непарадные портреты Екатерины Великой, невозможно пройти мимо образа созданного Боровиковским.

 

 

 

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/b/3/30/177/30177157_Ekaterina_II_na_progulke_v_Carskoselskom_parke.jpg

 

 

 

Художник показал Екатерину II «по-домашнему», в салопе и чепце. Преклонных лет дама неспешно прогуливается по аллеям Царскасельского парка, опираясь на посох. Рядом с ней — любимая собачка, английская левретка.

 

Идея подобного изображения, вероятно, возникла в литературно-художественном кружке НиколаяЛьвова и тесно связана с новым течением в искусстве, получившим название сентиментализм. Показательно, что портрет Екатерины II не был исполнен с натуры. Есть свидетельство, что художнику позировала одевшаяся в платье императрицы ее любимая камер-юнгфера (комнатная прислуга) Перекусихина.

 

Кстати, достаточно интересен факт того, что в XVIII веке в России работало всего 8 официальных придворных живописцев, среди которых только один был русским, да и то кончившим свою жизнь почти трагически. Поэтому неудивительно, что у русских художников не было возможности писать императоров и императриц живьем.

 

За это произведение Боровиковский, о котором хлопотал Лампи, был удостоен звания «назначенного» в академики. Однако, несмотря на признание Академии художеств, портрет не понравился императрице и не был приобретен дворцовым ведомством.

 

Но именно в этом образе запечатлел ее и Пушкин в «повести о чести» «Капитанской дочке».