As570

Предсьавь его потные ноги

Ссчасссс11111

Умывайся по утрам

Ничего не понятно и зачем кудато тыкать!!!!!!!!!!!!!!!!!

Маришка вздохнула, поднялась и подошла ко мне, мельком глянув на часы у дверей. Как он это делал? Вот так. Я накрыл её губы ртом, мягко всосал их, чтобы после поцелуя остались сухими. Очень нежно надо. А то опять обвинит в нетерпеливости, как бывало. Маришка ответила, чуть приоткрыла рот позволяя проникнуть. Я осторожно языком лизнул зубы. Ух! Здорово. Почувствовал как она встрепенулась. Бляха! Умею же! Как братан говорил?"Слушай свои инстинкты". Вот как. Я уже месяц с Маришкой, а до сих пор лишь тыкался губами и причмокивал как младенец соской. Пять минут! Это так много и так мало, особенно, когда кто-то стоит рядом арбитром с секундомером. Пожалуй, поцелуи на время не для меня, я только разошелся и разогрелся, как уже секундант машет рукой. - Время! - воскликнул Денька. Твою мать! Где ж ты взялся тут? Но по Маришке видно, понравилось. Она порозовела, дышала часто. Какой я! Так. Еще бы один проигрыш и повторить... Но, жаль, она вышла из игры. Очередь Деньки. Маришка подошла к нему, как-то неловко, мелкими шажками, словно японская гейша. Гейша, хе, хе, хе. Японская проститутка. Что-то мне не очень хочется глазеть как брательник сосёт мою девушку. Пойду-ка я поссать. - Ребята, я в туалет. А вы, без меня, пожалуйста... Но учтите, время я засёк. Оно уже поехало! Выходя из зала я мельком кинул на них взгляд. Через плечо братана виднелось лишь половина лица Маришки и прядь светлых волос. Её выражение лица! О! Изумление и трепет. Так сразу? Ну брательник! Бабу-то не отбей, а? Хотя, она ему не понравилась, это он для меня, так старается, готовит. Развратит в пух и прах, а потом, секс со мной покажется пустячной безделушкой. Ну что сказать? Молодец! Когда я вернулся к ним, прошло больше пяти минут. Они так и стояли в замёрзшем поцелуе. - Эй, эй, эй! Пять минут истекло! Они отлепились друг от друга. Я подозрительно глянул на Маришку. Что-то с ней произошло... Нет не совсем, произошло. Что-то неуловимое глазу, незаметное. Она оставалась, как и прежде Маришкой, но... безусловно... Бляха. Не могу я объяснить этого! - Брат? - будничным голосом сказал Денька, - мы продолжим с тобой или ты тоже пас? - Продолжим! - Хорошо. Как тебе ставка в четыреста рублей? - Нуууу, я бы конечно хотел, но у меня всего двести, - я запнулся, а потом скороговоркой выдал, - целоваться с тобой не буду! - Да никто и не требует. Четыре похода в магазин? - Принято! Мы сели и Денька стал тщательно тасовать карты, лукаво поглядывая на Маришку. Она как вкопанная стояла на том месте, где только что грешила с моим братом. - Марина Николаевна, Вы, присядьте! Приглашаем Вас, в зрители и болельщики. Выпейте мартини? Она с трудом сдвинулась с места, тихо присела на краешек дивана. Дрожащей рукой взяла бокал. - Может присоединитесь, пока не розданы карты? Она молчала. Пригубила коктейль. - Ну? - Ставлю два поцелуя по десять минут, - наконец выдохнула она. - Отлично! - Сказал брат. - Отлично! - Сказал я. Игра возобновилась. На кону шестьсот рублей, четыре похода в магазин и два поцелуя по десять минут. В жизни всё имеет цену... даже поцелуи. Брательник с треском проиграл. Ниииихрена себе! На халяву четыре сотни хапнула. Потому что мои походы в магазин ей до лампочки и мне придётся опять разорять свою сокровищницу. Тварь! Не прощу. Я затаился. - Йес! - воскликнула она в возбуждении и схватилась за бокал. Расслабленно расселась на диване поудобнее. - Ещё? - Да. - Ставки? - Два поцелуя по десять минут! Вот ***! У неё же есть деньги. Навалом! Она что решила торговать своими поцелуями? - Нет, Марина Николаевна, - В задумчивости сказал Денис. - Поцелуи уже не стоят так дорого. Инфляция. - А что мне поставить на кон? - У Вас сколько денег? - Шестьсот... - Хорошо. Четыреста рублей на кон или два поцелуя по двадцать минут... или... Ваша блузка! - Блузка? - Да. - И она может стоить четыреста рублей? - Да! - Странно... я покупала её за девяносто... - А мы покупаем её за четыреста! Брат? Ты согласен? - О, да! - встрепенулся я. Маришка надолго задумалась. На лице у неё отразилась буря... Да что я говорю! Шторм! Ураган, по шкале Саффира-Симпсона в десять баллов. Она мучительно соображала. Не хочет деньги на кон ставить! Тут еще блузка, которая и сотни не стоит. Денис терпеливо ждал, я тоже, затаив дыхание. Поведётся или нет? Ох и умница мой брательник! - И? - наконец Денис решил покончить с томительным ожиданием. - А если я не поставлю блузку? - Ваше право... Тогда деньги или поцелуи стоимостью десять рублей минута. - Но я думала, поцелуи стоят дороже? *** такая! Она еще торговаться вздумала. - Конечно! Стоили... Первый поцелуй стоил, а потом всё как на рынке обесценивается. Какое принимаете решение? - Можно еще подумать? - Думайте, Марина Николаевна! Она опять задумалась. Чувствую прямо, как её внутренний голос криком кричит. Блузка! Блузка! Блузка! -... Деньги... - Принято. Ну, тварь, сейчас я тебя вздую по полной программе. Расквитаюсь за мою кубышку. На кону пачка денег, ровно тысяча двести рублей. Играю сосредоточенно и озлоблённо. Надо наказать её просто зверски... Что-то уж очень неласков я с ней. А недавно обожал, смотрел телячьими глазами. Братан прав, ничего в ней хорошего нет, только жадность и прёт со всех щелей. А раньше не замечал. Ну что ж, Денька хорошую проверочку устроил. Маришка на этот раз пролетела со свистом рашпиля. Может кто и слышал как такой свистит? Я её и вздул, злорадно и мстительно. Отдавай мои деньги! Это хорошо, две сотни вернулись на историческую родину. - Га, Га, Га, Га - заржал я загребая половину кона. Маришка насупилась, нервно похрустела костяшками тонких пальцев, окинула нас недобрым и решительным взглядом. - Блузку ставлю. - Заявила она с вызовом и дерзко. - Да, Марина Николаевна, принимается. - Ещё как принимается! Видимо ей очень нужны деньги... А я ей как раз и доказал, что рисковать деньгами глупо. Теперь будем сражаться за блузку. Да так, чтобы перья полетели. Я дрался как раненный лев. На кону восемьсот рублей из них мои четыреста. За кого вы меня принимаете? А на Маришку без блузки взглянуть очень хочется! Она никогда меня не допускала к своему телу. Целоваться - пожалуйста, а чтобы грудь потрогать, даже и не заикайся. Ну, братан! Силён. Может памятник ему заказать прижизненный? На все деньги что выиграл. Еще чего не хватало. Блузку Маришка продула в жесточайшей борьбе. Вот так тебе! - Снимайте блузку, Марина Николаевна, - братишка ласково улыбнулся. - Как же так? А иначе нельзя? Можно деньги и поцелуи по десять рублей минута? - Нет... К сожалению, нет. Правила игры очень жесткие и не нами придуманы... Маришка побледнела, её тонкие губы затряслись от обиды, она даже всхлипнула. Так-то тебе сучка жадная. Теперь расплачивайся. Я злорадствовал, хотя, где-то в глубине души жалел её и сострадал. - Не переживай! Через пять минут отыграешь свою блузку. - Я больше не хочу играть... - Придётся, уважаемая Марина Николаевна, хоть блузку отыграйте. Иначе, как домой идти без неё, через весь город? - Хорошо. Блузка была поделена очень справедливо, Денька у меня её просто выкупил за двести рублей. Теперь я неслыханно богат! Маришка поднялась с дивана, чтобы исполнить свой карточный долг. Долго решалась, теребила края блузки. Напряженное ожидание. - Отвернитесь! Мы как по команде синхронно отвернулись. - А можно я пледом укроюсь? - Да Вы что, Марина Николаевна? - Сказал Денис поворачиваясь, - Тогда бы блузка и стоила девяносто рублей. Неужели не понимаете, что это не блузка так стоит? - Понимаю, - вздохнула Маришка. Я взглянул на неё... и сердце моё зашлось... Красотища-то какая... Тело - розовый мрамор! Да что я тут банальности мечу, в общем, я никогда её такую не видел, вот и весь секрет восторженности. Ажурный, чуть прозрачный, лифчик выдавал, что за ним отнюдь не вялая грудь. Это грудь! Когда же братан снимет и его? Маришка потопталась, переминаясь с ноги на ногу, посреди комнаты, как бы давая наглядеться вволю, спохватилась, прикрылась руками и вновь села на своё место. - Что ставите Марина Николаевна? - У меня двести рублей осталось. - О-кей. Вашу юбку я оцениваю в шестьсот рублей. У тебя Алексей найдётся столько денег? - Найдётся! - Радостно воскликнул я. - Значит так. На кону ваша блузка ценой четыреста рублей плюс двести рублей от меня, плюс шестьсот рублей от Алексея, а от Вас, юбка. Согласны? - Да!!! - Это я. - Да... - Это Маришка. Пожалуй такой битвы еще не было со времён Чингисхана. Зверская и напряженная битва титанов разума. До самого конца неясно кто падёт. Я выскочил опять, с мелочью на руках без единого козыря, просто слил карты в отбой и всё. Угугуууууф! Ну, Маришка, только не плачь. Она уже была готова разреветься, хлюпала носом, но сосредоточенно думала над каждым своим ходом. Последние карты. Блииин! Сейчас взгляну на неё почти голую. Ебическая сила тебя создала... Она сыграла блестяще. Вывернулась таки. - Я забираю свою блузку? - она победно взглянула на Дениса потом на меня. - Конечно! И еще в придачу полкона денег. Пожалуйста, Марина Николаевна, они Ваши. Нихрена себе! Половину моих кровных денег! За что? А... Ну да. Денька же выкупал у меня блузку, так что всё справедливо. Не справедливо! Мои шесть сотен должны были вернуться на родину! Я заподозрил брата в обмане или он ошибся в расчётах? Скорее всего, в этом поступке заложен особый резон. Лучше промолчать. Маришка напялила на себя блузку, последний раз сверкнув своим мраморным телом. Я с сожалением проводил взглядом это исчезновение. Да уж тело у неё как у Андромеды... Внимательно стал наблюдать за Маришкой. Заметит ошибку, возьмёт деньги или не возьмёт? Взяла! - Продолжим игру или Вы выходите? - Продолжим... - Маришка вновь преобразилась. Слёз как небывало. Она выпила давно забытый бокал до дна, потребовав налить еще. Я вылил ей остатки розового вермута, немного поразмыслив, долил джина до самых краёв. Зато бросил в питьё добрый ломоть апельсина. - Кончилось вино? - Ага... Но джина ещё навалом. - Ну и ладно. Ставки? - Четыреста рублей и два поцелуя по десять минут! - провозгласила Маришка торжественно махнув рукой. - Ммм. - пожевал губами Денис. - У меня другое предложение... Ставку повышаем до тысячи рублей. Но на кон ставится Ваша блузка с юбкой... Воцарилось молчание. Прямо сказать переломный момент трагедии. Маришка рывком, с неподдельным интересом взглянула в глаза Денису, как бы пытаясь выискать хоть каплю издёвки в его выражении лица, не нашла там ничего, кроме безмерной кротости и ангельского добродушия. Ва-банк! - Согласна! - заявила она с азартом и даже с некоторой отчаянностью. - Алексей? - Я то согласен, но у меня не наберётся столько... - Сколько? - Плюс десять походов в магазин! - Нет... двадцать! - Почему двадцать? - Инфляция... - Ладно кровопийца, согласен. Эта трагедия и произошла... Маришка проигралась вдрызг. - Боже мой, боже мой, - произнесла она с надрывом, - какой стыд! - Какой стыд? - Обыкновенный! Я должна раздеться перед мужчинами! - Ничего в этом постыдного нет, Марина Николаевна... Это такой же товар как и всё остальное. А если Вы боитесь рисковать, то Вам не место за игорным коном... - жестко сказал Денис. Уж жестким он умеет быть, поверьте! После этих слов Маришка вспыхнула как головешка в костре. Поднялась с дивана и медленно расстегнула на боку юбку. Юбка безвольно порхнула по её ногам и осела у щиколоток. Блузку она сняла через голову. Боооже! Как ты великолепна! Я бы целовал тебя, целовал, зарывшись в твой, невыносимо красивый живот... У меня дрогнул ***. Черт возьми! Сегодня звездный вечер, а братишка - мой бог, который состряпал эти звёзды... Ну ещё и пять сотен отстегнул мне в придачу, выкупая одежду. Замечательно! Маришка стыдливо прикрылась руками, села на место сжимая колени. - Я хочу отыграться... - Что ставите? - Лифчик! - Что? - Лифчик... . - повторила она уже тише, без вызова. - Нет, Марина Николаевна. Сколько стоит лифчик? - Нуууу, пятьдесят. - А Вы хотите продать его за тысячу? Не получится. Пятьсот. И пятьсот Ваши трусики. - Согласна! - Ты? - Согласен. Как она играла! Такого азарта и воодушевления еще никогда не наблюдал за ней. Она парила птицей в небе, она проворачивала блестящие операции, манипулировала картами и перетасовывала их в своих руках. Потребовала коктейля, но коктейль кончился, только джин... . тогда джин. Залпом осушила полный бокал. Там же градусов невъебенно! Она даже не поморщилась. Но проиграла. Денька нанёс сокрушительный удар четырьмя семёрками. Ну просто шахматный гамбит, не иначе. Утю-тю-тю девочка! Я ликовал почти в открытую. Чуть не кинулся с поцелуями к брату, но вовремя спохватился. Кто мне за них заплатит? Маришка вдруг осознав куда она зашла, громко всхлипнула, на глазах появились слёзы. Вот плакать, не надо! Лучше разденься. - А может? . . - Нет. Карточный долг священен. Это самое первое правило из свода карточных законов. - Хорошо... - промямлила она поднимаясь. Долго возилась с лифчиком. - Помочь? - спросил я сочувственно. - Я сама... Наконец расстегнула его и... Грудь. Такая она у неё? Вот если, ладошкой накрыть, то как будто по ладошке. А еще сосочки... маленькие, маленькие, еще не дозревшие, просто розовые монетки. Чёоооооорт! Чуть не рычал я от перевозбуждения. *** уже торчал как флаг над крепостью. А что дальше то будет? Она сняла трусики сверкнув белесыми волосиками. Их у неё там очень мало. Братан? Уже ебать можно? Закрываясь руками тихо присела на диван в ожидании неизвестно чего. - Отыгрыетесь? - Мне нечем... Вот эти деньги только, шестьсот рублей. - Почему нечем? - Удивился Денис, - тоже деньги, плюс поцелуи, простые поцелуи, даже не страстные, в течении пятнадцати минут с каждым... Играете на любую пару одежды... - И я буду это делать совершенно голая? - Разумеется. Всё по правилам. - Ааааа. - задумчиво протянула Маришка. - К тому же, имеете право... объединить ваши поцелуи. Итого, всего лишь пятнадцать минут, но одновременно с двумя. - А может... в порядке исключения? Понизим ставки? - Невозможно... К сожалению, невозможно. - Я подумаю... - Подумайте... Маришка тревожно и подозрительно поглядывает то на меня, то на Дениса. Несколько раз пыталась задать вопрос Денису, но сдерживалась. - Это будут простые поцелуи и ничего более? - Слово джентльмена! Брат? - Слово джентльмена, - хлопнул я азартно ладонью себе в грудь. - Пятнадцать минут с двумя? - Ваше право... - Как? - Придумаем как-нибудь. Вообще-то это будут наши поцелуи, так что Вам ничего не придётся делать... - С двумя... . - протянула задумчиво Маришка как бы пробуя это слово на слух, - с двумя... . - Это Ваше окончательное решение? Последовала многосекундная пауза, пока Маришка не кивнула утвердительно головой. - Принято! - Принято! - Только руками не трогать! - Завопила она запоздало. - Обещаем. Вспыхнувший румянец казалось навечно приклеился к её щекам. Маришка играла рассеянно, блуждала пустым взглядом по нашим лицам, делала грубейшие ошибки, от этого ещё более краснела, а ещё она неуютно ёжилась. К концу игры собрала полколоды карт, что все они не помещались у неё в руках. Наконец не доиграв до конца, расплакалась и швырнула карты на кон. - Я проиграла, - безутешно глотая слёзы, со стоном произнесла она. - Тише, тише... . не плачьте... Это ведь не так страшно как Вы себе представляете. Тем более мы давали слово. Мне стало так пронзительно жалко Маришку, что я вдруг захотел прекратить всё разом. Вздохнул побольше воздуха чтобы крикнуть "стоп", но... что-то меня остановило. И правильно, потому что Маришка сквозь слёзы вскрикнула: - Начинайте же! Чего вы тянете? Я и Денька резко подскочили с мест, засуетились. Если быть точнее и честнее, то суетился я. Брат же подсел к Маришке рядом, жестом показал куда сесть мне. В жизни не подозревал, что когда-нибудь мне придётся делить девушку с родным братом. Свою собственную девушку... Маришка закрыла глаза и в уголках заиграли крупные капли слёз. Настороженно замерла вытянув вперёд лицо. Мы переглянулись с братом и начали. Я приложил губы к её щеке и рука невольно потянулась обнять за плечо. - Руки! - встрепенулась Маришка и силой оттолкнула мою руку. - Прости. Поцелуи без рук. Ишь ты... Ладно, перетопчимся. Губы мне! По праву! Немного неудобно выворачивать голову, чтобы пристроиться к губам. Маришка сидела колом. Правила поняла она буквально. Ну поверни же ты голову ко мне! Сидит не шелохнётся. Всё же я приспособился, уткнулся в её губы, а братан пусть что хочет делает. Я немного скосил глаза посмотреть, он целовал Маришку в шею. Проведёт нежно губами от мочки уха до плеча, потом всё сначала. Ух ты! Я тоже так хочу. И чего это я так за губы боролся? Он на этом не остановился, отвоёвывал всё новые участки тела. Амплитуда поцелуев расширялась, скоро он будет целовать грудь. Но Маришка, руками отодвинула его голову. Он упрямо повторил и Маришка взвилась: - Денис Константинович! Вы обещали! - Обещал, но всё по правилам. Мы в контракте не оговаривали куда будем целовать.

- Порядок в зале! - шум быстро стих. - Приказываю Осужденным раздеться догола и снять с себя все украшения! Миссис Смит услышала, как рядом всхлипнула ее дочь. «Салли, умоляю, не начинай! - с тоской подумала Элен, - и без твоих соплей тошно. Черт, ну вот и началось… Бесплатный стриптиз для подрастающего поколения… Добсон, сволочь, ты дождался своего часа», - Элен с ненавистью посмотрела на ухмыляющегося Френка. Больше всего Элен угнетала мысль о том, что ей придется раздеваться на глазах у Добсона. Что может быть унизительней, чем обнажиться на глазах у своего злейшего врага и полностью подчиниться его воле? «Не хочешь? Но тогда Френк с удовольствием возьмется за дело, - подсказал ей противный внутренний голос. - Элен, детка, ты проиграла вчистую. Смирись с этим. И подумай, что лучше: раздеться самой или подождать, пока с тебя сорвут одежду силой. И заодно с рыдающих девчонок… Так что давай, начинай. Покажи девочкам пример, ты же сама убеждала их быть послушными. Попробуй начать с простого!». И миссис Смит сделала свой нелегкий выбор. На глазах у оцепеневших от страха девчонок она медленно стянула с ног туфли. Несмотря на весь ужас ситуации, миссис Смит испытала некоторое облегчение, когда стянула с ног тесные туфли и встала на холодный пол спортзала. Она пошевелила пальцами ног и с удивлением вспомнила, что дома так и не успела разуться… Но Элен вдруг с ужасом поняла, что вся ее решительность и хладнокровие куда-то испарились, и она просто не может заставить себя снять с себя ни нитки. Не может, и все! Элен чувствовала, что сейчас разревется, как маленькая девочка. «Боже, у меня ведь под платьем только комплект «Паутинка»! Это же все равно, что ничего!», - с ужасом вспомнила Элен. Она всегда надевала такое белье, или нечто подобное, когда предполагалась крупная сделка с VIP-клиентом. Так сказать, последний довод. Помогало не всегда, но все же… Миссис Смит еще несколько бесконечно длинных секунд разглядывала свои туфли, а затем подняла взгляд на дочь. Губы девочки дрожали, из глаз одна за другой капали слезинки и скатывались по ее пухлым щечкам. «Черт возьми, Салли, ведь я же тебя просила!..», - подумала Элен. Смотреть на заплаканную дочь было просто невыносимо… Миссис Смит чувствовала, что пауза слишком затягивается. Она заметила, как один из копов что-то прошептал Френку Добсону, но тот только пожал плечами в ответ. Миссис Смит поняла, что копы теряют терпение, и их сейчас примутся раздевать силой. Элен медленно завела руки за спину и нащупала молнию на платье. Глядя прямо перед собой, она пыталась трясущимися и скользкими от пота пальцами расстегнуть крючок. Но неожиданно столь простое в обычных условиях действие стало настоящей проблемой. Нервничающей женщине никак не удавалось подцепить упрямый кусочек пластика, который все время выскальзывал из пальцев. Наконец Элен резко опустила затекшие руки и повернулась к Салли: - Помоги мне расстегнуть платье. И ради Бога, не стой столбом! - раздраженным тоном произнесла миссис Смит. Салли вздрогнула и, как под гипнозом, шагнула к матери. Машинально, будто она делала это дома, в гостиной, а не посреди битком набитого спортзала, девочка легко расстегнула крючок и потянула молнию вниз. И только когда Салли сделала это, до нее дошло, КАК и ГДЕ она помогла расстегнуть платье своей маме. Девочка ойкнула и испуганно оглянулась. На нее смотрели сотни удивленных глаз. Даже мистер Добсон выглядел озадаченным: такого он и сам не ожидал. - Умница, а теперь быстренько начинай раздеваться. Сама! Не бойся, тут главное только начать, - прошептала Элен оторопевшей дочери и взялась руками за верх платья. Затем миссис Смит по привычке, сохранившейся еще с детства, зажмурила глаза и потащила платье через голову, ощущая кожей покалывание статических разрядов. По залу пронесся шум, и раздались удивленные возгласы. До этого момента дети, особенно из младших классов, никак не могли поверить, что такая взрослая тетя будет раздеваться у них на глазах. Тем временем любимое платье Элен в последний раз скользило по ее телу. Миссис Смит казалось, что она бесконечно долго тянет его через голову, но на самом деле все происходило с обычной скоростью. Все, кто наблюдал за ее вынужденным стриптизом, видели, как подол платья быстро поднимался все выше, открывая резинки чулок, черные трусики-уздечку, голую попу и загорелую спину с полоской черного лифчика, и, наконец, голову своей хозяйки. Элен стыдливо прижала скомканное платье к груди и никак не решалась бросить его на пол. Но она понимала, что не может все время так стоять, и вот ее руки беспомощно опустились, а платье синим комком упало к ногам женщины. Миссис Смит сгорала от стыда, когда ощутила себя центром внимания всего зала. Одевая сегодня утром полупрозрачный лифчик и трусики-уздечку, Элен меньше всего думала о том, что придется стоять в них на глазах у сотен людей, тем более школьников. Она прекрасно знала, что лифчик еле прикрывает ее полную грудь, а лоскуток трусиков закрывает только треугольник лобка, оставляя ягодицы совершенно голыми. Тонюсенькие полоски материи только подчеркивали их наготу. Но когда миссис Смит освободилась от платья, решиться снять с себя все остальное было уже намного легче. И так она была уже практически голая. Элен медленно нагнулась, чтобы снять чулки. По спортзалу пронесся легкий шум… Салли изумленно смотрела, как ее мамочка потянула платье через голову, сняла его и бросила под ноги, оставшись только в полупрозрачном нижнем белье и чулках. Она встряхнула головой: «Господи, мама раздевается перед всей Школой! Она действительно делает это! И я ей помогаю… С ума можно сойти!». Мэгги была потрясена не меньше, чем Салли. Изумленная девушка наблюдала за тем, как дочка помогла матери расстегнуть платье, и миссис Смит стянула его через голову. Затем взрослая женщина, ставшая в одно мгновенье почти голой, нагнулась и принялась стягивать чулки. Загорелое тело миссис Смит осталось прикрытым только черным полупрозрачным лифчиком и трусиками. «Черт возьми, да миссис Смит уже почти голая! Это все всерьез! А я чего жду? Пока мне поможет мистер Добсон?», - пронеслось в голове у девушки. Опомнившись от потрясения, Мэгги начала быстро расстегивать пуговицы на пиджаке. Ее преследовало ощущение дежа-вю. Перед глазами девушки, ошеломленной свалившимся на нее несчастьем, все время стояло пунцовое от стыда лицо ее лучшей подруги. Мэгги вспомнила, как всего несколько часов назад, перепуганная Келли трясущимися пальцами расстегивала свой пиджак. Она также вспомнила, как ее подругу все время лапали и пытались помочь раздеться… «Ну нет, если уж раздеваться, так лучше самой!», - крутилось в голове у Мэг, когда она скидывала с ног туфли. Девушка нагнулась вперед и быстро стянула гольфы. На левом оказались коричневые пятна запекшейся крови. Девушка увидела, чем испачкан ее гольф, и судорожно сглотнула. «Келли… Это ее кровь… Наверно, когда Салли свалила меня, я въехала ногой в лужу у основания креста. А, какая теперь разница!». Мэгги одним судорожным движением развязала галстук и бросила его поверх гольфов. «Теперь главное - долго не думать и не останавливаться! Господи, дай мне силы!..». Девушка торопливо, без колебаний, завела руки назад и расстегнула юбку. Она чуть согнулась и повела бедрами, спуская ее к лодыжкам. Выступая из юбки, Мэгги смущенно оглянулась. Ну конечно, весь ее класс сидел тут же, почти рядом, и наблюдал за ней. Девочки сочувственно улыбались. Парни, во главе с Сэмом Картером, сидели одной группой и откровенно разглядывали ее. («Два стриптиза за один день, подумать только! А эту нам дадут пощупать?») Сэм показал ей непристойный жест, и Мэгги с отвращением отвернулась от одноклассников. Ничего другого она и не ожидала. Вдруг, к своему ужасу, Мэгги случайно встретилась взглядом с мистером Добсоном. Тот глядел прямо на нее и демонстративно похлопывал хлыстом по сапогу. Добсон криво улыбался, и от такой его улыбки у Мэгги мороз пробежал по коже. «Черт, на что он намекает? Наверное, я слишком медленно раздеваюсь!», - испуганно подумала девушка. Она прекрасно помнила, как Добсон сек Келли этим самым хлыстом… Мэгги испуганно опустила взгляд и стала торопливо расстегивать блузку. Пальцы не слушались и седьмая, самая нижняя, пуговка никак не хотела расстегиваться. «Вот зараза, ну что же с тобой делать-то?!». Мэгги нервным движением просто рванула блузку, и маленькая белая пуговка запрыгала по деревянному полу... Девушка быстро стянула с себя блузку и бросила ее поверх юбки. Теперь на Мэгги от школьной формы остались только белые трусики и лифчик, такие же, как были сегодня на Келли. Старшеклассницам запрещалось приходить в Школу в нестандартном белье… Когда Салли заметила, что мистер Добсон пристально смотрит на нее и поигрывает хлыстом, то решила, что и ей пора начинать раздеваться. «Ну, уж если мама…». По примеру Мэгги она сначала стянула с ног туфли, а затем легко сбросила с плеч пиджак. Пуговицы на нем оторвались, когда Салли упала с ящика. Девочка в последний раз посмотрела на свои золотые часики, затем сняла их с руки, немного подержала, и бросила их на пиджак. Девочка только вздохнула, она носила мамин подарок всего один день... За часиками последовал галстук. С гольфами у Салли проблем не было, стягивать их было не страшно. Девочка по очереди сгибала ноги в коленях и медленно стягивала с себя испачканные грязью белые гольфы. Она с ужасом оттягивала тот момент, когда придется снять с себя и все остальное... Но вот оба ее гольфа лежат поверх пиджака. Салли затравленно оглянулась. Ее мамочка сосредоточенно стягивала чулки, а Мэгги как раз расстегивала блузку… Салли увидела весь свой класс, который сидел в каких-то 5 ярдах от нее. Мальчики глазели на нее и чуть не пускали слюни от возбуждения, а девчонки смущенно отводили глаза и тихо перешептывались, осторожно прикрывая рот ладошкой. Раздеться догола перед своими одноклассниками… И особенно, если среди них тот самый мальчик… «О нет, только не это…», - с тоской подумала Салли. Но тут она увидела, как мистер Добсон показал на нее хлыстом копам. Те посмотрели на Салли и дружно кивнули. У девочки все внутри похолодело. Салли вспомнила, что ей говорила мама перед судом, когда они втроем стояли на коленях. «Они сейчас набросятся на меня и разденут!..», - Салли запаниковала и принялась лихорадочно расстегивать юбку. С ней у Салли была небольшая проблема. Юбка была куплена еще прошлым летом и теперь стала для девочки слишком короткой и узкой. Любимая юбочка Салли туго обтягивала ее бедра и едва прикрывала их до половины. Но новую Салли наотрез отказалась покупать. Ей нравилось, что мальчики засматривались на ее стройные загорелые ноги. Было так забавно провоцировать мальчишек, когда приходилось нагибаться за «случайно» упавшей тетрадкой. Мальчики чуть лбами не стукались, наперегонки бросаясь на помощь «неловкой» девчонке. Поэтому Салли мирилась с тем, что узкую юбочку приходилось натягивать на бедра чуть ли не с мылом. Но теперь это же обстоятельство работало против нее. Салли быстро расстегнула молнию и принялась стягивать юбку с бедер, но та шла с трудом. Девочка нервничала, и от этого получалось еще хуже. Пришлось энергично подвигать бедрами, спуская юбку вниз. Со скамеек, где сидели ее одноклассники, послышался смех. Наверное, со стороны ее торопливость выглядела очень забавно… Салли закусила губу и густо покраснела. И вот ее юбочка как бы нехотя сползла с бедер и легла на босые ноги. Салли медленно выпрямилась и неловко переступила ногами, выступая из нее. Смешки стали громче - мальчики увидели, что на ней были надеты совсем детские трусики: белые, в мелкий горошек, с Бемби. Олененок застенчиво улыбался чуть выше лобка девочки... Салли смутилась: она столько раз просила мамочку купить ей «взрослые» трусики, но та только улыбалась и печально говорила, мол, не спеши, успеешь еще… И вот теперь вся школа пялится на ее Бемби и ржет! То, что нормально воспринималось в девчачьей раздевалке (там почти у всех были такие же), сейчас вызывало смех и насмешки. Это еще больше смутило Салли. Девочка, и так вся красная от стыда, смущенно потянула блузку вниз, пытаясь прикрыться. В горле стоял комок, слезы подступили вновь, и девочка с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Глянув исподлобья на Добсона, Салли увидела, как тот погрозил ей хлыстом. Девочка похолодела от страха, она все прекрасно поняла и стала торопливо расстегивать блузку. Наконец последняя пуговка была расстегнута, и холодный сквознячок прошелся по вспотевшему животу. Салли потянула блузку вниз, та скользнула по ее плечам и упала на пол. Девочка смотрела под ноги, не решаясь поднять взгляд. Она буквально кожей ощущала направленные на нее взгляды. Она стояла босой, в одном лифчике и в своих смешных трусиках. Салли нерешительно поддела ногой блузку и подтолкнула ее к остальной одежде, а затем потянулась к застежке лифчика… Мэгги немного помедлила перед тем, как снять лифчик. Но затем, справившись с приступом слабости, глубоко вздохнула, и расстегнула его. Ее полные упругие груди чуть качнулись вперед, когда Маргарет бросала лифчик. Девушка не стала прикрываться руками, а сразу нагнулась и быстро стянула с себя трусики. Мэгги кинула их на кучу своей одежды и инстинктивно сделала защитное движение руками, пытаясь прикрыться. Но вовремя вспомнила урок, преподанный в свое время Келли, и заложила руки за голову, одновременно поставив ноги на ширину плеч. Посреди зала неподвижно замерло первое обнаженное тело… Френк Добсон наблюдал, как раздевается Элен Смит, и испытывал легкую досаду. Вот если бы эта стерва хоть чуть-чуть поупрямилась, дав ему законное основание самому заняться ею!.. «Ладно, пока сойдет и так. Еще все только начинается… Но ты посмотри, что эта Палмер вытворяет! Ну, прямо тебе рекрут перед отбоем…», - Добсон с усмешкой смотрел, с какой скоростью освобождается от одежды его ученица. - «Утренний урок явно пошел ей на пользу!». Мэгги как раз сбросила лифчик и принялась стягивать с себя трусики. Он еще понаблюдал за Элен, которая уже закончила смешно прыгать на одной ноге, стягивая чулки. Ее синее платье валялось на полу рядом с туфлями, а сама миссис Смит завела руки за спину и возилась с застежкой лифчика. Медленнее всех раздевалась Салли, замиравшая каждый раз перед тем, как снять с себя очередной предмет одежды. Но как девчонка не зажималась, постепенно и ее тело освобождалось от одежды… Миссис Смит чувствовала себя последней идиоткой, когда ей пришлось запрыгать, как девчонке, на одной ножке, чтобы снять чулки. Синтетика скользила по полу, и она пару раз чуть не упала. Но что поделать, если стул ей не предложили, а садиться голой попкой на пол хотелось еще меньше. Наконец она стянула оба чулка и потянулась к застежке лифчика на спине. Еще мгновение, и миссис Смит привычными движениями стала в последний раз стягивать с плеч свой черный кружевной лифчик. Ее полные груди волнующе закачались, освободившись от поддержки… Элен бросила поверх чулок свой кружевной лифчик, и инстинктивно прикрыла рукой груди. Она глянула влево и поразилась: Мэгги уже стояла совершенно голая, расставив на ширину плеч ноги и с заложив руки за голову. «Вот это да! А я-то еще думала, что мне придется их ждать…», - подумала Элен и посмотрела на Салли. На ее дочери остались только школьный белый лифчик и трусики с Бэмби. У миссис Смит защипало в носу: она сама купила этот комплект для дочери всего неделю назад на распродаже… Салли медленно возилась с застежкой лифчика на груди и явно не решалась расстаться с ним. - Салли, доченька, да сними ты этот чертов лифчик! Или ты хочешь, чтобы тебе помог Добсон? - торопливо прошептала Элен. - Смотри, как он уставился на тебя! Ну же, скорее! Девочка вздрогнула и медленно расстегнула лифчик, из-под которого показались ее белые груди: упругие, задорно торчащие вперед, но еще такие детские... Салли бросила лифчик поверх сваленной в кучу одежды и стыдливо прикрылась руками. Она с тоской посмотрела на маму, которая стояла рядом с ней в одних полупрозрачных черных трусиках и тоже прикрывалась руками. «Мамочка, я не могу!!!», - безмолвно кричала Салли. Увидев мольбу в глазах дочери, Элен зашептала: - Доченька, мне тоже не хочется этого делать, но придется. Давай вместе с мамой, на счет три? Хорошо? И сразу становись, как Мэгги! - Салли судорожно кивнула. Тогда Элен шепотом начала считать: - Раз, два, ТРИ! - мать с дочерью одновременно нагнулись, взялись за резинки и спустили свои трусики до лодыжек. Затем, уже вразнобой, переступили ногами, сняли и бросили их на пол перед собой. Элен сразу выпрямилась и встала, как положено. Но Салли замешкалась: девочка медленно выпрямилась, также медленно подняла руки вверх и заложила их за голову. Ее ноги остались плотно сжаты: Салли не могла себя заставить расставить их на ширину плеч. Она услышала тихий шепот матери: - Салли, ноги! Встань, как я!.. У девочки опять побежали слезы, но она все-таки сделала правой ногой шаг в сторону. Между ног Салли потянуло холодком… Добсон с жадностью смотрел на три обнаженные женские фигуры, которые неподвижно замерли перед ним. Ему не терпелось поскорее заняться ими вплотную. Рассеченная скула напоминала о себе дергающей болью: несмотря на все старания школьной медсестры, быстро обработавшей его травму, все равно болело изрядно. Черт, вот же ***! Френк медленно шел к Осужденным, похлопывая хлыстом по сапогу. Ему даже не требовалось заводить себя, он и так был страшно зол. Школьные полицейские топали вслед за ним, неся с собой серый ящик, в котором что-то ритмично позвякивало при ходьбе. Мэгги посмотрела на ящик и почувствовала комок в горле: она видела такой же сегодня утром… Встав в двух шагах от Элен, Френк Добсон разглядывал ее обнаженное тело и наслаждался каждым мгновением своей победы над этой наглой самоуверенной стервой, которая попортила ему столько крови. Френк ненавидел женщин, подобных Элен, имевших наглость иметь свое мнение и не боявшихся высказывать его. А эта тварь, к тому же, еще и напала на него! Ну, ничего, ничего. Она еще попляшет... От наметанного глаза Френка не ускользнуло то, как сильно изменилась выражение лица у Элен. Куда делась та гордая, уверенная в себе женщина, которая так смело и безрассудно набросилась на него всего час тому назад? Теперь перед ним стояла всего лишь еще одна голая баба, униженная и дрожащая от страха перед скорым наказанием. Френк довольно усмехнулся: «М-да, каждый раз повторяется одно и то же: все голые бабы одинаковы. Какая бы гонористая сучка ни была, стоит только ее раздеть на людях и все, готово. Куда только этот гонор девается, что прикажешь - то и сделает». Френк медленно обошел вокруг миссис Смит и хмыкнул, выражая таким образом свое восхищение красивым телом молодой женщины, которая стояла перед ним в чем мать родила. Загорелое тело Элен было если и не идеально, то весьма близко к этому: правильные черты лица, классические изгибы спины и боков, две ясно различимые ямочки в нижней части спины, как раз над пышными белыми ягодицами. Френк протянул руку и грубо помял попку Элен. Женщина испуганно вздрогнула и крепко сжала ягодицы. Добсон был приятно удивлен, когда под тонкой кожей ощутил крепкие мышцы: несмотря на свою видимую пышность, попка Элен оставалась подтянутой и очень аппетитной. К ягодицам прилагались: крутые бедра без малейших признаков целлюлита, стройные длинные ноги, круглые коленки, изящные ступни, педикюр. Внимание Добсона привлекла полная высокая грудь с напрягшимися коричневыми сосками. Ему также понравился и мягкий уютный животик с продолговатой ямочкой пупка, ниже которого курчавились густые светло-коричневые волосы на лобке, прикрывающие пухлые половые губы... Добсон оценивающе посмотрел на Элен: «Да, красивая баба! Двоих родила, и не расплылась. Наверное, кучу денег тратила на себя. Гляди-ка, даже сиськи не отвисли! Ноги классные, с педикюром. И родинки у них одинаковые, что у мамаши, что у дочек… А лобок бы тебе подбрить не помешало, курчавенькая ты моя, ха-ха». Посмотрев на белые следы от купальника, Добсон усмехнулся: «Так мы такие скромные, что даже не решаемся снять купальник? Ну-ну…». Френк заметил на ягодицах Элен свежие следы от широкого ремня. Он с размаху шлепнул ее по попке и весело заметил: - О, Элен, я вижу, что тебе уже сегодня кто-то надавал горячих! Что-то слабовато… Поверь мне, я буду стараться для тебя намного лучше! - дрожащая от унижения женщина еще больше покраснела и начала глубоко дышать, пытаясь сдержать слезы. Вся красная от стыда миссис Смит смущенно смотрела себе под ноги, ощущая на себе пристальный взгляд Френка Добсона. Ее разгоряченное тело быстро остыло в прохладе спортзала, и теперь Элен привыкала к необычному ощущению полной наготы в общественном месте. Голая кожа покрылась пупырышками от холодного сквознячка. Миссис Смит чувствовала, как ее соски напряглись от холода. Она занервничала, когда Добсон тяжелым взглядом уставился на ее поросший густыми волосами треугольник в низу живота. Элен принципиально не хотела брить лобок, хотя этого требовали неписаные правила поведения в обществе. Это был своего рода вызов системе: мужикам ведь ничего не надо было брить. Да и ее боссу так больше нравилось: «Элен, дорогая! Я хочу чувствовать, что трахаю зрелую женщину, а не сопливую девчонку-тинэйджера…». Поэтому она ограничивалась лишь тем, что подбривала волосы по краям треугольника, чтобы те не вылезали из-под трусиков. Элен никогда не комплексовала по поводу своей фигуры. Она прекрасно понимала, что хоть фигура у нее уже далеко не та, какой была лет 20 назад, когда она стала вице-мисс Альбукерке (две беременности не могли пройти даром), но и сейчас Элен еще вполне могла носить свои старые платья. Она всегда старалась не распускаться и поддерживала тело в хорошей форме, оставаясь в определенном ею самой коридоре 125-130 фунтов. Элен гордилась своим телом. Добсон не ошибался, она действительно тратила кучу денег на косметические салоны, диеты и спортзалы. После рождения Салли ей пришлось заплатить кругленькую сумму хирургу, который вернул ее сисечкам прежнюю привлекательность. Но миссис Смит справедливо относила эти траты к неизбежным издержкам бизнеса и считала их своим долговременным капиталовложением. Контроль веса каждое утро, никакого целлюлита, никаких растяжек и морщин! Работа на тренажерах до седьмого пота. Только так, и не иначе. Ее самые выгодные контракты заключались во многом благодаря тому, что клиенты западали на ее стройные ноги, высокую грудь и многообещающую улыбку. Это позволило Элен подняться достаточно высоко в своей конторе и вести разнообразную личную жизнь. У миссис Смит от волнения дрожали губы, ведь сейчас ее прелести оценивал не любовник, и даже не потенциальный VIP-клиент, а человек, которого Элен ненавидела до черноты в глазах. И боялась. Боялась так, как не боялась никого в этом мире. И Френк Добсон видел это, видел и торжествовал. Он протянул руку и сдавил ее левую грудь, потрепал напрягшийся сосок и чуть поиграл с ним. Миссис Смит осталась неподвижной, ее волнение выдавало только ставшее более глубоким дыхание. Френк наклонился к Элен и негромко сказал ей прямо в ухо: - Боишься, ***? Это правильно, у тебя сегодня будет дли-и-нный день! Руки шире, и не горбись, а то выпрямлю! Он еще немного постоял возле дрожащей женщины и подошел к Салли. Девочка смотрела прямо перед собой и с трудом удерживала себя от истерики. Френк скептически осмотрел Салли. Ее головка с двумя тугими косичками едва доставала ему до плеча… «Лицо - копия мамаши. И такая же светловолосая… Черт побери, да как же эта малявка выдержит бичевание? 39 ударов кнутом! Ее же соплей перешибить можно!»,- недовольно подумал про себя мистер Добсон. Стройная фигурка Салли уже вполне сформировалась и почти утратила подростковую угловатость. Но тоненькая шея, хрупкие косточки щиколоток и запястий выдавали ее юный возраст. Френк чуть наклонился и пощупал живот, бедра и ягодицы Салли. Девочка напряглась и шмыгнула носом. «Неплохо, неплохо… Мышцы крепкие, накачанные. Вон, как пресс играет… Девчонка хорошо тренирована. И к боли привычная, драли ее часто, уж Тейлор постарался…», - размышлял Добсон, наблюдая, как упругие полушария грудей Салли, с по-детски плоскими розовыми сосками, подрагивали в такт ее напряженному дыханию. Добсон погладил ее по голове, отчего Салли задрожала еще сильнее. Френк машинально отметил, что, как и у матери, у Салли остались незагорелые полоски от лифчика и трусиков. «И дочка, оказывается, скромница…Ну, это мы еще посмотрим». Френк опустил взгляд на лобок девочки, покрытый курчавыми светлыми волосиками, из-под которых стыдливо выглядывали розовые губки. Ему пришла в голову мысль: «И у этой лобок небрит! Ах да, ей же только 14 лет! Ну, ничего. Устроим сейчас ей и мамаше показательное выступление…». Добсон повернулся к трибуне, где сидели преподаватели Школы, и поискал глазами Джонни Тейлора. Тот сидел у прохода и смотрел прямо на Френка. Мистер Добсон поднял руку и показал Джону условный жест на пальцах. Инспектор Тейлор понимающе кивнул головой и подозвал к себе какую-то испуганную девчонку. Джон ей что-то быстро объяснил, и школьница помчалась выполнять приказ. Лицо Салли было пунцовым от стыда и волнения. Стыдно было просто ужас как. Когда она вслед за мамой (мамой!) стянула с себя трусики, Салли была готова провалиться сквозь землю. Даже когда приходилось раздеваться догола перед Инспектором Тейлором в Дисциплинарном отделе, она не чувствовала себя настолько униженно. Ведь там никогда не было такого количества зрителей, как здесь, и были только девочки. А это почти как в душевой… Первый раз в жизни ее маленькая пися была так бесстыдно выставлена на всеобщее обозрение. А теперь мистер Добсон уставился на ее покрытый курчавыми волосиками лобок, из-под которого («Я знаю, знаю! Я в ванной в зеркало смотрела!») выглядывают ТЕ САМЫЕ розовые губки. А мама запретила ей прикрываться руками! «Почему он так на него смотрит? Ведь я же не старшеклассница, мне его еще рано брить. Только в следующем году… Ой, в каком году?.. Ведь нас же завтра…», - пронеслось в голове у девочки. От напряжения по вискам Салли побежали струйки пота. Внезапно мистер Добсон уперся хлыстом в левый сосок Салли, целясь в маленькую черную родинку: - Сережки! - гаркнул он. Девочка вздрогнула и торопливо принялась вытаскивать маленькие «гвоздики» из ушей. Она совсем забыла о них! Перепуганная девочка почувствовала, что сейчас обмочится прямо у всех на виду. Пока Салли возилась с сережками, Френк Добсон подошел к Мэгги. Высокая стройная девушка была лишь на пару дюймов ниже своего преподавателя. Особой красавицей Мэгги не была, но в ней присутствовало то, что французы называли емким словом «шарм». Коротко подстриженные черные волосы обрамляли довольно симпатичное лицо. Большой чувственный рот, пухлые губы, тонкий изгиб бровей, большие карие глаза... Крепкие полные груди с коричневыми полукружьями сосков приподнялись и чуть подрагивали, когда по телу Мэгги пробегала нервная дрожь. Стройные длинные ноги, узкая талия, крутые бедра, плоский живот, гладко выбритый лобок… «А фигура у телки отличная! Еще бы, в балетный класс других и не берут. Дылда вымахала, будь здоров! Ей бы еще мозгов побольше, так не стояла бы здесь!», - Добсон окинул быстрым взглядом тело Мэгги, которая, почувствовав на себе его взгляд, напряглась еще сильнее. Френк вновь повернулся к Салли. Глядя, как девчонка трясущимися пальцами вытаскивает из ушей сережки, он размышлял: «Так, у мамаши рост где-то 6 футов, а ее девчонка приблизительно на 5 дюймов ниже. Мэг с виду на пару дюймов выше этой сучки Элен - ну и вымахала! В общем можно заказывать столбы одинакового размера. Только для Салли нужно будет сделать перекладину чуть меньше, а то не донесет!», - Френк с сомнением посмотрел на худенькое тело девочки. Мистер Добсон дождался, пока Салли закончит возиться с сережками, а затем громко скомандовал: - Осужденным приготовиться к осмотру! - Элен вздрогнула от его пронзительного голоса и недоуменно посмотрела на Добсона: что тот еще собрался осматривать? - Открой пасть и высунь язык, дура! И без глупостей, - Элен послушно открыла рот и испытывала огромное желание резко его закрыть все время, пока грубые, пахнущие табаком пальцы Френка лазили в ее рту. Женщину чуть не вырвало, когда тот надавил ей на корень языка. Девочки рядом с ней тоже стояли с широко открытыми ртами, пока копы осматривали их. Перед началом осмотра Салли сглотнула слюну, открыла рот и старательно высунула язык. Она даже подняла голову, чтобы высокому копу было удобней заглядывать ей в рот. Впрочем, полицейские ограничились лишь беглым осмотром ртов обоих девочек: искать-то было нечего. Добсон брезгливо вытер пальцы о грудь Элен и скомандовал: - Нагнуться вперед и развести руками ягодицы! Живо, суки! Мэгги все поняла. Повторялась утренняя история с Келли. Сопротивляться? Это абсолютно бессмысленно, хлыст у мистера Добсона всегда наготове. Маргарет вздохнула и низко нагнулась, затем взялась руками за ягодицы и раздвинула их. Миссис Смит в замешательстве посмотрела на Мэгги, которая стояла согнувшись с широко разведенной попкой. «Вот сволочи… Проводить анальный осмотр на виду у всех! Моя бедная попа…», - с тоской подумала Элен. У нее уже был опыт анального секса, один из ее VIP-клиентов поставил это условием заключения контракта. И хотя это было очень давно, миссис Смит до сих пор с содроганием вспоминала резкую боль в насилуемом анусе и мерзкое ощущение кола в заднице после этого. Черт их поймет, этих геев… Несмотря на свои тягостные воспоминания, Элен понимала, что выбора у нее нет. Но только миссис Смит опустила руки и стала наклоняться вперед, как ее ягодицы ожег сильный удар хлыста. От неожиданной острой боли Элен громко заорала и выгнулась назад, схватившись руками за попку. Тут же хлыст стегнул ее по животу. Она взвизгнула и закрыла руками живот. Элен с испугом посмотрела на мистера Добсона, который отвел руку для нового удара. Френк со злобой процедил: - Шевелись быстрее, ***. Будешь спать на ходу, получишь еще! Нагнулась, живо! - и вновь замахнулся на миссис Смит. Элен второго напоминания не требовалось. Она быстро наклонилась вперед и раздвинула ягодицы руками. Ей было вполне достаточно и двух ударов. Кроме боли, стыда и ненависти к Добсону Элен чувствовала еще и досаду на саму себя. Так убеждать девочек о необходимости подчинения приказам и самой наступить на эти грабли… Стоять в такой откровенной позе было очень тяжело и морально, и физически. Перед носом у Элен покачивались ее отвисшие под собственной тяжестью груди. Она посмотрела на свой живот и увидела быстро вздувающийся красный рубец от хлыста. Места ударов пекли огнем и отзывались дергающей болью. Перепуганная Салли нагнулась и раздвинула попу руками почти одновременно с Элен. Впервые в жизни девочка увидела, как ее маму били хлыстом. Это ее так шокировало, что Салли сразу позабыла о собственных переживаниях. Мамины крики еще звенели в ушах, когда девочка почувствовала, как полицейский щупает ее выставленную попу и поглаживает между ног… Салли стиснула зубы и до боли сжала руками раздвинутые ягодицы. Ее косички опустились ниже плеч, грудки чуть отвисли и покачивались от каждого движения. Салли утешало только то, что никто не видел ее лица в тот момент, когда она раздвигала руками свою попу. Согнувшаяся Мэгги слышала свист хлыста и крики миссис Смит. Она мысленно поздравила себя с тем, что выполнила приказ Добсона достаточно быстро и избежала хлыста. Мегги ощущала непривычный холодок в области анального отверстия, которое до этого всегда было спрятано между ягодиц. Девушка почувствовала, как подошедший коп провел рукой у нее между ног. Мэгги вздрогнула от этого прикосновения, и ее отвисшие груди заколыхались из стороны в сторону. Со стороны трибуны, на которой сидели ее одноклассники, донесся голос Сэма Картера: - Ну и здоровые же сиськи у нашей Палмер! А с виду так и не скажешь. Интересно, нам дадут подоить эту коровку? А то я что-то засиделся! - в ответ раздалось приглушенное ржание его приятелей. - Джентльмены, приступайте к осмотру! -обратился Френк к полицейским, натягивая на правую руку медицинскую перчатку, и ударом ноги широко раздвинул ноги миссис Смит. Элен вдруг услышала голос одного из копов: - Осужденная Смит, ты девственна? - Нет! - автоматически ответила Элен и вдруг услышала приглушенный голос дочери: - Да! - Заткнись, дура! Тебя никто не спрашивал, - послышался смешок мистера Добсона. Миссис Смит поняла, что вопрос задавался Салли. Другой коп задал тот же вопрос Мэгги и, неожиданно для Элен, девушка коротко ответила: - Нет! Миссис Смит удивленно посмотрела на Мэгги. Бедная девушка кусала губы от стыда. Тут Элен увидела, как копы стали натягивать медицинские перчатки. Смотреть на это миссис Смит не хотела и опустила голову, разглядывая пол у себя под ногами. На пол, прямо перед ее глазами, со стуком упал хлыст Френка. После того, как Добсон еще шире раздвинул ей ноги, Элен с трудом удерживала равновесие. Но она старалась изо всех сил, видя хлыст у себя под носом. Вскоре рядом с Элен раздался громкий вопль ее дочери, почти одновременно с ней вскрикнула Маргарет. Вдруг Салли заорала так, что у Элен зазвенело в ушах. Но миссис Смит даже не успела повернуть голову к дочери. Всего через секунду она почувствовала, как пальцы Добсона раздвинули ее губы и грубо проникли во влагалище. Элен вскрикнула и крепче впилась ногтями в попу. Добсон придерживал ее свободной рукой за поясницу и не давал сойти с места. Было очень неприятно чувствовать, как грубые пальцы елозят по сухому влагалищу, но боль от этого была вполне терпимой. Бывало и похуже… Элен старалась не стонать, чтобы не радовать Френка своими криками. - Что, шлюха, балдеешь? Подожди, это только цветочки, сейчас ягодки начнутся! - проворчал Добсон и резко вышел из нее. Через мгновение миссис Смит почувствовала, как пальцы Френка ощупывают ее анус. Элен инстинктивно сжала мышцы сфинктера, но Френк, казалось, только и ждал этого момента. Несмотря на ее сопротивление, он с силой ввел указательный и средний пальцы в прямую кишку женщины. От резкой боли в насильно растянутом анусе Элен заорала во все горло и непроизвольно сделала шаг вперед. Но женщина тут же закричала еще громче, когда Добсон согнул пальцы в ее попе и этим крючком остановил миссис Смит. - Стоять! Куда пошла?! Не дергайся, ***! Я еще только начал, - послышался за спиной голос Френка и тут же его тяжелый кулак опустился на почки Элен. Миссис Смит охнула и задохнулась от боли. Она постаралась сдержать рвущийся из горла крик. «Терпи, терпи… Он только этого и добиваеться…», - уговаривала себя миссис Смит. Несчастная Элен до крови закусила губу и только стонала, когда боль становилась особенно невыносимой. Мистер Добсон постарался превратить обычный анальный обыск в настоящую пытку и причинить максимум неприятных ощущений столь ненавистной ему женщине. Он долго и грубо ковырялся в заднице у стонущей Элен, стараясь посильнее растягивать анальное кольцо. Добсон видел, как наманикюренные ногти миссис Смит судорожно, чуть не до крови, впивались в кожу ягодиц, и старался сделать еще больнее. Наконец он счел, что пока достаточно потрудился и вышел из попки Элен. Перед его глазами осталось зиять растянутое анальное отверстие женщины… - Все, хорош балдеть! Поднимайся! - скомандовал ей Френк, а затем официальным голосом добавил. - Посторонних предметов в физиологических отверстиях Осужденной не обнаружено! Миссис Смит медленно выпрямилась и заложила руки за голову. Ее бедная попка болела так, будто в нее вставили кол, но миссис Смит наконец-то смогла перевести дух и осмотреться. Элен с удивлением увидела свою дочь лежащей на спине в крайне унизительной позе. Ноги Салли были согнуты в коленях и широко разведены в стороны. Полицейский, будто гинеколог, склонился над ней и деловито разглядывал лоно девочки. Салли, вся пунцовая от стыда, обеими руками раздвинула свои половые губы для удобства полицейского. Она с тоской смотрела на мать, из глаз девочки текли слезы… Спустя некоторое время полицейский встал и, обращаясь к мистеру Добсону, равнодушно констатировал: - Девчонка девственна. Посторонних предметов в прямой кишке не обнаружено. - У Осужденной Палмер посторонних предметов в физиологических отверстиях также не обнаружено, - отрапортовал коп, осматривавший Мэгги. - Понятно. Куда?! Лежать! - заорал Добсон на Салли, которая начала подниматься с пола. Бедная девочка сгорала от стыда, лежа в такой позе посреди полного спортзала. Она чувствовала, что сейчас все внимание сосредоточено на ней. И это было еще хуже, чем анальный осмотр. Салли закрыла глаза, еще раз с содроганием вспоминая пережитый ужас. В начале осторожное, почти нежное прикосновение к ее анусу, а затем вдруг резкая, ослепляющая боль, от которой она чуть не потеряла сознание. Коп с силой вошел в нее и мучительно долго ковырялся пальцами в ее попе. После этого полицейский схватил ее за косичку, повалил на спину и велел прижать ноги к животу. А затем приказал раздвинуть губы... От боли и такого унижения Салли совсем потеряла голову, но все равно девочка послушно выполняла приказы полицейского. Она уже знала, чем грозит малейшее неповиновение или промедление. Вот и сейчас Салли испуганно замерла, силясь понять, что с ней собираются делать дальше… В этот момент к Френку подошел Инспектор Тейлор и протянул ему маленькую коробку. - Вот то, о чем ты просил. Весь набор. - Прекрасно! - Френк открыл коробку, извлекая из нее универсальную электробритву и тюбик с депилятором. Он пару раз включил и выключил машинку, проверяя ее работу. Аппаратик тихо стрекотал, и от этого звука Элен стало очень нехорошо. Она уже догадалась, для кого это все предназначалось. - Френк, не переживай, я уже ее сегодня проверил. Гм, в деле! - Добсон хмуро посмотрел на улыбающегося Джона Тейлора и сложил все обратно в коробку. - Что, опять какая-то дура забыла привести в порядок свой передок? - Ага! - Понятно! На, держи! - Френк ткнул в лицо Элен электробритву и тюбик с депилятором. - Выбрей все между ног у своей дочери. Чтоб через пять минут ее лобок блестел, как новый цент! Миссис Смит молча взяла коробку и присела на колени в ногах у Салли. Она включила бритву и старалась не смотреть в глаза своей девочке. Брить лобок собственной дочери, да еще у всех на глазах… Но что ей оставалось делать? Элен прижала стрекочущую бритву к лобку Салли и провела машинкой снизу вверх, против роста волос. Бритва снимала курчавые волосики девочки быстро и чисто, оставляя после себя белую незагорелую кожу. После того, как все волосы на лобке были сбриты, Элен пару раз провела бритвой по большим губам дочери, снимая там последние волосики. Салли дрожала всем телом и тихо плакала все то недолгое время, которое потребовалось, чтобы превратить ее уже вполне взрослый лобок обратно в детский. Салли слышала от подружек, что Инспектор Тейлор вместе со школьной медсестрой иногда устраивает осмотры для старших школьниц и строго их наказывал, если у кого-нибудь обнаруживал лобок недостаточно чисто выбритым. Но Салли никак не ожидала самой оказаться в таком унизительном положении… Бритва вибрировала и щекотала лобок, а также все то, что было ниже его. Миссис Смит заметила, как маленькие губки Салли чуть увлажнились и порозовели… Испугавшись, Элен выключила бритву и сдула остатки волос с живота дочери. Она уже хотела подняться с колен, но Френк Добсон остановил ее: - Я же сказал - начисто, и чтоб блестела! Бери депилятор. Элен еле заметно пожала плечами. Депилятор так депилятор. Только чем потом его смывать? Она выдавила себе на ладонь немного крема из тюбика и стала быстро втирать его в лобок и промежность Салли. Закончив это, Элен оглянулась, ища, чем бы вытереть депилятор. И тут же в ее лицо ударил какой-то мягкий комок. Это оказались трусики Салли, которые Добсон носком сапога подбросил в воздух. Миссис Смит подхватила их и постаралась насухо вытереть дочь. «Представляю, как сейчас у нее все будет чесаться…», - пронеслось в голове у Элен. Действительно, Салли нервно сжимала пальчики в кулак и морщилась: депилятор не был смыт должным образом и раздражал кожу лобка и лона. Пекло и зудело ужасно, но чесаться на глазах у всего зала Салли не решалась. Элен закончила вытирать Салли, но осталась сидеть на коленях у лежащей дочери. Миссис Смит решила не рисковать и подождать следующего распоряжения. Она даже не сомневалась, какого именно. И действительно, ей не пришлось долго ждать. Френк Добсон ткнул Элен сапогом в бок и приказал: - А ты чего ждешь? Быстро на спину и задирай ноги! - он ткнул хлыстом в сторону Салли. - А ты поднимайся и также побрей свою мамашу. Живо, сучки! Шевелите задницами! Элен даже не удивилась: «Ну да, понятно. Сначала мама дочери, затем дочка маме… Чтоб ты сдох, сволочь!». Миссис Смит, не вставая, легла на спину и поджала согнутые в коленях ноги к животу. Затем она обхватила колени руками и развела ноги широко в стороны... Мэгги краем глаза наблюдала за всем этим и благодарила свою привычку раз в два-три дня подбривать лобок и подмышки, чтобы не попасть на урок парикмахерского искусства в кабинете у Инспектора Тейлора. Как у всех брюнеток, волосы у нее росли быстро и, слава Богу, как раз сегодня утром она привела в порядок свою киску. Это спасло ее от унизительного лежания на полу с задранными ногами. Хватит и того, что коп на виду у всех поковырялся у нее во влагалище и попе… Салли поднялась с пола и села на колени в ногах у матери. Ее мамочка лежала с широко разведенными ногами. Девочка подняла с пола электробритву и нерешительно крутила ее в руках, глядя на покрытое густыми волосами материнское лоно. В ее голове крутились мысли, подобные тем, что были у Элен: «Господи, какой позор! Брить маме лобок и между ног, да еще у всех на глазах!..». Тут ее мама подняла голову и прошептала: - Ну же, Салли. Чего ты ждешь? Начинай! Девочка вздохнула и включила бритву. Салли, по примеру матери, сделала первый ход бритвой снизу вверх, от места, где сходились большие губы. После бритвы остался широкий ровный след и дальше все пошло очень быстро. Меньше, чем за минуту, лобок Элен был гладко выбрит, и Салли осторожными движениями стала выбривать маме большие губы… Элен чувствовала, как бритва скользит по ее лону, и старалась не думать о том унизительном положении, в котором она оказалась. Миссис Смит смотрела вверх, на потолочные балки, и старалась так умостить голову на твердом полу, чтобы не задеть шишку на затылке. Вскоре Элен надоело разглядывать потолок спортзала. Она приподняла голову и посмотрела на серьезное лицо Салли. Ее дочь очень старалась не сделать маме больно… Элен также заметила, как Салли поерзывает и пытается незаметно почесать свободной рукой свой свежевыбритый лобок. Наконец ее девочка выключила бритву и сдула остатки волос. Салли выдавила крем себе на ладошку и осторожными движениями принялась втирать его в мамину кожу. «Ну, ничего себе!..» - Элен с удивлением почувствовала, что ее организм отреагировал на эту процедуру совсем неадекватно ситуации. Прикосновения дочери к ее лону были очень нежными и при иных обстоятельствах могли быть даже приятными… Но в данный момент Элен больше всего хотелось поскорее завершить эту унизительную процедуру. К тому же она почувствовала, как постепенно усиливается жжение и зуд в местах, куда был нанесен депилятор. Не помогло и то, что ее умница Салли быстро вытерла крем своими трусиками и даже подула на порозовевшую кожу. Зуд становился просто нестерпимым. Когда Добсон приказал им встать, Элен не удержалась и с силой провела наманикюренными ногтями по лобку. Это не осталось без внимания. Френк шлепнул ее по попке и насмешливо произнес: - Что, шлюха, не терпится? Ничего, подожди, я тебе скоро почешу! Руки за спину! Джентльмены, мы можем начинать! - обратился Френк к полицейским. Мистер Добсон вытащил из ящика пару звякнувших металлом наручников и туго затянул их на запястьях миссис Смит. Элен поморщилась от боли, но промолчала. Копы надели наручники на Салли и Мэг, сковав их руки за спиной, а затем достали из принесенного ящика ошейники. Элен вздрогнула и поежилась, когда холодная сталь плотно охватила ее шею. Ее грубо повернули, и теперь миссис Смит смотрела в спину дочери. На худенькой шейке Салли болтался широкий серый ошейник… Затем полицейский вытащил из ящика толстую шестифутовую цепь с карабинами на концах и скрепил между собой ошейники Салли и Мэг. - Не крути головой, отвалится! - Добсон такой же цепью соединил ошейники Элен и Салли. После этого копы занялись ногами девочек, застегнув на их щиколотках тяжелые ножные кандалы. Элен поморщилась: «Господи, ну к чему такие предосторожности?..». На ее глазах массивные ножные браслеты, соединенные трехфутовой цепью, плотно охватили ноги девочек. На худеньких щиколотках 14-летней Салли они смотрелись просто огромными. Но, несмотря на размер, кандалы сидели как влитые на ногах дочери. Элен смотрела на оковы дочери и со злостью думала: «Интересно, а для семилеток они бы тоже пришлись в самую пору?». Добсон присел на корточки за спиной миссис Смит, чтобы собственноручно заковать ее ноги. - Расставь ноги шире, сучка, и не жмись! - Френк еще раз с удовольствием провел рукой по ногам Элен, ощупывая крепкие мыщцы, поигрывавшие под гладкой загорелой кожей. Прямо перед его носом руки Элен в бессильной ярости сжимались в кулаки. - Хороша кобылка!.. Только еще дикая, необъезженная. Не дергайся! Хлыста захотелось? Мистер Добсон застегнул на ее ногах кандалы и, вставая, звонко шлепнул ее по попке: - Ну как, не жмут, а? - Элен пожала плечами. Действительно, кандалы сидели на щиколотках плотно, но не сжимали их. Вдруг за ее спиной раздался свист хлыста, и Элен заорала от его обжигающего удара по ягодицам. Хлыст еще дважды опустился на ее попку, а закованная в цепи женщина могла только крутиться на месте и орать от боли. От ее рывков дергалась вся цепочка, голова Салли моталась из стороны в сторону, девочка слышала за своей спиной мамины крики и с трудом удерживалась на ногах от рывков цепи. - Я тебя, кажется, о чем-то спросил?! Тебе нужно повторить урок? - Д-да, сэр!.. - простонала Элен. - Прошу прощения, сэр. Не жмут, сэр. Благодарю Вас, сэр! Не нужно повторять урок, сэр. Я все поняла, сэр. - Вот так-то лучше. Молодец, быстро соображаешь, - довольный Добсон ткнул ей в лицо хлыст. - Целуй, ***, хлыст, и поблагодари меня за наказание. Плачущая от боли и унижения Элен прикоснулась губами к хлысту и дрожащим голосом громко произнесла: - Благодарю вас, сэр, за наказание! - больше всего Элен было обидно за собственную невнимательность. Она уже второй раз наступила на одни и те же грабли: стоило ей только чуть-чуть утратить бдительность, как Френк тут же пользовался этим. - Не за что! Глотая слезы, миссис Смит переступила ногами и оценила тяжесть кандалов: «Черт возьми! Да в них верных 20 фунтов!». Впереди нее зазвенели цепи на ногах дочери и Мэгги. Теперь Элен и девочки были скованы по рукам и ногам тяжелыми цепями, исключавшими даже намек на возможную попытку побега. Все вокруг прекрасно понимали, что необходимости в таких предосторожностях не было никакой: даже без цепей раздетым догола Осужденным бежать было некуда. Но таковы были правила… В напряженной тишине зала вновь зазвучал голос Директора Хойзингера: - Осужденные Салли Смит и Маргарет Палмер! Совершив уголовное преступление, вы тем самым нанесли невосполнимый ущерб репутации нашей Школы. Но, тем не менее, вы остаетесь ее учениками до самой своей смерти. И я, как Директор Школы, наказываю вас максимальным наказанием, положенным для школьника. Кроме положенных вам по приговору Суда 39 ударов кнутом непосредственно перед распятием, которое состоится завтра, сейчас каждая из вас получит по 24 удара плетью! Осужденная Элен Смит, вы получите назначенные вам по приговору Суда 84 удара плетью сегодня, и еще 60 ударов кнутом завтра, перед вашим распятием. Салли охнула и зазвенела цепями, пытаясь повернуться к матери за поддержкой. Но Элен осталось только пожать плечами: она ничем не могла помочь дочери. Ей самой было, мягко говоря, очень не по себе. Элен не нуждалась в напоминании Хойзингера, она прекрасно умела считать до ста. 60 своих и 24 за Салли. Тем временем Хойзингер прокашлялся и продолжил: - Как вы знаете, сегодня в 8 часов вечера начнется традиционная вечеринка для старшеклассников. В этом году по решению администрации Школы минимальный возраст приглашенных на вечеринку снижен до 14 лет, - зал взорвался радостными воплями. Директор Хойзингер поднял руку и подождал, пока шум стихнет, а затем продолжил: - Администрация выделила дополнительные деньги для закупки провизии и поэтому недостатка в угощении и напитках не будет! Школьные автобусы будут ждать до окончания вечеринки! - на этот раз ему пришлось еще дольше пережидать радостные вопли. - А сейчас все идут на площадку для публичных наказаний! После выступления Хойзингера у миссис Смит появилось неприятное предчувствие, что эта щедрость администрации неспроста. Уж ей-то, как никому другому, было известно, как тяжело администрация Школы расстается с деньгами! Но тут Френк Добсон дернул за цепь, и они пошли в затылок друг другу, шлепая босыми ногами по деревянному полу спортзала. Каждая из Осужденных быстро ощутила на себе, что значит быть закованной в тяжелые цепи. Кандалы гремели при каждом шаге и очень мешали при ходьбе. Они волочились по полу и постоянно путались под ногами. Особенно доставалось маленькой Салли, которой казалось, что на каждую ногу ей прицепили по тяжелой гире. Элен смотрела на спину своей дочери, и ее не покидало ощущение, что она уже где-то видела подобную сцену. Ну конечно! Это же был фильм «Пленницы Рима» с Марией Гонсалез в главной роли. Она ходила с девочками на этот фильм месяц назад. Элен почувствовала, что вот-вот расплачется: Келли и Салли так радовались тогда, что их мама была в тот день свободна и вместе с ними пошла в кино… «Там тоже вели закованных в кандалы пленниц к месту пытки. И точно так же перед матерью шла закованная в цепи младшая дочь. Господи, а ведь Салли так понравился этот фильм. Знала бы она тогда, что… А, черт, ну как же я переживу эти 7 дюжин плетей? А потом еще и 60 кнутом? Я ведь не выдержу!», - мысли в голове женщины метались, как пойманные в клетку птицы. Идти пришлось довольно далеко: выйдя из дверей спортзала, миссис Смит и девочки пошли по коридору в вестибюль, в основном повторяя утренний путь Келли. Элен шла на цепи вслед за девочками сквозь плотную толпу школьников и испытывала острое чувство стыда, оказавшись совершенно голой и беззащитной вблизи от множества любопытных глаз. Ей и в самом кошмарном сне не могло такое привидеться. Никто из Осужденных не привык ходить босиком, и поэтому их нежные ступни чувствовали все неровности и шероховатости холодного пола. Но им пришлось особенно туго, когда Элен и ее спутниц вывели на улицу, и холод цементного пола вестибюля резко сменил жар раскаленного асфальта. Удушающая жара на улице особенно сильно ощущалась по контрасту с прохладой внутри помещения Школы. Идущая в конце цепочки миссис Смит вначале не поняла, почему сперва Мэгги, а затем и Салли стали смешно пританцовывать и шипеть сквозь зубы. Но когда женщина спустилась по лестнице и сама сделала несколько шагов по асфальту, то сразу присоединилась к их вынужденному танцу. Элен показалось, что ее поставили босиком на раскаленную сковородку. Так они и шли, скованные гуськом, сквозь толпу школьников, смешно подпрыгивая и звеня цепями при каждом шаге, вскрикивая, когда в беззащитные босые ступни впивались камешки. Миссис Смит, выйдя из Школы, сразу увидела видневшуюся невдалеке площадку с одиноким распятием. Элен смотрела на маленькую фигурку старшей дочери, не отрывая взгляд, сколько позволяли сковывавшие ее цепи. Она боялась даже представить себе, что думает в этот момент Келли, которая, несомненно, их видела. Наконец угол здания скрыл распятие, и вскоре Элен оказалась у края той самой площадки, где сегодня утром Келли получила свои 39 ударов кнутом. Теперь об этом напоминали лишь следы ног на белом песке. Осужденных подвели к бетонному краю площадки и приказали стать на колени лицом к столбу. Когда они послушно выполнили приказ, Добсон прикрепил цепь от ошейника Маргарет к кольцу на столбике у края площадки. К Элен подошел Джон Тейлор с еще одной цепью и, прицепив один ее конец на ошейнике Элен, подтянул ее к другому столбику. Когда цепь натянулась, скованным вместе женщине и девочкам пришлось поползать, обдирая коленки о бетон. Тейлор выбрал слабину и закрепил свободный конец на столбике у другого края площадки. Теперь все трое стояли на расстоянии 6 футов друг от друга. Сесть на колени не давали растянутые на цепи ошейники. Салли, самая маленькая из них, оказалась посередине и теперь изо всех сил тянулась вверх, застыв в крайне напряженной позе. Ошейник впился девочке в подбородок и задрал ей голову вверх. Элен заметила это, и, пытаясь хоть как-то облегчить положение дочери, пригнулась, насколько ей позволяла туго натянутая цепь. Три голые женские фигуры, нанизанные на цепь, неподвижно застыли подобно бусинам на экзотическом ожерелье. Перед их глазами маячил высокий столб с раскачивающейся на цепи перекладиной… Элен устало переступила ноющими коленками. Долго стоять на коленях было не только больно, но и крайне утомительно. Горячий бетон обжигал кожу на ногах, в коленки впились острые камешки. Элен присмотрелась и поняла, что чья-то «добрая» душа щедро насыпала гравий на этом месте, и теперь множество полуутопленных в бетон камней терпеливо ждали встречи с коленками своих жертв.… От такой напряженной и крайне неудобной позы вскоре заныла поясница. Солнце стояло еще довольно высоко и жарило немилосердно. Осужденных поставили на самом солнцепеке, и все трое в полной мере ощутили удушающую жару улицы. Было как раз то время дня, когда жара после полудня становилась еще сильнее. Жарко было даже в тени на трибунах, так как солнце раскалило пластиковые навесы, а движения воздуха не было никакого. Элен обливалась потом, проклятый ошейник стал еще больше сдавливать шею, голова раскалывалась. Тупой болью в затылке напомнила о себе шишка, о которой Элен уже успела забыть. Пот выедал глаза, и с этим ничего нельзя было поделать: из-за натянутой цепи трудно было даже встряхнуть головой. Миссис Смит чуть наклонилась вперед и повернула голову влево, стараясь увидеть обеих девчонок. Их вид ей совсем не понравился. Мэгги глядела перед собой совершенно остекленевшим взглядом и беззвучно шевелила губами. Это так не походило на ту веселую живую девушку, какой ее знала Элен до сегодняшнего дня, что женщина всерьез обеспокоилась о ее рассудке. Но с рассудком у Мэг было все в порядке, просто она молила Бога, чтобы первой взяли не ее, кого угодно, только не ее! Смуглое тело девушки блестело под солнцем от выступившего пота, из глаз текли слезы. Ее дочь смотрела прямо перед собой и тоже плакала. Миссис Смит проследила за ее взглядом и увидела то, что так напугало ее Салли. Дочка с ужасом смотрела, как мистер Добсон что-то поправлял на свисающей с цепи деревянной перекладине, у которой на концах болтались веревочные петли. Неожиданно к Френку подошел Инспектор Тейлор и что-то тихо ему сказал. Тот сердито буркнул в ответ, но как Элен ни напрягала слух, ей ничего не удалось услышать из-за шума, который поднялся на заполнившихся до отказа трибунах. Но она видела, с каким бешенством Френк посмотрел на нее. Сердце у Элен заныло от плохого предчувствия… Наконец Добсон закончил приготовления и направился к дрожащим от ужаса жертвам. Он шел за первой жертвой и был страшно зол: ему посмели давать советы в деле, которое он считал исключительно своим. В ушах разъяренного Френка Добсона до сих пор звучал противный голос Джонни Тейлора: - Френк, дружище! Папаша Хойзингер просил тебе передать, чтобы ты не переусердствовал и не покалечил их. Особенно девчонок. Он прекрасно понимает, что ты немного зол на всех Смитов в этом мире, но мы же хотим развлечься этим вечером или нет? Грех раньше времени портить такой материал! Так что Френк, если не возражаешь, давай я возьму младшую Смит, а ты остальных, идет? Добсон хотел вначале послать куда подальше Тейлора с его советами, но вовремя осекся. В чем-то этот сукин сын был прав. Он ведь действительно мог в запале увлечься и запороть насмерть всех троих. Да и со стариной Хойзингером совсем не хотелось портить отношения. Так что пришлось буркнуть: «Не возражаю». Но по мере того, как он приближался к Осужденным, его настроение быстро улучшалось. Добсон видел, что проклятая баба и обе девчонки дрожали так, что цепь между ними стала раскачиваться. Он остановился перед ними и неторопливо выбирал себе первую жертву. Мистер Добсон упивался своей абсолютной властью над судьбой этих жалких, нагих, дрожащих сучек. Хотя Элен с вызовом смотрела Добсону прямо в глаза, но в ее глазах читался отчаянный страх перед поркой. Она просто хотела принять на себя первый удар разъяренного палача и хоть немного уберечь свою дочь… Френк также видел, что Салли и Маргарет задержали дыхание и боятся поднять взгляд от его сапог. Он еще немного выдержал паузу и шагнул к выбранной жертве. Салли дрожала всем телом и надеялась, что ее, стоящую в центре, первой не возьмут. Она смотрела на запыленные носки сапог мистера Добсона и как заклинание повторяла про себя: «Не меня… не меня…». Но вот сапоги тихонько скрипнули кожей и сделали короткий шаг. Прямо к ней. Салли подняла взгляд на мистера Добсона и взвизгнула: - Нет, не меня! Мамочка! Но тут же получила короткую затрещину, от которой у девочки потемнело в глазах и зазвенело в голове. Пока Салли приходила в себя от оплеухи, Добсон отцепил ее ошейник от общей цепи, а стоявший за спиной коп снял с ее ног звякнувшие металлом кандалы. Затем рука мистера Добсона больно потянула ее вверх за ухо, заставляя подняться на ноги. Тут ее скованные за спиной руки приподняли вверх, и Салли поневоле пришлось сильно нагнуться вперед. В таком положении ее повели прямо к столбу. За ее спиной раздался отчаянный крик матери и звук пощечины, прервавший его. Салли едва успевала перебирать ногами, ее скованные за спиной и поднятые вверх руки заставляли быстро идти вперед. Девочка не успела опомниться, как оказалась на песке под перекладиной. Салли резко толкнули, и девочка упала на колени, не удержалась и зарылась лицом в горячий сухой песок. Отплевываясь от песка, залепившего ее потное лицо, Салли неловко поднялась на колени и увидела прямо перед собой строгое лицо Инспектора Тейлора. - Ты знаешь, для чего тебя сюда привели? - громко спросил у нее Тейлор. - Да, сэр… - тихо ответила Салли. - Не слышу! - Да, сэр! - громко повторила девочка. - Так чего ты ждешь? Что, забыла, чему тебя учили столько лет? Давай, только погромче, чтобы все слышали! - Нет, не забыла, сэр! Салли отлично помнила весь ритуал наказания, в последнее время она слишком часто повторяла его. Только не здесь, а в Дисциплинарном отделе… Девочка набрала в легкие побольше воздуха и громко выпалила на одном дыхании такую привычную фразу: - Господин Инспектор Школы! Прошу строго наказать меня за … - тут Салли замялась, привычное «за плохое поведение» как-то не подходило в такой ситуации, - за совершенное мной преступление… - быстро нашлась Салли и опять споткнулась на середине фразы, но уже от страха. Она только сейчас, уже стоя на коленях под перекладиной для порки, серьезно осознала, какое наказание ей сейчас предстоит, - 24-мя ударами плетей! - уже совсем другим, тихим и дрожащим, голосом закончила девочка. - Да, разумеется. За совершенное тобой преступление ты получишь две дюжины плетей. Встань с колен! Тейлор и помогавший ему полицейский быстро сняли с Салли наручники и вдели ее руки в петли, свисавшие с перекладины. Инспектор туго затянул веревки на тонких запястьях девочки, а коп отошел к лебедке. Спустя несколько секунд руки Салли стали быстро подниматься вверх, и вскоре она уже болтала ногами в воздухе, тщетно пытаясь дотянуться до земли. Веревка больно врезалась в запястья, мышцы и связки больно натянулись, а в голове у Салли пронеслось: «Так вот, что чувствовала Келли…Черт, как болят руки!». Ее ноги развели в стороны и приковали к кольцам в основании площадки... Салли почувствовала, как по ее лону подул ветерок. Инспектор Тейлор для виду стряхнул с тела девочки прилипший песок, и по ходу дела полапал ее растянутое тело. Элен с отчаянием наблюдала за тем, как готовят ее младшую дочь к порке плетью. Ее неприятно поразил тот факт, что нужно было еще и просить о наказании. Хотя… После целования хлыста Френка Добсона она уже чуть проще смотрела на такие вещи: «Какие там, к чертовой матери, гордость и достоинство, когда ты стоишь голая, на коленях, с выбритым лобком. Который, кстати, тебе у всех на глазах брила собственная дочь! Какая уже разница, просить или не просить всыпать тебе плетей… Господи, семь дюжин! Или ты хочешь из-за своей строптивости довести их количество до ровного счета? Скажем, до сотни, а?». На глазах матери привязанную к перекладине Салли подняли вверх, и теперь голая девочка болтала ногами в футе над землей, вращаясь по часовой стрелке. Но Джон Тейлор быстро надел на ее ноги цепи и еще сильнее растянул худенькое тельце. Теперь Элен могла видеть свою дочь только со спины. Миссис Смит видела, как Тейлор жадно ощупал ее дочку, а затем взял в руки поданную полицейским плеть. Увидев плеть, Элен чуть не потеряла сознания от ужаса. Этот инструмент был ей слишком хорошо знаком. Один фут темного полированного дерева, три хвоста по четыре фута каждый, сплетенные из мягких кожаных ремешков, с узелками на концах. С этим инструментом спина и ягодицы миссис Смит лично познакомились три года назад, когда ее задержала дорожная полиция за третье нарушение правил в течение года. Она тогда получила 12 ударов и запомнила эту экзекуцию как самое страшное и унизительное наказание за всю жизнь. А сейчас ее маленькой Салли предстоит принять в два раза больше! Это же слишком много даже для взрослой женщины! Элен оставалось только бессильно сжимать скованные за спиной руки в кулаки и надеяться на лучшее. Миссис Смит увидела, как Джон Тейлор размахнулся и нанес первый удар, который пришелся по ягодицам Салли. Раздался короткий свист и сухой треск. Три хвоста опустились на сжавшуюся в ожидании первого удара попку девочки, а длинные хвосты оплели ее правое бедро и хлестнули узелками по лобку. Салли дернулась всем телом и отчаянно завопила. Когда плеть отлипла от тела девчонки, на белой коже отпечатались три красных рубца. Затем последовали новые удары, сопровождавшиеся громкими воплями истязаемой девочки. Элен закрыла глаза, чтобы не видеть, как ее дочь корчится под уларами плети, а ее худенькое тело покрывается красными рубцами. Она бы еще попробовала заткнуть уши, но руки были скованы за спиной. Миссис Смит пришлось слушать истошные вопли Салли, которые постепенно сливались в один непрерывный крик, усиливавшийся после каждого нового удара. Вдруг наступила пауза. После 12 удара Тейлор решил сделать перерыв. Он старался пороть Салли очень осторожно, чтобы не слишком повредить ее нежную кожу. Тейлор не бил по одному месту дважды, менял руку и заходил с разных сторон, пытаясь распределить удары равномерно по всему телу. Поэтому, хотя девочка испытывала страшную боль после каждого удара, крови на ее теле почти не было. Почти, потому что в руках Инспектора Тейлора был слишком серьезный инструмент для наказания столь юной девушки. Порка плетью стала для Салли очень тяжелым испытанием. Три дюжины красных следов от хвостов плети быстро вспухали на белой коже девочки. Как он ни старался, но кожа на ребрах с правой стороны груди Салли оказалась рассечена ударом тяжелой плети, и по ребрам тяжело дышащей девочки покатились первые струйки крови. Тейлор окатил Салли ведром холодной воды, и девочка немного пришла в себя. После первых ударов она потеряла счет и теперь пыталась сообразить. Неужели все уже кончилось? До первого удара она даже представить себе не могла, насколько это будет больно. Если бы ей сказали, что ее порют в полсилы, девочка бы не поверила! После каждого удара Салли казалась, что она сейчас умрет он боли, но следовал удар за ударом, а она все еще оставалась живой. Она почувствовала, как справа по ребрам побежала теплая струйка и испугалась еще больше. Она вспомнила окровавленное тело сестры, которое висело на этом же месте сегодня утром. Тут мистер Тейлор решил, что Салли достаточно отдохнула, и девочка услышала за спиной знакомый звук: даже не свист, а так, тихий шелест. Салли инстинктивно сжала ягодицы. «Значит, еще не все…», - пронеслось в голове у девочки, и спустя мгновение плеть ударила чуть пониже сжавшихся ягодиц, захлестнув кончиками внутреннюю часть бедер. Салли громко заорала и дернула ногами… Потом последовали удары п

Ленкино рабство. Ленка задолжала мне уже давно. Дав ей однажды хоть и небольшую сумму, я и не думал чем это может кончиться. Уже через три месяца я похоронил надежду вернуть те 200 долларов, которые она так умоляла ей дать. Я периодически напоминал ей, но она постоянно придумывала отговорки, дома все время что-то случалось, и я никак не мог дождаться обещанного долга. В принципе, она была мне достаточно хорошей и близкой подругой, хоть мы и не спали, поэтому я не особо-то и давил на нее по этому поводу. А муж ее, похоже, ничего не знал про этот долг и у него я, естественно, ничего не спрашивал. Но один день стал переломным в этом вопросе и повлек за собой яркое приключение в моей и, я думаю, ее жизни. Мы списались с Леной в очередной раз по асе. Она сама вспомнила про деньги, снова извинилась, что не может отдать. - Но я могу компенсировать задержку чем-нибудь, - написала она. - Например? - Ну не знаю… Что хочешь))) Разговор принимал шуточный оборот, что часто у нас бывало. - Да я много чего хочу… - Говори. - Ну, тебя, например. Я это не раз ей писал, но в основном без надежды. У нее семья – муж, маленький ребенок, а у меня на тот момент были только мои фантазии. Но она мне отвечала всегда положительно, мол, как-нибудь обязательно. Видимо, такая вот игра у нас была. - Ну хорошо. Бери меня))) – ответила Лена. - Так приезжай. - У меня еще одна просьба, - перед этим она сделала долгую паузу, и я понял, что шутки окончены и теперь все серьезно. - Какая? И снова долгая пауза. - Мне нужно еще 200 долларов. Но я готова целый месяц выполнять твои желания. Тут уже задумался я. Хотя, чего тут думать? Месяц с женщиной, которую я действительно хотел, не требует раздумий. Однако, я решил попробовать поиграть с ней еще. - Что, прям все желания? - Да, любые. - Даже извращенные? У меня богатая фантазия. - Какие захочешь. Мне срочно нужны деньги. - То есть, ты вроде рабыни моей будешь? Целый месяц? - Да. Так и будет. Признаться, мне странно было это читать. Насколько хорошо я знал Ленку, она была сама скромность. Никакой разнузданности, вульгарности, пошлости. Всегда строго одета, все время смущается, часто краснеет. И тут такое. Мне даже интересно стало. - Ну я жду. Приехала она в этот же день. Вошла, пряча глаза, села в кресло напротив меня. Я сразу отдал ей деньги. - Ну, приказывай, хозяин, - с иронией сказала она. - То есть, ты все-таки серьезно. Ну давай проверим, как ты будешь слушаться. Покажи, как ты мастурбируешь. - Чтооо? – искреннее удивление и страх в глазах. Мне на самом деле уже не столько хотелось ее тела, сколько увидеть прямо противоположный образ ее сущности. Честно говоря, хотелось, чтобы эти деньги достались ей не простым раздвиганием ног и банальным сексом. А именно тем, что унизит ее, посмотреть на то, что я не привык в ней видеть – пошлость, раскрепощенность и разврат. - Ты слышала. Давай я не буду повторять всегда то, что я хочу. Договорились – выполняй. Я тебя за язык не тянул. Было видно, что ей не пришлось это по вкусу. На некоторое время она даже пожалела, что согласилась на это. Но, видимо, деньги были настолько нужны, что ей пришлось давить в себе комплексы. Я думаю, даже решение переспать со мной далось ей не легко. - Хорошо. Стараясь не смотреть мне в глаза, она расстегнула джинсы, встала и сняла их вместе с трусиками. Так же, пряча от меня взгляд, Ленка запустила руку между ног и задвигала ей. - Я ничего не вижу, - сказал я. Она посмотрела на меня и медленно расставила ноги. Потом, чтобы не смотреть на меня, Лена закрыла глаза и проникла пальчиками в немного волосатую расщелинку. Она водила ими между половых губ, потерла немного клитор, поласкала вход во влагалище. Я с удовольствием смотрел, как она начинала влажнеть, намокали пальцы, которыми она смазала клитор, промежность все больше открывалась, издавая чавкающие и хлюпающие звуки. Ее клитор заметно набух, она стала чаще уделять ему внимание, надавливая на него и скользя по нему круговыми движениями. Затем я увидел, как она ввела два пальца себе внутрь, вынула их и, пройдясь по стенкам половых губ, снова вернулась к клитору. Ленка стала массировать его быстрее, очевидно, чувствуя уже приятные покалывания между ног. Она подняла одну ногу, ее ягодицы немного разошлись, и мне открылся заманчивый вид. Я распахнул халат и подошел к ней. Она продолжала ласкать себя, не открывая глаз и начиная постанывать. Я поднес свой член к ее губам, слегка коснувшись их. Лена на один миг открыла глаза, обхватила мой член губами, жадно вобрав его в рот. Она стала у меня сосать, иногда судорожно вздрагивая от своих собственных ласк. Я продолжал наблюдать ее быстрые ритмичные движения в области промежности. Наконец, она затряслась, зажав бедрами руку и глубоко заглотив мой член. Я вынул его из ее рта, хотя уже был готов кончить. - Дай-ка я рассмотрю тебя. Сними кофточку тоже. Она покорно сняла кофту и лифчик, оставшись передо мной голой. - Ну-ка вставай вот сюда. Я заставил ее залезть на журнальный столик и встать на четвереньки. Сам сел на кресло, разглядывая ее зад, который находился прямо передо мной. Между ее ягодиц тоже было мокро, ее выделения стекали к попке, когда она мастурбировала. Я ввел два пальца в ее влагалище, ощущая ее обжигающую влагу. Лена сама подалась попкой мне навстречу, насаживая себя на мои пальцы. Я вытащил их из нее и облизнул. Затем провел ими между ее ягодиц и помассировал ее анальный проход. Она прогнула спину, тяжело выдохнув. Я попробовал ввести средний палец в ее попку. - Ой… Я еще никогда… - простонала она. Я не стал вводить его глубоко, лишь немного двигая им около тесного темного отверстия. Потом я встал, пристроил член к ее влагалищу и медленно погрузил его в нее до конца. Взяв Ленку за бедра, я стал трахать ее сзади. Опять почувствовав свой пик, я сел в кресло и попросил ее полизать меня. Лена слезла со стола и села на коленки между моих ног. Она облизала мой ствол, надавливая языком по головке, затем, взяв его рукой, она лизала мои яйца, вбирая их в рот. Потом она стала вылизывать под ними, дергая рукой мой член. Я поднял высоко ноги, ее язык заскользил между моими ягодицами. Надрачивая мне, Лена кончиком языка водила по моему анусу. Я почувствовал, что не могу терпеть, яйца поджались, член переполнился, и я крикнул: - Возьми в рот…. Ленка моментально среагировала, и как только ее губы сомкнулись на головке, я мощно разрядился. Она закашлялась, но все-таки постаралась, чтобы большая часть спермы попала ей в рот. Она еще немного пососала мне его, но вскоре я отстранил ее голову… Вообще, я замечал, что эта игра ей нравится самой, но все же она боялась. Боялась, что узнает муж, боялась выглядеть в моих глазах шлюхой, но в то же время ее это заводило, и желание подчиняться и быть униженной преодолевало эти страхи. Ленка согласилась взять меня с собой, уговорив мужа устроить небольшой пикник с шашлыками. Подъезжая к ее дому, я скинул ее смс: «Накинь халат на голое тело и выйди на лестничную клетку». Я вышел из лифта, Лена уже была там с мусорным ведром в руках. Я распахнул ее коротенький халат и погладил ее грудь. Она опасливо покосилась на дверь своей квартиры. - Он может в глазок увидеть. - Давай спустимся чуть ниже. Мы спустились к мусоропроводу, я обнял ее сзади. Крепко держа ее одной рукой, второй я щупал ее грудь. Ее соски затвердели, она откинула голову мне на плечо. Я провел ладонью по ее животу и коснулся редких волос на ее лобке. Она прижалась ко мне своей попкой, чуть расставив ноги. Я запустил пальцы между ее ног, почувствовав тепло ее влагалища. Круговыми движениями я поласкал ее клитор, медленно надавливая на него, после чего нащупал ее пещерку и ввел один палец внутрь. Мне было не очень удобно, поэтому я снял с нее халат, повесив его на перила, наклонил ее вперед и ввел палец сзади. Она была уже вся мокрая, видимо, осознавая, что если кто-то сейчас выйдет, то она не успеет одеть халат. Чувство опасности добавило ей возбуждения. Я вошел в нее двумя пальцами, она прогнула спину, оттопырив свою попку и помогая мне войти в нее до конца. Я стал быстро трахать ее, она облокотилась руками на стенку. Но тут защелкал замок в ее квартире, я быстро вынул из ее лона пальцы и накинул на нее халат. Лена повернулась спиной к вышедшему мужу и мгновенно завязала пояс. - О, привет. Я думаю, куда это она пропала. А вы че тут стоите? - Да он позвонил на мобильный, сказал, что приехал уже. Я его и решила подождать. Сейчас покурим и придем. - А, ну я тогда Андрюшку собираю. Быстрей давайте. Ленка стояла красная, то ли от возбуждения, то ли оттого, что нас чуть не застукали. Мы прикурили по сигарете, я понюхал пальцы, которые минуту назад были в ней и дал ей их полизать. Ленка кокетливо их облизала, я снова просунул их под ее халат и потер ими между ее половых губ. Она подавалась мне навстречу, закатывая глаза от удовольствия. Я решил ее немного помучить, опустился на корточки, развел полы халата в стороны и лизнул расщелину между ее ножек. Раздвинув языком ее губки, я стал ласкать ее клитор, обхватив руками ее попку. Ленка пошире раздвинула ноги, чуть присев, а я лизал ее клитор, немного всасывая его в рот. Почувствовав, что она вот-вот кончит, я встал и поцеловал ее в губы. - Хватит пока. Пошли. Оденься поудобнее только. Через несколько часов ее муж уже ставил мангал, а Ленка распаковывала сумки. На ней была коротенькая летняя юбка и розовый лифчик от купальника. Мы с ее мужем сразу же по приезду разделись до плавок. Пока она доставала привезенные продукты, я подошел к ней сзади и схватил за попку, обнаружив, что под юбкой у нее трусы. - Нет, так не пойдет, - я задрал ее юбку и стянул розовые трусики от купальника. - Ой. Он же увидит. - Ну и что. - Спросит, чего это я без трусов бегаю. - Может ему понравится. Я хочу, чтобы ты была так, - сказал я и пощекотал ее между ног. Она смущенно улыбнулась и ничего не сказала. Я пошел помогать ее мужу, пока она занималась делами. Мы с ним не были друзьями, так что он понимал, что я в общем-то приехал больше в гости к Лене. Наколов с ним дров, я снова оставил его наедине с костром и пошел в дом. Лена стояла у стола и резала огурцы. Я развернул ее к себе и, надавив на плечи, молча заставил опуститься ее на колени. Освободив из плавок член, я ввел его в ее рот. Она взяла мой ствол одной рукой и стала его сосать. На кухню выполз ее сын и с интересом уставился на нас. Он был еще слишком маленький, чтобы понимать, что мы делали. Лена не видела его и продолжала жадно вылизывать мой член. Я почувствовал, что кончаю, схватил ее за подбородок и выплеснул сперму на ее лицо и шею. Она слизала остатки спермы с моего члена и вытерла лицо полотенцем. Я успокоился на некоторое время. Покурив на улице и перебросившись парой слов с ее мужем, я немного повозился с Андрюшкой, катая его на плечах и бегая с ним вокруг дома. Потом я вернулся с ним на руках в дом. Оставив его играть, я снова пристал к Лене. Я усадил ее на стол и широко развел ее ноги, забросив их на край стола. Затем я начал медленно, кончиком языка водить между ее попкой и влагалищем, которое сразу же увлажнилось. Я взял со стола один неразрезанный огурец и приставил его к ее щели. Немного надавив на него, я ввел его лишь на четверть. Я стал дразнить языком ее клитор, одновременно трахая ее огурцом, который со временем уже спокойно скользил в ее пещерке. Лена громко задышала и тихонечко постанывала. Я всосал ее клитор и во рту быстро водил по нему языком, стараясь все глубже засаживать огурец в ее нутро. Ее выделения стекали на стол, Лена была на пределе возбуждения. Я не видел, следила ли она за своим мужем, полностью наплевав на него и стараясь довезти ее до долгожданного оргазма. Вытащив огурец из ее влагалища, я дал ей облизнуть его, продолжив трахать ее пальцами другой руки. Затем я снова засунул его на всю длину, она тут же выгнулась, несколькими быстрыми толчками подалась ему навстречу и вскрикнула. Я вытащил из нее огурец, она плотно сжала бедра и опустила со стола ноги. Я грубо схватил ее за бедра и развел их в стороны. Быстро освободил свой член и сразу вошел в нее до конца. Андрюша смотрел на нас снизу, а я быстрыми глубокими толчками засаживал в Лену свой член, так, что стол под ней угрожающе скрипел и шатался. Я сорвал с нее лифчик и впился губами в ее грудь, кусая соски. Мы даже не смотрели, что там делает ее муж и на месте ли он. В этот момент мне было совсем не до негоВ этот день я преследовал Ленку везде. Муж занимался шашлыками в одиночестве, понимая, что мы давно не виделись. Часам к 5 дня мы сели пировать, уничтожая сготовленную пищу и запивая большим запасом закупленной водки. Я иногда лапал Ленку под столом, но она все время не могла сидеть на месте, занимаясь сыном, который на природе требовал к себе большого внимания. Вечером нам пришлось одеться потеплее, начали доставать комары. Но Ленке я запретил одевать штаны, она просто накинула на ноги кофту. Андрюшка заснул и мы, наконец, могли спокойно посидеть. Я взял Ленину руку под столом и направил ее к ней под юбку. Мы старались делать вид, что ничего не происходит, но Ленка часто выдавала нас своим замешательством. Ее муж быстро хмелел, начинал говорить не переставая, я его слушал, одновременно проверяя на влажность пальчики его жены. Она сидела явно не в своей тарелке, все время ерзая и куда-то оглядываясь. Видимо, сказывалось возбуждение. Мастурбируя под столом, она не могла сосредоточиться на разговоре, поэтому только пила и молча ела. Когда ее муж уходил в туалет, мы начинали с ней страстно целоваться, я вводил в ее влагалище средний палец, от чего она начинала двигаться ему навстречу и сильно рисковала быть замеченной, потому что сама она не прекращала наши ласки, а останавливал все я. Она была уже заметно пьяна и довольно сильно возбуждена. В один из уходов мужа, Лена быстро наклонилась, отдернула вниз мои штаны и взяла в рот мой член, заставив быстро его затвердеть. И опять остановил я ее почти перед самым приходом ее мужа. Вскоре, он пошел спать, пожелав нам спокойной ночи, и как только он ушел, Ленка села на меня сверху и впилась в меня губами. - Успокойся, - сказал я. – Успеешь. Она покорно уставилась на меня, ожидая моих дальнейших прихотей. Я закурил. - Я хочу посмотреть на тебя со стороны. Как ты трахаешься. Оставь дверь приоткрытой. - Лучше в окно смотри, - улыбнулась она. – Я свет зажгу и тебя не будет видно из комнаты. - Хорошо. А сейчас раздевайся. - Так я почти раздета, - снова улыбнулась она. - Нет, совсем. - А вдруг он вернется, - замешкалась она, явно испугавшись. - Ты не слышала меня? – я сказал это довольно резко. Лена встала, сняла куртку и повесила ее на спинку стула. Оглянувшись на дом, она расстегнула лифчик и сняла юбку. В свете догорающего костра она стояла передо мной голой и ждала дальнейших указаний. Я небрежно пощупал ее между ног и развернул к себе спиной. Затем я заставил ее нагнуться и развел ее ягодицы в стороны. Выбросив сигарету, я наклонился к ее попке и стал лизать ее задний проход, лаская пальцем вход в ее лоно. Она сильно текла, я постарался немного войти в ее попку языком, одновременно введя средний палец внутрь ее влагалища. Потом я опустился ниже и облизывал ее промежность, а пальцем, наоборот, проникал в ее попку. Я знал, что ей немного больно, но в то же время, чувствовал, что ей нравится. Мой палец постепенно глубже входил в ее зад, Лена уже сама помогала мне, раскачиваясь навстречу. - Иди, - резко прекратил я. – Одежду потом заберешь. Я пошел к окну их комнаты. Через некоторое время туда вошла Лена, посмотрела на меня и зажгла свет. Муж уже спал. Она откинула с него одеяло и стала его целовать. Потом резко сдернула с него плавки и начала облизывать его член. Он вроде даже и не просыпался, а я отчетливо видел, как Лена трет себя между ног. Ее муж лежал на спине и не подавал признаков пробуждения, но она старательно всасывала его спящий орган. Изредка она поглядывала на окно, за которым я стоял, но, вероятно, не видела меня. А я смотрел, как она, вдруг, перекинула через него ногу, переместившись попкой к его лицу, об которое начала тереться влагалищем. Наконец, член ее мужа вместе с ним самим проснулись, он обхватил ее зад, прижав его к себе. Лена как можно глубже заглатывала его член, виляя задницей. Потом она села на него сверху, насадив себя на него спиной к мужу. Я смотрел, как она скакала на нем, сдавливая руками свою грудь. Это продолжалось довольно долго, ее супруг был пьян и никак не мог кончить. Но когда она села на корточки и ввела его орган в себя до конца, он быстро задвигался сам и кончил. Даже через окно было видно, как она вспотела. Ее муж снова отключился, она тихо встала и выключила свет. Я пошел к крыльцу, где мы и встретились. - Фу, я аж два раза кончила…. – вытерла рукой пот со лба. - А я еще нет. Она стояла передо мной голой, я снова развернул ее и наклонил. Пристроившись к ней сзади, я с размаху вошел в нее, крепко держа за бедра. Немного потрахав ее, пока она не начала стонать, я направил член в ее задний проход. Раздвинув руками ее ягодицы и смочив слюной ее анус, я надавил, проталкивая член в узкую дырочку. - Ай, больно! – услышал я, но не перестал лишать девственности ее попку. Я медленно раскачивался, погружаясь все дальше в ее анальное отверстие. Она начала извиваться, но я крепко держал ее сзади. Вскоре мой член свободнее заскользил между ее ягодиц, амплитуда фрикций увеличилась, и я почувствовал, что кончаю. - Завтра с утра разбудишь меня минетом. Я шлепнул ее по попке и пошел спать. Утром, она не пришла. Я проснулся от голосов на улице. Выйдя, я взял ее за руку и спросил: - В чем дело? - Да он встал раньше. Как я тебя разбужу. - Это твои проблемы. Ты не подчинилась. - Ну прости, я не могла. - Ладно. Ты заслужила наказания. В этот день я больше не трогал ее, мы позавтракали и собрались домой. Следующая встреча была назначена через неделю. Я повез ее в парк. Это был последний выходной, оставшийся в моем распоряжении. С самого раннего утра мы встретились с ней в метро. Я заранее обговорил с ней ее одежду. Это должна быть короткая и свободная юбка и обтягивающая тонкая кофточка. Больше ничего, кроме обуви. - Еле отпустил меня, - пожаловалась Лена. – Ничего себе ты к маме нарядилась, говорит. Чуть ли не до скандала. Мы вошли с ней в вагон и встали около двери. Народу было очень мало, я прижал ее к себе и проверил рукой под юбкой, без трусиков ли она. - Вон там сидят бабушка с внуком, - шепнул я ей на ухо и указал места. – Поиграйся с этим подростком. Лена удивленно посмотрела на меня. - Покажи ему все. Что на тебе нет белья. Покажи ему киску и грудь. Я отошел от нее и сел рядом на сиденье. Лена поколебалась и пошла на место, напротив бабушки с молодым мальчиком. На вид ему было лет 14, он явно скучал и был расстроен, что бабушка куда-то тащит его так рано в выходной. Это был один из тех скромников-ботаников, которых все их детство растят только бабушки, а родителям как всегда некогда. Бабушка читала какую-то газету про садоводство и даже не видела сидящую напротив Лену. Лена между тем, нервно оглядывалась по сторонам. Парень краем глаза рассматривал ее длинные ноги из-под коротенькой юбки, стесняясь посмотреть на нее. Наконец, Лена поймала его взгляд и улыбнулась ему. Она положила руку себе на бедро и чуть задрала юбку. Подросток вытаращил глаза, не понимая, что она делает. Лена боялась, что ее увидит еще кто-нибудь. Но никто больше не обращал на нее внимания. Тогда она совсем подняла юбку выше лобка и раздвинула ноги, обнажив свою киску перед очумевшим парнем. Она посмотрела на меня, я одобрительно кивнул, и она пальчиками раздвинула свои половые губки. У мальчика, казалось пересохло во рту. Лена ввела пальчик во влагалище, стараясь, чтобы ее никто не заметил. Я увидел, что какой-то мужик все же пялится на нее. Она посмотрела на меня снова, я показал ей на часы, нам скоро выходить. Лена украдкой взялась за кофточку и приподняла ее, обнажив свою грудь. Но тут же закрыла ее обратно. Ее твердые соски отчетливо просвечивались через тонкую ткань. Перед самой нашей остановкой, Лена улыбнулась подростку, еще раз ввела два пальца в свою щель и демонстративно эротично облизнула их. Когда мы вышли, я похвалил ее. - А ты молодец. Парень наверно в штаны кончил. - Ага, он вспотел прям весь. Я и сама завелась. Потекла, как шлюха. Мы погуляли с ней по парку, постепенно углубляясь в лес. Там практически не было людей. Я постоянно задирал ей юбку и щупал ее попку. Вскоре мы остались практически вдвоем, я снова задрал ее юбку и кофточку и приказал сделать мне минет. Она встала на колени, освободила мой член и взяла его в рот. Я довольно быстро кончил, мы оправились и пошли дальше. Через несколько минут мы натолкнулись на сидящих за импровизированным столом ребят-попрошаек, которых обычно встречаешь при входе в парк. Их было трое, они пили джин-тоник и ели пирожки, купленные на вырученные деньги. Я направился сразу к ним. - Привет, пацаны. Как делишки? - Да ничего вот. - Ясно. Не хотите девочку? – я указал на Лену, которая настолько удивилась, что была готова сбежать. Ребята молчали, не понимая, что происходит. - Я серьезно. Смотрите какая. Я поднял ее руки и стянул с нее кофточку. Пощупав ее грудь, я расстегнул и снял с нее юбку. Лена инстинктивно прикрылась руками, но я развел их в стороны. - Да у нас денег нет… - выдавил один из ребят. - А бесплатно. Правда. Она любит это, - сказал я и ввел прямо при них палец в ее влагалище. – Давайте, смелее. Я подтолкнул Лену к их столу, показав им, чтобы они очистили его. Ребята моментально освободили стол, и я уложил на него Лену. Она испуганно смотрела на меня. - Ну, кто первый? Смотрите, она вас всех хочет. Мальчики не двинулись с места. - Ну хоть потрогайте ее. Наконец, самый смелый протянул руку к ее груди. Пощупав ее, он осторожно погладил ее сосок. Другой мальчик тоже начал гладить ее, начиная с груди. Третий поглаживал ее живот, не решаясь опуститься ниже. Лена прикрыла глаза, ребята немного осмелели. Тот, который гладил живот, начал щупать ее между ног. Затем их руки стали сменяться, всем хотелось запустить руку в ее лоно. Они быстро нащупывали ее щель и вводили туда свои пальцы. Заметив, что между ног у нее увлажнилось, они восприняли это как одобрение и, уже не стесняясь, щупали ее везде. Лена потянулась к одному из них рукой и полезла к нему в штаны. Он привстал, она сняла с него штаны и взяла в руку его член. Чуть подрочив его, она потянула его на себя, мальчик придвинулся к ней ближе, и она взяла у него в рот. Двое других смотрели, как она сосет, и один из них начал раздеваться. Сняв с себя все, он, с видом знатока, наклонился к ее промежности и робко вылизал ее. Лена начала извиваться, уже жадно засасывая член. Она завелась, заставила раздеться последнего мальчика, и попеременно сосала у них обоих. Третий, закончив лизать у нее между ног, забрался на стол и направил свой член в ее промежность. Она помогла ему рукой попасть и обхватила ногами его спину. Ребята кончали, но Лена снова поднимала их органы, давая иметь себя по-разному. Она забрасывала ноги им на плечи, вставала раком, не переставая ублажать остальных орально. Вскоре у нее уже совсем не осталось сил, она просто обмякла на столе от бесчисленных оргазмов, а те, кто еще не насытился, продолжали трахать ее. Я подошел к ней и помог ей подняться. Она не могла нормально стоять на ногах. - Спасибо тебе, дядь! – крикнул один из ребят. - Мне-то за что? Оставьте ее себе. Я положил ее голую на землю. Она томно улыбнулась мне. Я достал член и начал ссать на нее. Струя мочи попала ей сначала на грудь, потом я направил ее на лицо, Ленка открыла рот, ловя в него струю. Поссав, я забрал ее одежду и пошел, а она, счастливая, осталось лежать там Белая с синими разводами свободная блузка, короткая джинсовая юбчонка на пуговицах, босоножки без каблука: Я обычно всегда именно так начинаю воспринимать любую женщину - общий вид и верхняя одежда. И лишь затем фигурка, ножки, попка, грудь, лицо: Эти детали у нее тоже были и выглядели бы крайне привлекательно в другом случае. Но не для того состояния облома, в которое сразу же вернулся мой организм, поняв отсутствие явной угрозы, - сейчас ему были безразличны любые раскрасавицы. Я лениво потянулся и взял лежащую в ногах полупустую бутылку пива: "Черт! В этот раз не рассчитал - надо было брать три!" Я отвинтил пробку и сделал небольшой глоток. Краем глаза я все же следил за девушкой. Она не прошла мимо, а двинулась ко мне, остановилась примерно в метре и, наверное, что-то сказала. Но работающий, пусть и негромко (я вообще не люблю, когда музыка бьет по ушам, а уж в состоянии облома - тем более) , плеер помешал ее расслышать. Пришлось вытянуть наушники: - Ну? - и, глядя на покрытое румянцем лицо, я опять приложился к бутылке. - Трахни! . . Меня! . . В рот! - четко по словам и достаточно громко произнесла незнакомка. Я аж поперхнулся: - Че-кха-кха-го??? - Трахни меня в рот, - несколько тише повторила девушка. Откашлявшись, я пристально посмотрел на нее: ба-а-а, а румянец-то - от опьянения. Пожалуй, более сильного, чем мое. Но не настолько, чтобы предлагать такое первому встречному незнакомцу. Я достаточно повидал за свою примерно 15-летнюю активную сексуальную жизнь. И фразы такие слышал: Да и не только такие - бывали и похлеще! . . Но от женщин знакомых и к тому моменту тем или иным способом оттраханных и распаленных. А здесь: Мое молчание девушка, видимо, расценила по своему: - Ну, пожалуйста: Трахни в рот: - А-а-, - тут кое-что пришло мне в голову: некоторые девочки-подростки выглядят на несколько лет старше. - -а потом отвечай за совращение несовершеннолетней?! - Почему? - она была искренне удивлена. - Мне уже 19. Ну, трахни меня в рот: Ситуация была дурацкая до предела, а мозги работать отказывались наотрез - им, видите ли, было облом думать... Кстати, и члену моему тоже был облом хоть чуть-чуть прореагировать как на предложение потрудиться, так и на сложившуюся диспозицию: я ведь продолжал сидеть, а девчонка с красивыми длинными стройными ногами в короткой юбчонке продолжала стоять примерно в метре от меня и чуть выше по склону. Возможно, она сознательно пыталась соблазнить меня видом своих стрингов: Член никак не реагировал, но именно их вид подвигнул мои обломавшиеся мозги на рождение идеи: - Раздевайся! Совсем! - Зачем? - настала ее очередь удивляться. - А затем! - победоносно произнес я. - Ты ведь не объясняешь, зачем. - Ну, если тебе это интересно: А ты меня потом трахнешь? . . - и тут же, спохватившись, уточнила. - В рот! - Если кое-что сделаешь: - Что? - Потом скажу: - отмахнулся я и сделал еще глоток. - Хорошо: - она призадумалась, видимо, пытаясь собрать свои слегка пьяные мысли, и продолжила, постоянно ненадолго замолкая: - Мы с подругами: Играем в карты: Иногда: Там: - она махнула рукой куда-то вправо. Я пригляделся: похоже, что метрах в 100 на берегу, но за деревьями, действительно, кто-то был. - На разные желания: Задания: Обычно я выигрываю: А сегодня проиграла: Как назло! . . - она была искренне раздосадована. - Проигравшая должна была: Упросить тебя: Чтоб ты ее трахнул: В рот: Не миньет сделать: А именно, чтоб трахнул: А остальные: Будут в бинокли следить: - Ну, молодцы! - я расхохотался. - Так вы и бинокли взяли! - А мы их всегда берем! - зло выпалила незнакомка, но спохватившись, тут же перешла на более приемлемый тон для человека, желающего что-то получить. - Пожалуйста: Трахни меня в рот: И я пойду: - Раздевайся! Надо отдать ей должное: второй раз дурацкого вопроса "зачем?" она не задала. Была ли у нее мысль, что ее могут трахнуть не только в рот? Может, и была, но она с ней смирилась. С другой стороны, так же честно, как она, я бы не смог ответить на этот вопрос. Раздевалась она просто: и без излишней в такой ситуации скромности, и без ненужного стриптизерства. Так нормальные девушки раздеваются в своей укромной квартирке, когда на двести процентов уверены, что их никто не видит: сначала скинула босоножки, затем уверенно и спокойно расстегнула и сняла блузку, аккуратно сложила и положила поверх босоножек, потом то же самое проделала с юбкой. Снятый лифчик оголил прелестные стоящие грудки 2-го размера, а стринги - чисто выбритый лобок и малые половые губы, выступающие из плотно сомкнутых больших. Все тело незнакомки было практически однотонного цвета "слабое кофе с молоком". Это был один из самых прекрасных видов и даже обломавшиеся мозги не могли на него совершенно не прореагировать. Пришлось еще глотнуть пива. Девушка или не заметила моего замешательства или по своему его истолковала: - Ты сам достанешь или я? - Так ты ж еще не все сделала, что я хочу, - дальше надо было как-то импровизировать и что-то делать, чтобы прошел облом у члена. Но у мозгов тоже был облом и они категорически отказывались думать. Надо было тянуть время: уж очень не хотелось опозориться, а ведь все именно к этому шло. - Значит, так: Одевай свои туфли: - Босоножки, - машинально поправила незнакомка. - Босоножки: Какая, в пень, разница? . . Бери свои шмотки и неси подругам: Потом вернешься. Без одежды. А я здесь подожду. - Врешь! Ты боишься и смоешься! А мне потом расхлебывай! - видимо, в случае невыполнения желания-задания ее ждало что-то гораздо более неприятное. - Туда и обратно пойдешь вдоль берега, - я потихоньку начинал распаляться: язык из состояния облома, кажется, вышел первым, - чтобы я видел: - Там же будет видно всем! - Во-первых, кроме твоих подруг никого больше нет, - я улыбнулся. - Пока. Во-вторых, ты же загораешь нагишом! Вот и считай, что идешь по нудистскому пляжу. Незнакомка не возразила и я продолжил: - Слушай, а что вы пили? - Водку. - Осталась? - Наверное. - Прекрасно! Принеси мне хоть полбутылки, - я сделал небольшую паузу ("Точно! Водка может мне помочь!") и продолжил уже более доверительным тоном: - Пожалуйста: И себе: Иди! Девушка чуть-чуть поколебалась - видимо, все же боялась, что я смоюсь: - Может быть, сначала ты меня трахнешь в рот, а потом я за водкой схожу? - "Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон. Утром - деньги, вечером - стулья или вечером - деньги, а на другой день утром - стулья", - процитировал я классиков и, впервые увидев полуулыбку на лице незнакомки, продолжил: - "Я же, дуся, человек измученный", - хоть это и не была чистая правда, но сейчас мне нужно было то же, что и известному персонажу. - Тебя случаем не Дуся зовут? - Нет, - она продолжала совсем чуть-чуть улыбаться. - Я пойду. Дождись меня: Пожалуйста: Девушка аккуратно подняла свои вещи, спустилась к воде и пошла, слегка покачивая бедрами и виляя своей округлой высокой попкой, вдоль берега: Шла эта абсолютно голая длинноногая незнакомка, как и раздевалась, совершенно естественно, не спеша, не обращая внимания, что кто-то на нее смотрит: А я смотрел: "то ли девушка, а то ли виденье"! - "О, кажется, мозги тоже потихоньку выходят из облома!" Она шла и шла, так ни разу и не оглянувшись ("Видимо, у девочки неплохие нервы!") , а я смотрел и смотрел, пока она не свернула с берега и не скрылась за деревьями: Возвращалась незнакомка тем же обычным шагом. Еще издалека было видно, как подрагивают в такт неторопливой ходьбе ее симпатичные девичьи грудки и слегка развиваются не очень длинные, но пышные, натурального блондинистого цвета волосы. Чем ближе приближалась девушка, тем отчетливее было видно и ее плоский животик, и задорные чуть раскосые кончики сосков. Подойдя почти вплотную, она протянула мне более, чем на половину, полную бутылку "ноль семь". Я глянул - водка, похоже, была качественной - и сказал: - Пей! Пить из горла она не умела: чуть не закашлялась, сделав пару мелких глотков. Я забрал бутылку и указал на небольшой пенек метрах в пяти от нас: - Садись! В ногах правды нет, - а проанализировав своими все еще заторможенными мозгами явно набухающие соски и задумчивую полуулыбку, дополнил известную поговорку малоизвестным окончанием, - Правда - между ними: И правда у каждого своя... Я хочу увидеть твою правду: Мы подошли и сели: девушка - на пенек лицом к озерцу, а я - напротив, прямо на землю, скрестив ноги по-турецки. Затем посмотрел на сидящую незнакомку и повторил: - Я хочу увидеть правду: Ножки-то раздвинь. Или ты перед мужиками никогда ноги не раздвигала? - Нет, - пьяный румянец на лице скрывал возможные проявления прививаемого с младенчества женского стыда. - А как же ты трахалась? По собачьи? - я ухмыльнулся, раскрутил водку в бутылке и, опрокинув ее (благо, не вся даже качественная водка снабжена этими идиотскими дозаторами) , влил в себя разом грамм сто пятьдесят как минимум. - Ну-у-у: То: - девушка, по-видимому, не знала, как реагировать на вопросы. Кроме того, продемонстрированный мной способ потребления водки на людей неосведомленных обычно производит несколько ошеломляющее впечатление. - Вот то-то и оно, что раздвигала, - с явным удовольствием от ее растерянности констатировал я достаточно очевидный факт и протянул ей бутылку. - Выпей еще! Естественно, повторить мой способ она была не в состоянии, но по одной ей известным причинам решила не отстать по количеству выпитого. Мелкими глотками, с передыхами это заняло некоторое время, в течение которого ее стройные ножки постепенно раздвигались, открывая мне вид на тщательно и гладко выбритую киску с выступающими малыми половыми губками. Это медленное раздвигание вызвало в моих постепенно приходивших в себя от облома мозгах неожиданную ассоциацию и я, чуть подправив в соответствии с ситуацией текст, негромко напел (благо, что у Шифрина тоже нет голоса) : - И жизнь, как в театре, нам предлагает Роли не те, что хотим мы сыграть: В душе ты одна, ну, а маска другая, Попробуй сумей ту маску сорвать! - Что? - в ее голосе одновременно проявились и некоторая ошеломленность, и заинтересованность. Я повторил и, чуть-чуть помедлив, продолжил почти ("шпага" уж точно была бы не к месту) по оригиналу: - Я и маска - кто сильней из нас? - Просто не решить проблему эту. Если маску не сорвать сейчас, Навсегда останусь я Лаэртом. Не представляю, знала ли девушка кто такой Лаэрт и почему так плохо им оставаться, но общий смысл явно до нее дошел. И, похоже, заставил задуматься - некоторое время мы сидели практически неподвижно: она - на пеньке, несколько раздвинув ноги, а я - напротив на земле, пристально, но спокойно глядя прямо перед собой - на ее киску. Как я и надеялся, первой пошевелилась незнакомка. Она наклонилась ко мне, протягивая бутылку, которую до сих пор сжимала за горлышко в правой руке. Но я не шевелился и девушке пришлось нагнуться так, что явно уже затвердевшие соски симпатичных грудок коснулись ее колен. И тут же, лаская их, колени поползли в сторону. Я забрал бутылку. Девушка выпрямилась, при этом не только не сдвигая ноги, но раздвигая их еще сильнее - стало хорошо видно, как поблескивают от смазки, начавшей выделяться, скорее всего, еще во время нудистской прогулки, концы малых губ. Затем она прикрыла глаза и ладонями обеих рук развела в стороны большие половые губы, забралась пальцами в преддверие влагалища и растянула в стороны так понравившиеся мне малые губки. Стали видны отверстие уретры и внутренняя поверхность вагинального канала - вот это и была ее собственная женская правда: - Истину глаголют: правда всегда открывается, - тихо и вкрадчиво прокомментировал я. Небольшой теплый ветерок ласкал теперь не только ее уже сильно набухшие соски, но и клитор, и раскрытую настежь часть вагины. В этом ему помогали слегка шевелящиеся травинки: Иногда и я, чуть-чуть наклоняясь вперед, тихо и нежно дул на это чудо или мягко поглаживал его сорванным стебельком. Мне было хорошо видно, как оно становиться все более и более влажным. Дыхание незнакомки потихоньку, почти незаметно учащалось... Шло время: Мой член под действием как алкогольного, так и визуального допинга, начал медленно приходить в норму из состояния облома. Я успел сделать еще глоток водки - на этот раз обычный. - Трахни меня: Пожалуйста: - ее голос сильно изменился - теперь в нем была не вызванная внешними условиями просьба, а собственное сексуальное желание. - В рот! - поправил я и удобно примостил бутылку на траве. - В рот: - как бы покорно повторила девушка, но в голосе чувствовалась какая-то мечтательность. Я встал, достал вместе с яйцами свой член, уже вполне очнувшийся от облома и достигший своего рабочего размера почти в 25 см. Подошел, аккуратно разделил ее не очень длинные волосы на две примерно равные пряди и начал наматывать их на руки. Все это время она пыталась поймать мой член своими слегка пухленькими губками. Ее попытка помочь себе руками была мной сразу же пресечена: - Трахать! А не миньет. Найди рукам другое занятие. Не знаю, послушалась ли незнакомка совета найти занятие рукам. Я как раз закончил наматывание волос и дал ей, наконец, возможность поймать мой член своими губками. Она мягко обхватила ими головку, нежно прошлась язычком вдоль уздечки и уже было хотела заглотить больше, но я удержал ее за волосы и повторил: - Трахать! А не миньет. Она чуть кивнула головой, явно не желая выпускать доставшуюся ее ротику головку моего члена, и промычала что-то несомненно утвердительное. Тогда я легонько нажал и член, бережно охваченный мягкими девичьими губками, двинулся по языку в ее глотку... Крепко держа ее за волосы, я начал насаживать голову девушки на свой член, и одновременно двигаться сам, с силой вонзая его в ее прелестный ротик. Я хотел, чтобы член вошёл целиком, но он помещался плохо, девушка давилась и хрипела: Наконец, она расслабила мышцы шеи, давая мне возможность легко управлять ее головой, и наловчилась заглатывать член так, что ее нос каждый раз зарывался в волосы моего лобка, а мои яйца шлепали по ее подбородку. - В_гла-за смо-треть! Смо-треть в_гла-за! - Выкрикнул я в такт движениям. Она открыла и приподняла изумрудно-зеленые глазки - они характерно блестели: удовольствие и предвкушение оргазма: И я стал вдалбливать свой член в ее ротик с большей силой и все возрастающей скоростью. Ещё несколько таких удачных движений: (Девушка неотрывно, почти не мигая длинными иссиня-черными слегка изогнутыми кверху ресницами, смотрела мне прямо в глаза) . Еще несколько: (Казалось, она получает удовольствие от созерцания и осознания, что я смотрю, как трахаю ее в рот) . Еще: Я тяжело задышал, поднял вверх голову, отрывая взгляд, и так засадил член в рот, одновременно притягивая девушку за волосы, что вжал ее нос в свой живот, полностью перекрыв возможность дышать. Одновременно с первым мощным выстрелом моей спермы в ее глотку, незнакомка затряслась всем телом - стонать она не могла и поэтому лишь громко мычала. Я сделал ещё несколько движений своим членом, выбрасывая последние капли спермы в ее горло, а потом осторожно его вынул. Отодвинув голову незнакомки, которая вяло потянулась за членом, посмотрел на нее - глаза были полуприкрыты, лицо и все тело расслаблено. По сути, в вертикальном положении оно держалось лишь благодаря тому, что я все еще продолжал сжимать волосы. Не знаю почему, но мне не хотелось резко обрывать ее негу. Поэтому я, раскрутив с рук волосы, аккуратно перехватил ее голову, а затем, зайдя сзади и усевшись на траву, дал девушке возможность облокотить об меня свое окончательно обмякшее разгоряченное тело. Ее голову я положил себе на плечо. Так мы и сидели...

КАК Я ЖЕНУ ПРИУЧАЛ К ЭКСГИБИ Хочу рассказать, как я шесть лет назад начал постепенно приучать свою половину к эксгиби. А началось всё с того, что когда жена только стала моей женой мы собирались на Юг, к морю летом. Денег было немного и мы выбрали для отдыха деревеньку возле Азовского моря, которую друзья порекомендовали как дешёвую и уютную. Отдыхали дикарями. Я тогда стеснялся признаться жене в своих желаниях - а она возможно, догадывалась. Так вот, когда мы вышли из поезда и на вокзале пересаживались в местный автобус, я незаметно оставил одну сумку ( а ней в основном- продукты и купальники ) на вокзале. Приехав на место, жена обнаружила "пропажу" и сильно расстроилась. Приехали на место мы после обеда, поселились, и сразу кинулись искать, где купить новый купальник. Но вот незадача - в деревне только ларёк с продуктами и усё. А до Мелитополя - два часа в пыльном Пазике... На жене -единственные трусики, бюстгальтера вообще не было. Сначала она заявила, что будет загорать в майке и трусиках, но мне удалось убедить её , что деревня забитая, отдыхающих мало (начало сезона), и нам удастся найти место, где она сможет позагорать не в майке и тесных синтетических трусиках, а голышом. Жена, подумав согласилась. День первый был мучительным. Мы отошли за три километра от села, спрятались м кусты и наконец жена разделась. Стянув с себя трусики она тут же бросилась на землю и так пролежала весь первый день, напугано оглядываясь по сторонам, и накрываясь краем покрывала при каждом шорохе. Лежала она только на животе. И это дало свой результат - у неё обгорела спина. На следующий день она осмелела и начала всё чаще переворачиваться на спину. На третий день мы решили не идти так далеко, и залегли ближе к деревне. Тут жену впервые увидели голой. То есть и раньше такое случалось, но так, на пляже это было впервые. Я первым увидел приближающуюся группу пацанов лет двенадцати. Их было четверо или пятеро. Жена увидела их намного позже и попробовала укрыться, но я не дал ей это сделать, а к одежде надо было пробежать метров пять к кустикам. Ребята, проходя на расстоянии 2-3 метров от нас притихли и повернули голову в нашу сторону. Я сделал вид, что не замечаю их. Оля так и осталась лежать на животе, только повернув голову в другую сторону. В следующие дни она начала привыкать к людям и не так уже стесняться. Если шли одинокие мужчины, она вообще их игнорировала и лежала, как ни в чём небывало, а через пять дней, укрывшись полотенцем, голой пошла к морю купаться. Полотенце оставила на берегу и спокойно вытерлась ним, выйдя из воды. Но на берегу, к сожалению было пусто и я один наблюдал эту картину. А на следующее утро, к моей радости от стеснительности не осталось следа. Оля из кустов пошла к морю (метров сорок) абсолютно голенькой, при чём возле моря сидела пожилая пара отдыхающих. Оля гордо прошла возле них. Дальше - больше. В последующие дни она при приближении особей мужского пола принимала самые "непринуждённые" позы, открывая чужим взорам себя всю, без остатка. Элемент одежды "трусики" был совсем позабыт, а самое интимное место - идеально выбрито в душевой во дворе (тоже очень интересная история). Даже на дискотеку в пансионат в соседней деревне моя половина решила ехать в сарафане на голое тело, хотя я и возражал, но она так поступила. На дискотеке оказалось одно общество "Кому за...", и всё было очень строго, жену приглашали танцевать пару раз, но танцы были очень приличными. Но вот назад мы ехали попуткой, старым рафиком. Два ряда кресел друг напротив друга, и так получилось, что напротив моей жены сели два рыбака. Её колени были почти на уровне их глаз. И Оля чуть вздремнула и меня на плече. Колени разошлись в стороны, и так как на улице было ещё светло, то рыбакам представилась очень прекрасная картина, от которой они не могли оторвать глаз.... А в последующие дни Оля могла уже совершенно естественно чувствовать себя под чужими взглядами, ей уже нравилось провоцировать мужчин... ОТДЫХ В ТЕПЛЫХ СТРАНАХ Как-то мы с женой решили провести недельку в одной милой теплой стране, чтобы немного отдохнуть от наших морозов. Выбрали сравнительно небольшую и нешумную гостиницу без русских туристов и номера с видом на море. Ожидания наши гостиница превзошла и мы сразу начали отдыхать. Ну, в общем, под вечер вспомнили, что есть еще море и решили искупаться. Оказалось, что готель неплохо заполнен, причем большая часть отдыхающих - это молодые пары в возрасте от 25 до 35 лет. Поужинав и приняв душ в номере, мы вышли на террасу, когда на улице уже почти стемнело. Жена была в легком летнем халатике, под которым ничего не было, а я в шортах. Оказалось, что террасы не разделены между собой даже перегородками. Условным разделением можно было лишь считать кресла и столики, которые стояли в проходах. Однако, похоже, что некоторые из гостей уже подружились между собой, т.к. кресла с нескольких террас иногда были собраны на одной из них. Наше внимание сразу же привлек свет в соседних окнах, тем более, что в комнате горел свет и шторы не были закрыты. В комнате, на кровати, лежала девушка, и читала журнал. Она прикрылась одеялом, поэтому мы не видели, одета ли она. В общем, картина довольно привычная. Поэтому, мы так и не решившись прогуляться и заглянуть в другие окна (не детский сад ведь) уже собирались было возвращаться в комнату, когда дверь ванной в соседней комнате открылась и отдута вышел полностью обнаженный мужчина. Не то, чтобы я восторгался мужчинами, но пикантность ситуации даже меня заставила передумать возвращаться. Честно признаюсь, фигура у него была получше моей и, видимо, он еще в душе решил, что будет делать выйдя из него. Девушка, вероятно, просто ждала его, т.к. сразу же откинула одеяло и продемонстрировала свое загорелое тело, на котором были только прозрачные кружевные трусики в виде шортиков. То что было дальше, описывать излишне. Но было красиво. Я почти на автомате запустил руку жене под халатик и начал ласкать ее. Правда, она "потекла" еще до того, как я к ней дотронулся. Она тоже расстегнула мне ширинку и стала подрачивать мой член. Мы так увлеклись, что даже сразу не заметили, что из соседнего с нами номера вышла девушка. Не знаю, сколько она наблюдала за нашими манипуляциями, но мы заметили ее всего в двух шагах только после того, как в соседнем номере все закончилось и мы решили продолжить у себя в номере. Поскольку спрятать мой член в шорты в таком виде было нереально, я просто гордо продефилировал мимо нее в свой номер. Вернувшись и закрыв за собой дверь, мы сразу же посмотрели друг на друга с одинаковым немым вопросом: "Закрывать ли шторы?". Мы знали, что девушка вряд ли ушла. Также было понятно, что она вряд ли живет в номере одна. Поэтому, если мы не закроем шторы, то это фактически будет означать приглашение к просмотру. Не смотря на то, что моя жена не слишком большой любитель себя показать, мы все-таки, под воздействием возбуждения, решили штору оставить открытой. Чувство, что за нами наблюдают, добавило остроты ощущений и мы очень неплохо провели время. На следующее утро, вспоминая вечернее происшествие, мы снова не на шутку возбудились и занялись любовью. Правда, утром нас вряд ли кто-то бы увидел. После душа я предложил жене выйти на террасу и позагорать в кресле голышом, от чего она, признаюсь, не пришла в восторг. Но когда я сказал, что я также с ней пойду, она, чисто из спортивного, похоже, интереса, согласилась. Правда, она попросила взять с собой прозрачную накидку, на случай, если кто-то выйдет. Мы без проишествий вышли на террасу, и сели по обе стороны столика, подставляя наши тела под ласковое утреннее солнце. Так мы просидели минут 15 и уже даже начали забывать о своей "раздетости", когда дверь соседнего номер отворилась и из нее вышел мужчина, которого мы видели в окне вчера вечером. Жена сразу же испугалась и прикрылась накидкой, которая, однако, очень плохо скрывала ее наготу. Но вставать в этой ситуации и убегать было еще худшим решением. Мне прикрыться было довольно просто, но я, если честно, наслаждался тем, что прелести моей жены может видеть кто-то еще. Мужчина оказался довольно приятным молодым человеком. Он не очень смутился, увидев нас в таком виде, т.к. и сам он был "одет" лишь в полотенце, обмотанное вокруг талии. Он поздоровался и мы обменялись дежурными фразами, после чего он, видя смущение моей жены, вернулся в свой номер. Мы решили, что острых ощущений пока достаточно и тоже вернулись в номер. Во время этого отдыха было еще много интересных ситуаций. В номере справа от нас, оказалось, жили две девушки, одна из которых нас "застукала". Не мы, ни они, ни наши соседи слева, похоже принципиально не закрывали теперь шторы. На третий день мы окончательно раззнакомились и неплохо поразвлекались. Был еще один интересный момент. Вернувшись поздно вечером после вечеринки в хорошем игривом настроении, я решил сфотографировать жену, которая сняла платье и была в красивом нижнем белье и чулочках. В процессе на ней остались только чулки, и в этот момент мы обнаружили, что у нас в номере закончилась миниралка. Я предложил выпить вина, что мы и сделали. Однако, это не решало вопрос воды и я предложил заказать воду в номер. Следует сказать, что в этом готеле обслуживающий персонал приблизительно поровну состоял из мужчин и женщин. Поэтому я предложил не одеваться, но если воду принесет мужчина, то она пойдет открывать в таком виде, а если женщина, то я. Жена согласилась , но выторговала трусики. Пока несли заказанную воду, жена принялась делать мне миньет. Я сидел в кресле с ужасом думал, что с таким "стояком" вполне могу напугать девушку, которая принесет воду. Воду принес молодой человек. Когда он постучал в дверь и сказал, что принес воду, жена сделала то, чего я совершенно от нее не ожидал, она крикнула, чтобы он вошел и поставил воду на стол, а сама продолжила ласкать мой член. Она, похоже, правильно смекнула, что все, что он увидит в такой ситуации - будет ее попа и ей не придется смотреть ему в глаза. Но глаза его нужно было видеть. Хорошо что воду он таки не уронил. Он даже забыл взять деньги и, не отрывая глаз от процесса, начал было движение в сторону двери, но я жестом подозвал его к себе и сказал жене, что нужно расчитаться. Теперь нужно было видеть ее глаза - ей пришлось встать, пройти в таком виде к бумажнику и дать ему деньги. Конечно, смотрелась она шикарно. В чулках и красивых черных стрингах паучком, прикрывающем слегка ее бритую киску, а также обнаженной грудью 3го размера, она чуть не довела до обморока "бедного" парня, у которого служебные брюки оттопыривались уже по полной программе. После этого, она поблагодарила его и не спеша вернувшись ко мне, и даже не дожидаясь ухода парня, снова взяла в рот мой член.

Из жизни крепостной девушки Раннее летнее утро... В большой усадьбе все еще спят. Спит и Маша, молодая девушка, лишь недавно забранная в барский дом. Солнце поднялось довольно высоко, когда Маша, наконец, проснулась. "О, Боже, - было ее первой мыслью, - мне же надо убрать у барина, пока он не проснулся!" Вскочив с лавки и наскоро натянув сарафан, Маша кинулась в кабинет барина. Быстрее, быстрее, быстрее! Смахнув пыль, она высоко подоткнула подол и стала мыть полы. Еще немного - и она успеет! Вот только под этажеркой протереть надо... Маша стала на колени, стараясь достать до самых дальних уголков, ее подол совсем задрался. - Та-ак! - услышала она неожиданно. - Сколько раз я говорил, чтобы это делалось раньше? Маша дернулась, пытаясь одновременно и одернуть подол и вылезти из-под этажерки. Хрупкое сооружение покачнулось и с грохотом рухнуло. Маша с трепетом увидела, что драгоценная китайская ваза, к которой барин даже запрещал прикасаться, разбилась вдребезги. - Кто? Кто пустил ее сюда? - от злости барин даже заикался. - Простите, барин, недосмотрел! - Розги! Немедленно! Управляющий выбежал из комнаты, а барин, не в силах успокоиться, стал расхаживать по комнате, бросая грозные взгляды на трепещущую Машу. Но она хорошо запомнила, как пороли на конюшне ее подругу, надерзившую барину. Перед глазами Маши предстала отчетливая картина наказания. Девушку заставили лечь на скамью, конюх привязал ее руки и ноги и не спеша задрал юбку вместе с рубашкой, обнажив не только зад, но и часть спины. Стоявшая вокруг скамьи дворня молча наблюдала. Наконец конюх выбрал подходящую связку и, помедлив, сильно ударил ею по беззащитной голой попе. Девушка дернулась, но промолчала. На белой коже появились три отчетливых рубца... После второго удара у жертвы вырвался стон, а когда рубцы начали накладываться друг на друга, покрывая покрасневшую кожу рельефной сеткой, девушка громко зарыдала, бессвязно моля о пощаде. Когда наказание закончилось и дрожащую девушку подняли со скамьи, Маша с ужасом увидела, что ее бедра в местах, куда попадали кончики прутьев, покрыты каплями крови... В этот день Маша долго не могла заснуть, вспоминая свист розог, крики жертвы и невольно представляя на ее месте себя. Могла ли она думать, что совсем скоро ей предстоит пройти через такое же испытание. Нет, слава Богу, не совсем такое же - барин, судя по всему, собирается пороть ее прямо в комнате, а значит, при порке не будет дворни. Стыд от того, что ее будут обнажать в присутствии всех, казался Маше страшнее боли. Стук двери прервал Машины невеселые мысли - конюх втащил в комнате чан, в котором мокли розги. Вслед за конюхом вошел и подобострастно склонился, ожидая приказаний, управляющий. - Поставь это в угол, - велел барин конюху, - и ступайте оба. Я сам ее накажу. - Пошли гонцов к соседям, передай, что я приглашаю их на вечер - прозвучало вслед уже вышедшему управляющему. Маша даже не успела задуматься, что означают эти слова, потому что следующая фраза заставила ее густо покраснеть. - Что стоишь? Раздевайся! - К-как? Как раздеваться? - Ну как? Для начала снимай сарафан, - усмехнулся барин, Для начала? Путаясь в одежде, Маша стянула сарафан и осталась в той же коротенькой рубашке, что была на ней ночью - проспав, она не успела переодеть ее. Рубашка была совсем коротка и девушка поспешно прикрыла треугольничек светлых волос внизу живота. Наступало самое страшное! - Иди к столу и обопрись на него! Маша подошла к низенькому столику и, неловко нагнувшись, оперлась о него руками. - Не так! Локтями обопрись! - последовал немедленный окрик. Девушка поспешно согнулась. Поза была неудобной - Маше казалось, что ее барину видна не только ее выставленная попа, но и самые тайные местечки между ног. Она изо всех сил сжала бедра, пытаясь хоть частично прикрыться от бесстыдных барских взглядов. - Ну, девка, сейчас я поучу тебя аккуратности, - сказал подошедший к ней барин. За этими словами последовал сильный шлепок по попе, от которого Маша вздрогнула. Было не столько больно, сколько стыдно... - Почему ты не успела убрать? Отвечай! Каждый вопрос барина сопровождался очередным увесистым шлепком, от которого кожа горела все сильнее и сильнее. - Что молчишь? - Простите, барин... Ой! Я,..., я,... Ой! Я проспала! - Проспала? Рука барина после каждого шлепка задерживалась на ягодицах Маши, заставляя ее ежиться от стыда. - Ай, барин! Ай, родненький! Простите! Ой, простите! Не буду, не буду, простите! Крики становились все бессвязнее. К концу порки Маша даже перестала просить пощады и только плакала и дергалась от ударов... Когда очередного из них не последовало, Маша даже не заметила этого и некоторое время продолжала истошно рыдать. - Чего ревешь, девка? - спросил ее довольно добродушно слегка успокоившийся барин. - Вставай. Маша с трудом распрямилась. Боль в исстеганных ягодицах и бедрах была невыносимой, все тело ломило. - Что скажешь? - Простите меня, барин! Я больше не буду! - Посмотрим... Ну ладно, сходи скажи управляющему, чтобы зашел. Маша нагнулась за сарафаном. - Э, нет! Так иди! Так?! Так, в одной рубашке? И все увидят ее исстеганную голую попу? Не успев даже подумать, что она делает, Маша выкрикнула: - Нет! Ни за что! - Что-о-о? Да ты еще и дерзишь?! - барин потряс колокольчик. Опомнившись, Маша упала на колени: - Простите, простите, барин, я сама не знаю, что сказала! - Простить? Нет уж, дерзость я из тебя выбью! - сказав это, барин повернулся к вошедшему управляющему. - Дерзит! А отправь-ка ты ее на крапиву на часок... Во двор... А потом ко мне зайди! - Слушаюсь, барин! Управляющий, задержав взгляд на красном, покрытом рубцами Машином задике (она стояла на коленях спиной к двери, припав к ногам барина, все еще надеясь вымолить прощение), подошел к девушке. Оказавшись за дверью, Маша начала молить управляющего позволить ей одеться. Не обращая внимания на девичьи мольбы, он быстро тащил ее по коридорам. Встречные с удивлением смотрели на полуобнаженную рыдающую девушку. Вот и двор. Управляющий вывел Машу на середину двора и зычно крикнул: - Эй, Семен! Ступай-ка сюда! На зов управляющего из сарая выскочил молодой парень, на которого Маша заглядывалась уже вторую неделю. Ей захотелось умереть - сейчас он увидит ее! При виде Маши парень и вправду опешил и смутился. Стараясь даже случайно не посмотреть на нее, он почтительно обратился к управляющему: - Давай-ка, тащи козлы. Да скажи, чтобы крапивы принесли! Семен вытащил на середину двора большие козлы, на которых обычно пилили дрова. Две молодые девки, с ужасом и сочувствием глядя на дрожащую Машу, притащили охапки крапивы и, повинуясь окрику управляющего, поминутно вскрикивая от жгучих прикосновений, обмотали ей бревно, лежащее на козлах. Маша начала понимать, что с ней собираются сделать. О таком наказании она еще не слышала... - Снимай рубашку, девка! Доигралась! - хмуро бросил ей управляющий, предчувствуя неприятный разговор с барином. Девушка отчаянно замотала головой. - Ну, долго я ждать буду? Ничего не отвечая, Маша обхватила себя руками, твердо намереваясь сопротивляться до последней возможности. - Не дури, девка, - почти ласково сказал ей управляющий, - сейчас барин выйдет. Если он увидит, как ты кочевряжишься, будет такое, что не приведи тебе Господь. Не дури, ну! Оглядевшись исподлобья, Маша увидела, что Семен, демонстративно не смотря в ее сторону, возится у сарая. Помедлив несколько секунд, девушка решилась - одним рывком сдернув с себя рубаху, она присела, пытаясь скрыть свою наготу. - Ты не присаживайся, ты верхом на бревно садись! И побыстрее, а то вон Семен сейчас тебе поможет. Эй, Семен! Окончательно примирившись со своей участью, Маша с трудом забралась на бревно. Ожог от прикосновения крапивы в высеченным ягодицами, да и к чувствительным местечкам между ног, был оглушителен. Зашипев от боли, Маша попыталась спрыгнуть с бревна, но сильные руки управляющего удержали ее. Надавив девушке на шею, он заставил ее лечь грудью на обмотанное крапивой бревно. К боли в нижней части тела прибавилась новая - крапива жгла невыносимо. Управляющий заставил Машу обхватить бревно и связал ее руки внизу. Затем он силой согнул в коленях ноги девушки и привязал ее щиколотки к поперечинам ***. Поза Маши была предельно унизительна - согнутые ноги заставляли ее оттопырить зад, раздвинувшиеся от неудобной позы ягодицы и разведенные бедра не скрывали от присутствующих ничего. Управляющий, любуясь бесстыдно обнаженным телом девушки, даже забыл, что его ждет барин. Резкий шлепок по попе заставил ее вздрогнуть и открыть глаза - рядом с ней стоял барин. - Ну что, девка? Лежишь? Покраснев, Маша ответила: - Да, барин, - и помедлив, добавила, - простите меня, пожалуйста... - Простить? А ты мне еще вазу раскокаешь, безрукая?! Разговаривая с Машей, барин не снимал руку с ее ягодиц. Вот рука двинулась ниже, вот оказалась между раздвинутых ног... Маша сжалась от невыносимого стыда, изо всех сил стараясь не шевелиться, чтобы опять не рассердить барина. - Нет, я буду аккуратно, я буду стараться! - Ладно! Но если еще раз провинишься - смотри! Наконец, веревки были развязаны и Маша, поспешно накинув рубашку, кинулась, не разбирая дороги в дом...

Игра на раздевание Ленка впервые добилась от мамы разрешения переночевать вне дома. Тусняк собирался у Лешки, но девочек было лишь трое. К полночи Светка и Наташа отправились домой, их родители не разрешали им ночевать на тусняках. Мальчишек осталось четверо - Лешка, Ванька, Стас, Егор. Был еще младший Лешкин брат, но он был не в счет. Лешка предложил сыграть в карты на раздевание, и у Ленки все внутри замерло. Она знала по рассказам подружек об этой игре на раздевание, но самой ей еще играть не приходилось. Будь она менее пьяная, она бы испугалась, но сейчас внутри обмерла от ожидания чего-то запретно-приятного. Играли в очко, и раздевались довольно быстро. Ленка и опомниться не успела, как осталась лишь в маячке и трусиках. Дело в том, что снимали не по одной вещи, а в зависимости от количества не добранных очков до победителя. За перебор полагалась снимать вещей вдвое. Первым разделся Лешка, и Ленка впервые увидела стоячий член. Она поразилась его величине - Лешка был мальчик невысокий, худенький. Ленка удивилась, что он совершенно не стеснялся. Ленке повезло в нескольких партиях, и вот уже Егор тоже сидит голышом, бесстыдно подставив Ленкиному взгляду слегка искривленный стоячий орган. У Ленки появился шанс выиграть. Прикупив при двенадцати туза, она проиграла и трусики, и майку. Вдруг Ленка поняла, что снять трусики под взглядами мальчишек совершенно невозможно, тем более трое немного отыгрались - по правилам, выигравший мог надеть одну вещь, а набравший очко - целых три. Она попросила сыграть в "долг", и неожиданно получила согласие. Она не знала, что ее делают - играя на лапу, мальчишки специально разделись первыми, чтобы Ленка потом не могла отказаться. - Что ставишь? - спросил Лешка. Ленка пожала плечами. - Ладно, разберемся, - Лешка подмигнул, - одно желание, ок? Ленка кивнула. И проиграла. Мальчишки потребовали, чтобы она разделась, все попытки играть дальше в долг, были жестко пресечены. Ленка сняла маячку, открыв кругленькие крепкие грудки, но глаза пацанов были прикованы к ее трусиками. Собрав все свое мужество, Ленка потянула резинку вниз. Ощутив, как из под резинки показались первые кустики волос, Ленка притормозила. Она сильно стеснялась. - Давай, давай, обнажайся, - сказал Лешка, - нас-то ты видела, это игра раздевание. Ленка стянула трусики, судорожно сжав ноги и лишив мальчишек возможности что-либо увидеть. - Сядь с раздвинутыми ногами, - сказал Лешка, - так, чтобы все было видно. Это желание. Ленка медленно раздвинула ноги, сев по-турецки. Она физически ощутила взгляды пацанов на своем интимном месте и залилась краской стыда. - А ничего пизденка, - сказал Ванька. В отличие от остальных, он был практически полностью одет. Ленка чуть не сдвинула ноги, но неожиданно ощутила теплую волну между ног. - Играем, - сказал Лешка. Ленка хотела спросить на что, но карты раздали. - Проиграешь - дашь потрогать, - сказал Лешка. Ленка проиграла и ощутила, как Лешкина рука легла ей на коленку. В следующую секунду рука поползла по бедру, подбираясь все ближе к заветному месту. Ленка замерла от стыда, но не решилась сопротивляться. Вот рука осторожно провела по ее интиму... - Мягонькая пиздочка, - сказал Лешка и его палец нырнул глубже, исследуя горячие влажные закоулки. Ленка ощутила, как сердце забилось чаще, закружилась голова. Сквозь стыд пробилось сладкое непонятное чувство, которое нарастало. Она ничего не могла поделать с эти удовольствием, и это было еще стыднее. Лешкин палец нащупал твердый бугорок и несколько раз на него нажал. Острое наслаждение пронизало Ленку. А палец начал ритмично нажимать на бугорок... Лешка при этом ехидно улыбался, ощущая как подрагивают и напрягаются Ленкины мышцы. Острое наслаждение быстро нарастало. Ленка ощутила, как ее трогают за грудь и живот, ощупывают руки и ноги. - Смотри, кончила! - сказал Ванька, наблюдая, как у тяжело дышащей Ленки задрожали ноги и низ живота. Пацаны лапали еще минут десять, исследуя самые укромные уголки ее тела. Неожиданно Ленка увидела, как длинный предмет в Егоркиных трусах запульсировал и сразу расплылось влажное пятно. - Егорище кончил, - рассмеялся Ванька. - Играем, - сказал Лешка. После следующего проигрыша ей предложили встать раком. Ленка встала на четверень, но мальчишк это не устроила. Ей помогли принять правильную позу - впереди на локтях, ноги раздвинуты, поясница прогнуты а интимное место выпячено. - Замри, - сказал Лешка а потом позвал: - Ленка, посмотри на меня. Ленка повернула голову и увидела нацеленный на нее фотоаппарат. В ту же секунду полыхнула вспышка. Ленка ощущала необычное возбуждение от того, что с ней делали. Следящая партия - и опять проигрыш. Мальчишки задумывали желания По-очереди. - Поцеловаться в засос, лежа друг на друге - скомандовал Ванька уже голому Стасику. Стасик лег на нее, он был горячий, и сладкое томление охватило Ленку. - Не так, - сказал Лешка, -пусть ноги раздвинет. Ленка почувствовала, как ее ноги согнули в коленях, растянули в стороны... После долгого стыдно-сладкого поцелуя Ленка обнаружила, что на ее кудрявых кустиках висят белые густые капли. - Мальчик кончил, - прокомментировал Лешка, - Играем... На следующем кону при восемнадцати Ленка прикупила туза. - Ого, двадцать девять, восемь в переборе. Восемнадцать желаний. Ленка и забыла, что за перебор надо отдавать вдвое. Пацаны уже не щадили ее - хозяйственно похлопывали между ног, нагло дотрагивались членами до ее тела, сжимали грудки. - Ну че, давай на спинку ножки врозь, - скомандовал Лешка. Ленка не двинулась, она вновь сидела на диване, поджав ноги. Тогда неожиданно Лешка встал и рядом со своим лицом Ленка увидела его член. Лешка в ту же секунду взял ее за волосы, притяну к себе и провел несколько раз членом по ее лицу. - Отсоси, - сказал Лешка, и его член ткнулся ей в губы. Ленка сжала рот. - Не хочет, - сказал Ваня. - Придется пизденкой поработать, - сказал Лешка и толкнул Ленку, отчего та опрокинулась на спину. - Не надо, - сказала Ленка и в ту же секунду Лешка на нее лег. - Ноги ей подержите. Ее ноги опять согнули в коленях, задрали вверх и в стороны и она ощутила, как чтото колом уперлось ей в пах. "Меня сейчас выебут" - мелькнуло в ее голове и она испуганно попыталась оттолкнуть Лешку. - *** пизда играли в поезда, - пропел Лешка и провел членом внутри ее щелочки. От этого ощущение внутри все сладко вздрогнуло. - *** споткнулся, в пизду воткнулся, - пропел Лешка и его член легко пошел внутрь Ленки, по дороге разорвав легкую преграду. Будто что-то лопнуло, и в ту же секунду плотный предмет заполнил ее внутри, заставив вскрикнуть от боли и наслажденья одновременно. - Смотри фокус, - сказал Лешка и быстрым движением вынул член до половины и с силой загнал назад. Ленка опять вскрикнула от наслаждения, пронзившего ее как электричеством. А Лешка стал двигаться быстро, ритмично, вынимая то загоняя член в во влажные Ленкины недра. Ленка потеряла всякий контроль над собой, она покрикивала от удовольствия растопырив ноги и жадно стараясь, чтобы член воткнулся в нее как можно глубже, двигая навстречу Лешке своей нижней половиной. Неожиданно Лешка отвердел и тяжело дыша прохрипел: - Осеменяем... Потом тело его неуловимо расслабилось. Через секунду он слез с Ленки, и та, очнувшись, задохнулась от внезапного стыда. Ее выебли на глазах у всех... Но она не успела опомнится, как вновь лежала на спине, уже под Ванькой. Все повторилось, с той лишь разницей, что Ванька делал членом быстрые-быстрые несильные движения, в основном работая попой. Остальное тело было почти неподвижно, лишь хриплое дыхание вырывалось изо рта. - Ебется как кролик, - засмеялся кто-то из пацанов. Вскоре Ванька также замер и Ленка ощутила пульсацию его члена в своей пизде. Мальчишки ее трахали по очереди, а она лишь постыдно стонала от удовольствия. Наконец все четверо удовлетворились. - Ща перекурим и еще тебя по разику... Ленка села на диване, пизда гудела, по ногам потекли горячие капли. - Ну ты и ***, - сказал Лешка. - Надо ее побрить, - сказал Ванька, - чтобы соответствовала... Ленка не хотела, чтобы ее брили, но пацанов ее мнение не интересовало. Ее завалили на спину, двое опять растянули ей ноги, а Лешка, сев на нее верхом, приступил. Она ощутила, как теряет волосы, которые вначале коротко состригли, а потом намылили теплой пеной. Бритва аккуратно снимала Ленкину поросль, оставляя после себя гладкую кожу. Станок перешел на губы, и вдруг яркая горячая волна вновь залила Ленкины ноги и живот. - Во, ***, кончила... После бритья ее лобок засиял девственной белизной, под которой начинались светло-коричневые постыдно-голые чуть сморщенные губы... Ленка понимала, что теперь слава бляди, которую отъебали по кругу, будет тянуться за ней. Доказательствами послужат фотография ее, стоящей раком и ее бритая пизда. Она была права. На другой день пацаны из соседнего двора, встретив ее на лестнице, стянули с нее джинсы. - И правда бритая, - сказал один из них, - не соврали. Ее бесцеремонно нагнули и она вновь закричала от стыда и наслаждения, пока их члены входили в нее по очереди и драли ее натруженную пизденку дворовой бляди... Вот игра раздевание до чего довела.

Студенты, как известно, от сессии до сессии живут на зависть весело. Главным же развлечением студенческой жизни во все времена была игра в карты всю ночь напролет. А поскольку денег у студентов испокон веков не водилось, то в студенческих общежитиях уже давно существует традиция играть в карты "на раздевание". Раздевается, естественно, проигравший (-шая). Обычно жертву азарта заставляют пробежаться голышом по коридорам общежития. И вот как-то раз, когда далеко за полночь в полутемный коридор выскочила одна из таких картежниц-неудачниц, черт принес на тот же этаж коменданта - пожилого мужчину строгих правил. Глазам коменданта предстало потрясающее зрелище: мимо него в тусклом свете прошмыгнула совершенно голая девица, которая тут же исчезла в одной из комнат. Тогда Влад объяснял себе это тем, что для успешного завершения операции он должен предстать перед ними своим в доску, рубахой-парнем. Но позже, проанализировав события того дня, он понял, что причина была в другом... В комнате, на кровати, сидела сногсшибательная красотка! «Дядя бои-и-ится играть в карты", - озорно сверкая глазами, мелодично пропела дерзкая красотка. Он окинул её взглядом: темноволосая, черноглазая, пышненькая, не по возрасту развита. Не стеснённая лифчиком грудь наполовину выпирала из маленького халатика, едва прикрывавшего крутые бёдра. Влад скользнул взглядом по халатику. Она попыталась стянуть воедино его половинки, но чёрные, врезавшиеся в тело трусики, он так и не прикрыл. - Здесь не-е-е-чего бояться- продолжала она цепляться к Владу. Играли в подкидного дурака. Влад, кроме преферанса, других игр не знал, вдобавок, ему не давали покоя обнажённые бёдра дерзкой красотки, и он проиграл несколько партий. - Всё. Договор дороже денег. Проигравший идёт в буфет! - неожиданно заявил старший из парней, как оказалось, староста группы. - В буфет, так в буфет, - Влад бодро вскочил со стула. Влад обратил внимание на то, что последнюю фразу она произнесла не нараспев, а чётко, отрывисто, как бы на нервном срыве. И пока он размышлял над этой метаморфозой, дерзкая красотка впилась в него своими упругими, горячими, влажными губами, высасывая из него последние остатки благоразумия. Влад правой рукой прижал её к себе, а левую руку проводил в разрез халатика. Но красотка вывернулась: - Первая часть представления закончена. Разрешите приступить ко второй? Ничего не понимающий Влад в растерянности смотрел на красотку. - Долгий-долгий поцелуй взасос был? Был! Теперь... Влад жестом остановил её речь, достал из висевшей на стуле куртки бумажник: - Да, да, конечно, прости, я забыл. - И он положил на край стола десятирублёвую купюру... Даже сейчас, по прошествии двадцати лет, Влад явственно ощутил на своих губах тот поцелуй... Что там десять рублей! Он готов был отдать за него всё состояние, всю жизнь! И он схитрил: - Мне так показалось, что я плохой ученик, с одного раза не научусь. Дерзкая красотка плавно опустилась ему на колени, медленно охватила его шею руками, и, как показалось Владу, со знанием поцеловала его. Бес вселился во Влада! Он расстегнул три маленькие пуговички на халатике, и уже почти снял его, но красотка вновь выскользнула из его рук, и показала пальчиком на бумажник: - За нарушение условий договора причитается штраф! Влад решил, было отдать ей все деньги сразу, но что-то удержало его от этого поступка: он боялся, что на этом игра закончится, а ему хотелось, чтобы она длилась вечно, и он дал ей ещё десятку. Красотка небрежно бросила её на тумбочку, и налила в стаканы водку. Что-то в этом поступке не понравилось Владу... Ага, вот... Это ревность кольнула его сердце. Он подумал, что, видимо, не впервые играет она в эти игры... В свои сорок, со своим окладом и персональной надбавкой, он никогда бы не позволил себе так небрежно обращаться с деньгами... От этих мыслей у Влада прошёл хмель. Он взял стакан, чокнулся, выпил. Неприятные мысли тут же забылись, на душе стало легко. Он вопросительно посмотрел на красотку: - Продолжим? - Дяде не надоело играть в одну и ту же игру? - А что, есть и другие? - С надеждой спросил Влад. - Да. Ромашка, например... Только для неё у нас мужчин маловато... Влад слышал о такой игре одной девочки с десятью мальчиками, поэтому оценил свои шансы на сегодняшний вечер высоко, и окончательно успокоился. - Но есть игра и для двоих. Аукцион называется... Влад взглянул на то злополучное окно. Сигареты закончились. Он смял пустую пачку, бросил в урну... Хотелось курить. Влад пошёл в магазин, купил пачку сигарет... Поразмыслив, взял бутылку водки. Вернулся на свою скамейку, закурил. После трёх глубоких затяжек без колебаний открыл бутылку, сделал несколько глотков. Жидкость знакомо обожгла горло. И только когда хмель ударил в голову, Влад осмотрелся вокруг. Не хватало ещё, чтобы его приняли за бомжа и проводили в милицию... Милиция... Тогда, двадцать лет назад, его сознание так затуманилось, что он уже ни о чём не мог думать, в том числе и о милиции... Поэтому смело сказал: - Ну, что ж! Аукцион, так аукцион! Пусть будет аукцион... Что мы будем продавать? - Мы? - Она насмешливо посмотрела на Влада. - Да кто у вас что купит? Продавать буду я! А дядя будет покупать. Неистовое вожделение овладело Владом. «Надежды юношей питают» - пролетело у него в голове. «Да, юношей. Сорокалетних!» - И что же мадам собирается выставлять на продажу? - спросил Влад. - Извините, мадемуазель! Влад растерялся... Он не хотел верить своим ушам... Этого не может быть... После всего, что было - мадемуазель? Для мадемуазели она слишком далеко зашла в своей игре! И потом, подруги, друзья, так демонстративно покинули их, оставили одних на ночь в комнате.... - Мадемуазель? - глупо переспросил Влад. - А дядя боится де-е-е-евственниц? Ему нра-а-а-авятся только мада-а-а-амы? Опять этот издевательский тон! Влад долго держал паузу... Его одолевали сомнения. Разум твердил ему, что пора остановиться. Но плоть его никак не могла успокоиться... Он налил пол стакана водки, выпил... Задумался... Сколько же это я сегодня выпил? Бутылку? Две? И трезв, как стёклышко... Ну, да, трезв. Так трезв, что лезу под халат к ребёнку... Да, ребёнку. Эта красотка, пожалуй, одногодка моей дочери. Если бы к ней приставал такой мужик, я бы его, наверное, убил… А сам что делаю? Пожалуй, я даже слишком пьян... Влад закурил, отхлебнул несколько глотков из горлышка, поставил бутылку под скамейку и почувствовал, что голоден... Тогда, двадцать лет назад, он тоже был голоден. Вроде и много они накупили еды, но молодёжь всё быстренько съела. А вот выпивка осталась... Да, не та была молодёжь, что теперь. Сейчас всё было бы наоборот, скорее бы не хватило выпивки... А тогда он пил большими дозами оставшуюся водку в надежде захмелеть, отключиться и не наделать глупостей, но тщетно! Хмель его не брал... - И мадемуазели тоже! - весело воскликнул Влад, забыв о своей дочери. Правой рукой красотка смахнула со стола остатки трапезы, левой пододвинула второй стул, забралась на него, затем сделала ещё один шаг, и оказалась на столе. Затем сняла с себя халатик и, держа его двумя пальчиками перед Владом, произнесла: - Продаётся халат! Бывший в употреблении, годный к носке! Не дорого, всего за двадцать пять рублей! - Она произнесла эти слова резко, отрывисто, как бы выплескивая из себя. Куда только девался её певучий голос! Влад достал из бумажника двадцать пять рублей и по барски, чего ранее с ним никогда не бывало, бросил на стол: - Беру! Она накинула халат Владу на плечи. Пышные, ничем не прикрытые груди с затвердевшими сосцами покачивались при этом из стороны в сторону перед его глазами. Он хотел прижать её к себе, но, видно, чёрт вселился в красотку! Она стала перед Владом на столе во весь рост, вытянула вперёд руку, ладонью вниз, будто успокаивая публику, и, глядя Владу в глаза, сказала: - Аукцион продолжается! Пятьдесят рублей - раз! Пятьдесят рублей - два! Пятьдесят рублей - три! Продано! - ударила она двумя руками по бёдрам. - А что продаётся-то, - спросил Влад. - Дядя такой непонятливый? - Она дерзко посмотрела Владу в глаза, и освободила свои бёдра от узеньких чёрных трусиков, обнажив светловолосый пушок лобка, затем покрутила их на пальчике перед его лицом, одурманивая густым запахом женского тела, и вдруг одела их ему на шею, как галстук. Влад схватил её на руки, бросил на кровать. Она была очень пьяна, но всё-таки вывернулась из его цепких рук: - Это на аукцион ещё не выставлялось! Да и за то ещё не заплачено. Влад видел, что она, так же, как и он, дошла до того критического состояния, когда остановиться уже невозможно. Он вынул две купюры по двадцать пять рублей, бросил на стол и опять взял красотку на руки. - Установленный ритуал нарушать нельзя! - сказала красотка и, выскользнув из его рук, взобралась на стол. - На аукцион выставляется мадемуазель Позняк Галина Петровна, семнадцать лет, брюнетка, выпускница техникума лёгкой промышленности! Влад отметил, что она не сказала, как прежде - продаётся, а - выставляется. Но что это могло изменить? Влад опять бросил взгляд на окно. Интересно, сохранился ли до сих пор тот стол? - Первоначальная цена... Я думаю, дядя за ценой не постоит! Влад был на грани психического срыва. Если бы сейчас ему сказали, что завтра его расстреляют, остановиться он всё равно не смог бы. Выпив прямо из горлышка пол бутылки водки, он сгрёб в охапку разгорячённую красотку, и упал с нею в кровать... Влад потянулся за бутылкой, сделал несколько глотков, закурил... Всё, что было до этого момента, он помнил отлично, и вспоминал об этом все прошедшие двадцать лет. А вот что произошло потом... Он и теперь не уверен, что между ними что-то было... Влад был слишком пьян, чтобы что-либо сделать с этой красоткой... Но так думал только Влад! Когда он проснулся, в комнате было полно народу. Он лежал под одеялом голый. Рядом с ним, тоже совершенно голая, лежала дерзкая красотка. Хмель слетел с Влада, как пушинка при дуновении ветра. События вчерашнего вечера промелькнули перед ним в один миг. Голова раскалывалась от боли. Но ещё большее страдание приносило ему то, что он лежал обнажённый с этой юной красоткой, в комнате студенческого общежития, в присутствии её подруг и друзей Как только мы подошли к > лесу муж приказал мне раздеться.Я сначала немного застеснялась,а потом > плюнула на все приличия и полностью разделась,не оставив даже трусов.Я > шла голая и не прикрытая.Я немогла прикрыться,так как руки мне муж > связал сзади моими же колготками,а во рту был кляп из моих трусов.Мои > вещи муж нес в рюкзаке и так мы шли пока не услышали впереди мужские > голоса.Проходя мимо кустов нас окликнули,попросили закурить.Толкая меня > перед собой,муж вошёл в кусты и остановился ошарашенный.Перед нами на > травке сидело семеро,взрослых,пьяных мужиков. Как только мы подошли к > лесу муж приказал мне раздеться.Я сначала немного застеснялась,а потом > плюнула на все приличия и полностью разделась,не оставив даже трусов.Я > шла голая и не прикрытая.Я немогла прикрыться,так как руки мне муж > связал сзади моими же колготками,а во рту был кляп из моих трусов.Мои > вещи муж нес в рюкзаке и так мы шли пока не услышали впереди мужские > голоса.Проходя мимо кустов нас окликнули,попросили закурить.Толкая меня > перед собой,муж вошёл в кусты и остановился ошарашенный.Перед нами на > травке сидело семеро,взрослых,пьяных мужиков. Меня мужики подняли и не надевая на меня ничего повели по лестнице ввкрх.Открылся лифт и на площадку,мимо которой мы проходили, из лифта, вышли парни. и бабы иМне стало стыдно.Меня,гололую поставили на колени и стали лапать те,кто вышел из лифта.

Жена и пацаны После нашей встречи с Сашей (Как мы стали свинг парой) моя жена изменилась до неузнаваемости. Она стала раскована и сексуальна, постоянно хотела секса. А сейчас о нашем отпуске. Отдыхать мы поехали к её бабушке- городок не большой. Началось всё с речки. Ушли мы подальше, нашли подходящее место около речки, вокруг кусты –делай, что хочешь. Разделись- Ирина топлес- лежим загораем. Вдруг Ира поворачивается ко мне и говорит, что в кустах кто-то есть. Я ей предложил подразнить наблюдателей. Ира легла на спину, закинула руки за смотрю мимо нас осторожно проходят три подростка лет 13-14. И такими жадными глазами смотрят на мою жену, что мне их жалко стало. Ну ,что –говорит- продолжаем, всё равно они не успокоятся пока мы не уйдём? -Давай. Ира встала и пошла к кустам. -Идите сюда- партизаны. Пацаны вышли смущенные до нельзя. На Иру стараются не смотреть- она же в одних трусиках перед ними. Жена смеётся –что из кустов подсматривать смелые, а так смущаетесь? Смотрите- мне не жалко. Короче пацаны пробыли с нами до тех пор пока мы не стали собираться домой. Когда мы стали уходить наш сосед – он оказался самый смелый спросил -Тётя Ира ,а мы ещё вас увидим? -Конечно. -Вот в таком виде? -В каком? Смелее говори. -Ну с голыми титьками? -А больше вы ничего увидеть не хотите? -А можно? -Смотря как себя вести будете. Вечером жена мне говорит мол -пацаны сидят у соседа во дворе ,давай позовём? -Хочешь их трахнуть? -А почему бы и нет? -Давай. Ира сняла трусики и осталась в одном коротком халатике. Ну, думаю, щас моя шлюшка устроит концерт. Вышли во двор- он практически закрытый весь в винограднике . Зову пацанов в картишки перекинутся. Пришли сели за столик- он низкий типа журнального но довольно большой так что все уместились. Пока я раздавал карты Иринка поставила на стол домашнее пиво и разлила всем. Как она это делала надо было видеть! Пиво стояло в холодильнике на летней кухне дверь в которую прям на против стола. Ира открыла холодильник и нагнулась к нижней полке ,а так как халатик на ней был очень короткий её голая попочка предстала на всеобщее обозрение. Подошла к столу нагнулась ,чтоб налить и все увидели её голую грудь которая была прекрасно видна. Я представляю ,что было с пацанами если у меня самого член уже аж дымился . Пацаны сидели красные как раки. Ира и говорит. -Вы что голых женщин не видели? -Только в телевизоре. -А хотите на меня посмотреть? Пацаны хором . -Конечно хотим! -С одним условием -вы показываете ,что там у вас в штанах ,а я показываю себя. Все посмотрели на меня я говорю, что условие правильное почему Ира должна себя показать ,а сама ничего не увидеть? Все согласились. Ира потребовала раздеться нашего соседа. Тот по быстрому всё с себя снял. Жена открыла одну грудь. -Следующий. Разделся второй и Ира спустила халат до пояса. Третий без всяких требований разделся сам. Ира улыбнулась и сняв халат полностью- подошла к пацанам и села перед ними на столик раздвинув ножки. У них концы стояли чуть не выше стола. Я спрашиваю. -Хотите её пощупать? -Конечно!!! -Ну так вперёд! Ира смеётся. -Смелей. Пацаны сначала осторожно,а потом всё смелей начали обследовать мою жену. Ира легла на столик зодрала и раздвинула ножки чтоб им было удобней. Тут Ира говорит. -Кто хочет ,чтоб я ему отсосала пусть сначала мне пизду поцелует. Ну и началось-пацаны по очереди целовали пизду моей жены, а потом подходили и вставляли свои концы ей в рот.И так по кругу.Ирка балдела!

Дома В прошлом рассказе я поведал про то как я отвел жену в ночной клуб, в платье, которое очень подчеркивало ее формы. Я решил не останавливаться на этом… Под новый год я получил прилично денег за работу и решил прикупить супруге нарядов. Мы поехали по магазинам. В одном магазине я приглядел ей юбочку. Такую, свободно висящую, не длинную, когда жена примерила ее, то стало ясно, что сильно нагибаться в ней ей не стоит. И еще я подумал, что если она пойдет в такой юбке по улице и поднимется ветер, то он может задрать ее и тогда окружающие смогут лицезреть попку и киску жены. К юбке прикупили бадлон. Он был из какого-то прочного, гладкого материала. При этом, я сказал одеть его на голое тело и когда жена его одела на голые грудки, то сразу обрисовались соски. Она стала поправлять бадлон, которые сидел на ней как вторая кожа, и тут я увидел, что ее соски стали набухать. В другом магазине я приметил платье. Оно имело открытую спину и даже бока, только спереди кусок ткани прикрывал грудь, платье было с глухим воротом, юбка платья была очень короткой. Скажу еще один секрет – я специально заставил жену купить платье по росту на один размер меньше ее. Таким образом низ платья был ниже ее промежности сантиметров на 10 спереди, а уж сзади буквально совсем чуть-чуть ниже нижней части попы. Ната противилась и говорила, что не сможет ходить в таком платье. Я убедил ее и прикупил к этому платью новые туфли на высокой шпильке. При ходьбе на них у жены отклячивалась попка. Платье имело одну особенность – глядя на жену сбоку можно было заметить почти полностью голую грудь. У моей красавицы грудь была хорошо развита и потому ее соски чуть ли не вылезали сбоку из-под ткани. Еще мы прикупили юбку подлиннее, почти до колен. Но с вырезом сбоку до середины бедра. И к ней набор чулок. Белые и черные. Юбка была черная. Но я решил, что белые чулки будут контрастно смотреться с юбкой. Всю зиму и весну я занимался физподготовкой жены и приучал ее к новым нарядам. Однажды мы поехали в гости к ее подруге. Я знал, что там соберется еще две пары ее подруг и велел жене одеть черную юбку с черными чулками, трусы не одевать, лифчик тоже. Сверху жена одела вязаный джемпер белого цвета, через который просвечивали ее соски. В гостях жена неожиданно стала вести себя довольно откровенно, садилась так, чтобы было видно резинку чулок, а то и голую кожу над ней. Видно было по ней, что она делает это специально. Соски ее стали набухать, отчего создавалось впечатление, она сидела голая. Настолько сильно они проявлялись сквозь вязь джемпера. Парни ее подруг просто глаз не сводили с нее. Учитывая, что моя Натка была самая красивая не только по фигуре но и на лицо из всех своих подруг – ничего удивительного, что к ней постоянно кто-то приставал в танцах. Натка тогда хорошо наклюкалась и совершенно не против была когда один из парней сел после танца рядом с ней и стал откровенно наглаживать ее бедро в вырезе юбки, пробираясь все выше и выше. Я делал вид, что не замечаю этого и парень, видя, что протеста со стороны жены нет, запусти свою ладонь уже внутрь юбки. Я так понял, что он стал пробираться к киске моей шлюшки, потому как она раздвинула свои ноги еще шире, отчего в разрезе стала видна полностью резинка чулок и кусочек ее голой ноги. А рука парня дошла до голой киски моей Натки и парень даже чуть не ойкнул с перепугу. Он понял что она с голой бритой киской, я думаю что и мокрой к тому же сидела и не возмущалась, а даже наоборот чуть подалась вперед к краю дивана, чтоб его пальчики могли поглубже проникнуть в ее мокрую щелку. Короче, в тот вечер, придя домой, я нагнул Натку на кресло, задрал юбку и засадил супруге резиновый елдак в ее мокрую щелку. Как она текла! Она была вся мокрая и елдак, один из самых толстых, которые продавались в магазине, легко погружался в ее дырку. Она выгнула спину и стала стонать. Вот так она привыкала к обновкам. А летом я решил съездить с ней в Петродворец. Стояла ясная теплая погода и народ валил на природу. Я пошел за машиной, а Натка осталась собираться. Когда я подогнал машину к подъезду и сел слушать музыку вскоре из подъезда вышла супруга. Она одела новое короткое платье, как я ей велел, новые туфли и ничего более. Она шла к машине в лучах солнца, которое просвечивало ее платье насквозь и член мой сразу встал. Соски были видно, но не сильно, как и хотел, а вот промежность просвечивала насквозь и было видно, что трусиков на ней нет, т.к. было видно контуры ее половых г убок. Она процокала шпильками к машине и помог ей сесть. Она села рядом со мной. Оттого, что она села, край платья задрался и стало видно ее пизденку. С утра Натка побрила свою пизденку начисто. И видно натерлась разными кремами, отчего кожа ее там была вся гладкая и эластичная. Вид обалденный. Я нагнулся и поцеловал ее киску, засунув язычок в щелку. - Не надо, кто-нибудь заметит из соседей. – она пыталась оттолкнуть мою голову от свое промежности. - Пусть видят, какая у меня жена красавица ***. Скажи, ты ведь ***?! Верно?! - Да. Я твоя ***. – ответила она, залившись румянцем. - Нет. Ты не просто моя ***. Ты ебливая сучка. У которой такая щелка, что ее нужно драть постоянно. – ответил я и поцеловал ее. Мы поехали в Петродворец а у меня всю дорогу был стояк. Когда мы приехали и припарковались, я вылез из машины и открыл пассажирскую дверь. Оттуда появилась одна ножка на высокой шпильке, затем стала видно бритая пизденка жены и потом вторая ножка. Я помог ей встать и она оправила платье. Мы пошли ко входу в парк. Взяли билеты и прошли ограду. Сразу за оградой находилась лестница вниз. В нижний парк, где были все известные фонтаны. Я взял свою блядинку за руку и мы стали спускаться. Шпильки Натки зацокали и я увидел, что несколько мужиков таращатся на мою женушку. Лестница была длинная и пока мы спускались мою женку оттрахали и раздели взглядами мужиков десять. Народу было много. Девки вокруг были одеты кто во что горазд. Но грациозных блядин не было. Были одни сельские «Клавы». Когда мы спустились Натка сказала что ей надо в туалет. Я посикал глазами укромное место и нашел невдалеке посадку деревьев с кустами. Подошли к ним и Натка мне сказала, что вся мокрая стала под взглядами мужиков и теперь ей надо пописать. Я встал напротив ее стал смотреть как она писает. Она уже была приучена пошире разводить ляжки в это время и я отлично видел струю бьющую из ее пизденки. У меня был такой стояк, что я не выдержал и подойдя к ней, еще писающей достал свой ***. - Помоги как мне, моя сучка. – сказал я ей и она открыла губки. Я взял ее руками за голову и ввел свою залупу ей в ротик. Ах-х, как она сосала. Ее полные губки и пухленькие щечки были просто прелесть. Она заводила залупу то за одну щечку, то за другую. Полизывала уздечку, щекотала язычком дырочку на залупе и заглатывала целиком мою ***. Я быстро разрядился и заставил выпить всю сперму и облизать весь член. Затем мы вышли из кустиков и пошли к фонтанам. По пути нам попалась лавочка. Какой-то кавказец торговал мороженым. - Купи эскимо мне. – сказала Натка и мы подошли к лавке. - Дайте одно эскимо и одну трубочку. – сказал я и протянул деньги. - Денег не надо! Такую девушку я бесплатно угощу. – Расплылся в улыбке кавказец, раздевая мою проблядушку. А она вовсю пялилась на него. Кавказец был страшный. Но довольно крепкий. Он протянул мороженое не мне а жене и та подошла поближе и взяла его, при это как-то улыбнувшись. Она повернулась ко мне. - Какое выбираешь? – спросила она меня. - Это все тебе. Только сначала съешь трубочку. – ответил я и заметил, что кавказец пялится на ее грудь видневшуюся сбоку. - Приходи. Еще дам. – вдруг вскинулся кавказец. - Обязательно. – мило ответила Натка и мы пошли дальше. Мы гуляли где-то часа три по парку. Мужики так и зепали на мою шлюшку. А некоторые пацаны пытались украдкой заглянуть под юбку. Наконец, Натка устала ходить и предложила сесть на скамейку. Мы присели у какого-то фонтана и я закрыв глаза стал просто греться на солнышке. Потом я открыл глаза и посмотрел вокруг и заметил, что напротив нас сидит мужик и, якобы, читая газету, упорно пялиться на голую киску моей жены. Натка сидела на скамейке не закинув ногу на ногу и посему было видно ее киску. - Ну-у, что? Отдохнули ножки? – спросил я ее. - Да, пойдем уже домой. – ответила она и мы пошли обратно к выходу. По пути мы опять пришли к лавке с мороженым. - Дэвушка, красавца. – окликнул нас тот самый кавказец. «Заждался бедненький» - подумал я. - Погоды, подойды, скажу кое-что. – сказал он жене. Натка подошла к нему и он ей что-то прошептал на ухо. Достал еще одну трубочку и дал ей. Натка хохотнула. Открыла упаковку и, вдруг, заглотила своими полными губками всю головку мороженого и стала, глядя ему в глаза, насасывать. Бедный кавказец. Он чуть ее там не изнасиловал. Его взгляд красноречиво говорил, что он бы с ней сделал… Потом мы приехали домой и там я всадил своего коня ей в щелку. Прошло пару недель, когда однажды моя «благоверная» блядинушка сообщила мне, что пригласила в гости того кавказца из Петродворца. Звали его как-то хитро и посему она звала его просто Миша. -Ладно. Только я буду с вами. – сказал я ей. И вот однажды вечером он приехал к нам в гости. Моя Натка одела бадлон на голую грудь, юбку короткую и свободную и белые чулочки. Под юбку одела прозрачные стринги. Мы сели за стол. Стал есть и выпивать. Оказалось он христианин и ему не запрещено пить водку. Натка пила красное мозельское вино, я же потягивал полусухое красное грузинское. Миша, просто раздевал взглядом Натку. И я решил немного ему помочь. - Зая, я схожу в магазин – прикуплю к чаю чего-нибудь. – сообщил я своей и вышел из дому. Зашел в магазин, купил всяких сладостей и зашел в аптеку, где купил три упаковки презервативов. Когда я вошел в квартиру я сразу услышал какую-то возню в комнате. «Ага, даром время не теряем.» - подумал я и раздевшись вошел в комнату. Картина была еще та. Натка сидела на столе, разведя свои ножки очень широко, в белых чулочках, но уже без стрингов. Они валялись рядом. А в промежности Натки находилась голова Мишы и раздавались звуки вылизывания пизденки. Натка сидела с закрытыми глазами и прижимала голову Миши к свое пещерке. Ее сиськи торчали из-под задранного бадлона. - Уже приступили? – спросил я их. Натка дернулась и открыла глаза, а бедный кавказец аж даже потерял дар речи. - Ничего. – успокоил я его, - продолжай. Я вот тут для этого купли кое-что. Кстати, Натка, а теплое мороженое когда отпробуешь? - Какое? – удивилась жена. - Да у Миши попроси. – ответил я непринужденно. Натка тут же соскочила со стола и стала поднимать кавказца. Он встал, а она быренько стянула с него штаны и тнулась в трусы. - М-м… Дуй-ка в душ горец! – Приказала она ему и шлепнула по попе. Он ушел мыться. Я подошел к супруге. - Ты очень хочешь его? – полуутвердительно спросил я ее. - Да. Хочу. Он такой страстный. Я сунул руку ей под юбку и стал наглаживать пизденку. Она вся была мокрая и сразу раздвинула ножки. Я сунул сразу два пальца и стал ее ебать. Затем добавил и третий и почти сразу – четвертый палец в ее щелку. - Ах, ты сучка ебливая. – прошептал я ей в ушко. Мокрощелка драная. Хачика захотела, шлюшка кавказская?! - Да-а, хочу. Я хочу его ***. – ответила она. - Что ты хочешь с ним делать? – строго спросил я ее наяривая пальцами в ее пизде. - Хочу сосать, хочу чтоб он меня трахнул. Сильно трахнул. – простонала она. - Куда? - В Пизду. - А еще! - В жопу. -Действтительно, хочешь чтоб он трахнул тебя в жопу? – «удивился» я. - Да-а, хочу. Хочу чтоб он засадил мне в очко свой елдак. Простонала она. И я услышал какой-то шорох сзади. Обернувшись я увидел, что там стоял Миша, обернутый полотенцем. - Что, дарагой? Спародировал я кавказцев, - доставай свое орудие. Я обряжу его. Он подошел к нам и снял с себя полотенце. Да-а. *** был что надо. В диаметре сантиметров 6. Длиной – 18-20 см. И тут Натка взяла у меня упаковку презервативов и достала один. И стала одевать на его член. Одевалось плохо. Тогда Натка выбросила этот презерватив и, наклонившись стала облизывать его ***. Когда она его облизала, она достала новый презерватив и он легко оделся на его елдак. Тут Миша схватил мою жену за бедра и развернул к себе спиной, затем пригнул ее за шею к столу. Натка раздвинула пошире ноги и приподняла свою попку. Он приставил залупу к ее щелке и резко всадил его по самые помидоры. Натка вскрикнула и замерла. Кавказец немного постоял не двигаясь. А затем вынул почти весь ***, Натка аж повернула голову высказать свое возмущение, но тут он опять ей всадил по самые булки да еще и с накрутом. И понеслась ебля. Натка стонала и кричала. Я знал что соседи слышат ее вопли но мне было плевать на это. - Да, еще, глубже. Еби меня. – кричала Натка какому-то хачику. - Хороша шлюшка у тебя – сказал мне Миша. - Знаю. Ты еще ее не вовсе дырки оттрахал. – сказал я и пошел в ванную. Там я достал резиновый елдак, и смазал его кремом. Вошел в комнату. И стал пристраивать елдак к ее анусу. Но попка жены была напряжена. Тогда я сунул руку к ее пизденке и взял ее смазку на пальцы и стал втирать в колечко ануса. Теперь елдак вошел легко. Я засаживал ей в такт с толчками кавказца. Наконец он кончил. Натка уже раза два кончила и обернувшись сказала мне. - Вот ТАК надо ебать свою жену! Села на колени, сняла презерватив и стала облизывать сперму с его хуя. Заглатывала его, заводила за щеку и ласкала уздечку. Я взял камеру и стал снимать их. Как же она красиво сосет. Прям настоящая ***. - О-ох, какая соска! Слышь мужик, ну и блядина твоя жена! Как сосет. – сказал горец. - Да, это она умеет и любит. – ответил я. - Эй, хуесоска, любишь сосать хуи? – спросил я ее. - Да-а, - и опять заглот по самый корень - А такой *** будешь всегда сосать? -Да. - Слышь Миша. Приходи когда захочешь – она тебе всегда отсосет. Даже на людях. Правда, сучка? – спросил я жену. - Да. Везде. Всегда. Такой *** может делать со мной все что угодно и когда угодно. – ответила Натка и продолжила сосать. Его *** снова набрал полную силу. - Ну-ка, встань бладь. – сказал он ей. Она покорно встала и он опять положил животом на стол. Только в этот раз он взял резиновый елдак у меня и стал им разрабатывать ее анус. - Давай! – закричала она. - Трахни меня в жопу. – Громко она закричала. - Теперь весь дом будет знать дорогая моя, что ты шлюха. – сказал я ей. - Пускай. Пусть приходят. Я их всех обслужу. – ответила она на полном серъезе. Я даже опешил. Никогда она такой не была. Всегда такая скромная и зажатая. Что с нею стало? Удивлялся я глядя как ее ебет кавказец в жопу. Ей нравилось это. Тогда я достал свой член и подошел к ней спереди. - Соси хуесоска! – приказал я ей. Она открыла рот и приняла мой *** в свой ротик. Как же она сосет.Я быстро разрядился ей в рот и она все проглотила. В тот вечер мы трахали ее до двух часов ночи. Она уже не могла ходить. Только лежала и стонала. На следующий день она мне сказала, что надо сходить в магазин за едой. - Иди. Одень то платье с открытой спиной и туфли. Все. Никаких трусов. Про лифчик я уже не заикался. Она и так уже не носила его. Я продолжал спать. Жена оделась и вышла в магазин. … «Бум» - услышал я звук открываемой входной двери. Я встал и выглянул в коридор. Там стояла моя жена. Стояла как-то странно. Я подошел и увидел, что по ногам ее течет сперма. Я задрал ей платье и увидел пизду залитую всю спермой. - Кто? - У магазина. Хачек какой-то. - Приятно было? - Да. У него такой был член. Коротенький, но очень толстый. Толще, чем у Миши. Я повернул ее и пригнул. Задрал платье и увидел разъебанную киску и анус, из которого до сих пор текло. Натка ушла подмываться. Я пошел на кухню завтракать.

ДВЕ СУДЬБЫ – Ну же, сэр! Как вы думаете, сколько бы за меня дали? – Элен красиво изогнулась и обдала капитана обворожительным взглядом. – Ну… не знаю. Может тысячу, может полторы… – Ха! Ха! Слышишь, Эмили! Я дорогой товар! – Ах, Элен, прекрати! Я уверена, что мистер Гринвуд пошутил и … – Нет, мисс Эмили! Говорю серьезно, я сам видел, как молодую белую девушку продали за 1200 пиастров. – Сэр, расскажите! Ну, пожалуйста! – Ладно. В общем, я тогда был штурманом на "Короне", двухмачтовой бригантине. Уж не знаю, как нас туда занесло, но попали мы на невольничий рынок как раз, когда там был аукцион, Дальше на помост вывели ее. Молодая, красивая с густыми каштановыми волосами. Аукционист объявил, что это француженка, недавно захваченная в плен. Затем он снял с нее одежду… – Погодите! Как можно сразу снять всю одежду? – Так на ней только накидка и была. Тот, на помосте просто сдернул ее и все! – Что, все! – Ну, девушка обнаженной и осталась… – Как обнаженной?! Голой?!!! – Ну да! Они всегда, женщин-то когда продают, раздевают их донага. Ну, чтобы покупатели лучше рассмотреть могли, ну и… – Достаточно, сэр! Элен, прекрати немедленно! Нашла о чем спрашивать! – Да мисс Эмили… Так ведь я и сразу-то… – Гринвуд смущенно умолк, и отвернувшись от девушек, стал сердито раскуривать трубку. Элен Уотерфорд недовольно фыркнула, и стала рассматривать волны за кормой. – Черт, черт, черт!!! Ну и птички! Ха! Что ж, леди, придется вам отправиться на мой корабль! – Сэр, что вы собираетесь с нами делать? – Я! Продать вас, красотки! За вас дадут отличную цену! – Но сэр, как вы можете?! Ведь мы англичанки, ваш отец… – Сэр, умоляю вас… – Достаточно! Али, Махмуд, доставьте этих птичек на корабль. Головами за них отвечаете! Двое верзил молча кивнули головами. Мгновение, и Элен почувствовала, будто стальные клещи сомкнулись у нее на плечах. Еще мгновение, и она оказалась на плече одного из пиратов. Элен очнулась сразу, без раскачки. Она лежала на боку, на твердом, деревянном полу в какой-то сумрачной каморке. С трудом Элен села на пол. Очень мешали крепко связанные за спиной руки. Только глянув на сестру, Элен обнаружила, что почти вся их одежда исчезла. И она и Эмили были в коротких нижних сорочках до колен. Их красивые платья, чулки, туфли, которые ей подарил отец на день рождения – все это исчезло. И сейчас босая, со связанными руками, полураздетая, да еще и в ошейнике гордая английская леди напоминала рабыню с торгов. От мысли, что пока она была без сознания, ее раздевали и лапали чужие руки Элен чуть не стошнило. Эмили со стоном закрыла глаза и откинула назад очаровательную головку. Элен, несмотря на страшное их положение, не смогла не залюбоваться сестрой. Тонкая сорочка туго обтянула стан Эмили, подчеркивая контраст между гибкой талией и полными грудями. Сквозь тонкую ткань отчетливо проступили темные пятна сосков. "Да… Сколько там говорил Гринвуд?... 1500 пиастров! Ха, да за Эмили дадут точно не менее 3000". – Ага! Леди очухались! Эй, Мустафа, скажи капитану, птички пришли в себя и желают почирикать! Ха-ха-ха! Говоривший, один из верзил, что тащил их на корабль, вспомнила Элен, нагнув бычью шею, шагнул в темницу. Осмотрев связанных девушек, он, довольно хмыкнув, расстегнул и снял ошейники, затем рывком поставил сестер, одну за другой, но ноги. – Ну что! Пошли, леди, капитан вас заждался. Контраст между полутемной темницей и ярким солнцем был таков, что Элен невольно зажмурила глаза. Почти на ощупь, подталкиваемая верзилой, она, спотыкаясь, пошла за сестрой, под иронический гомон пиратов. Войдя в каюту, сестры замерли от изумления. Однако глаза Элен были прикованы не к этой кричащей роскоши, и даже не к хозяину – восседавшему в кресле на шкуре леопарда, а к девушке, стоящей возле кресла на коленях. Судя по тонкому лицу и античному носу, девушка была, скорее всего, гречанкой. Но не это привлекло внимание Элен, а то, что девушка была совершенно голой. Ни клочка одежды! Ноги девушки были широко расставлены, лобок гладко выбрит. В ярко розовых сосках девичьих тугих грудей блестели позолоченные кольца. – Заходите леди, заходите. Али, развяжи им руки, – голос Джона Бингса был приветлив. – Извините, что пришлось вас немного раздеть, но ваши платья могли измяться в чулане. Ха! Ха! – Немного!!? – голос Эмили дрожал от негодования. – Да вы нас практически совсем раздели, негодяй! Джон Бингс, немедленно… – Стоп, стоп, милая леди! Не надо со мной ТАК разговаривать! Не забывайте, где находитесь, это вам не Мадрас!! Во-первых, я вам не Джон Бингс! Мое имя – Аль-Джаббар, а для вас, христианские сучки – господин! Раздели, говорите?! Вот, посмотрите на Тису, – Бингс кивнул головой на рабыню. – Вот она РАЗДЕТА! – Сэр, – Элен постаралась придать голосу примирительное звучание. – Сэр, просто мы не привыкли находиться в ТАКОМ виде, да еще перед мужчиной. – Ничего! Привыкните! Ладно, теперь о деле. Как вы уже слышали, я собираюсь вас продать! Вы молоды, красивы, и за вас дадут отличную цену. Но! Прежде чем прикинуть барыши, я должен получше рассмотреть свой товар. Понятно, о чем я говорю? – Да, но сэр, куда уж лучше? Уж не собираетесь ли вы… – Вот именно, собираюсь! Ты, – Бингс указал на Эмили. – Раздень свою сестренку! Живо! – Я не буду этого делать! Вы не имеете права! Я… – Если ты этого не сделаешь, английская сучка, это сделают мои матросы! Потом вас привяжут голых к мачте и выпорют тройной плетью! – Давай, Эмили, – прошептала Элен. – Видно, ничего не поделаешь. Та, глотая слезы, взялась руками за край сорочки и потянула ее вверх. Эмили потянула сорочку вверх, обнажая бедра и низ живота Элен. Чтобы помочь сестре, та подняла руки вверх. Мгновение, и обнаженная английская леди замерла перед английским пиратом. Инстинктивно Элен прикрыла руками грудь и лоно и попыталась повернуться немного боком. – Чего жмешься?! А кто ее разденет? Элен было ужасно стыдно опустить руки и раздевать свою сестру, но страх перед жестоким наказанием оказался сильней. Несколько мгновений спустя обе сестры, обнаженные и униженные стояли перед главарем пиратов. Лица девушек были залиты слезами отчаяния и стыда, щеки пунцовели. Бингс несколько минут с нескрываемым удовольствием рассматривал стоящих перед ним очаровательных нагих пленниц, затем его брови сурово нахмурились: От жгучей боли девушка сильно прогнулась назад, издав при этом пронзительный крик. Ударить второй раз Бингс не успел. Эмили с плачем кинулась на колени перед пиратом: – Не надо! Прошу вас, сэр! Мы будем послушными! Не надо, умоляю вас!! Эмили, вскочив на ноги, тут же приняла позу Тисы. Слезы полились из ее зажмуренных глаз, когда чужие пальцы грубо проникли в ее сокровенное место, проверяя ее девственность. – А ты еще не встала, как положено?! Что? Мало? Добавить? Всхлипывая, та встала в требуемую позу. Тщательно ощупав вторую сестру, Бингс вернулся в кресло. Все три девушки стояли не шелохнувшись. – Тиса, вина! А вы сучки, можете одеться! – и, дождавшись пока сестры, путаясь, наденут свои сорочки, – Тиса, свяжи их, а вы руки назад! Грациозно ступая по ковру, гречанка подошла к сестрам и крепко связала им запястья пеньковой веревкой. – Какая тебе больше нравится? – Не знаю, хозяин. Черненькая вроде ничего, только зажата больно. – А беленькая? – Беленькая совсем еще ребенок! Хотя сисечки симпатичные. – Да! Сиськи у них хорошие! Голубая кровь! Ха! Ха! Ха! Ладно, развлекись с черненькой, заставь ее кончить. Хочу посмотреть, горячая ли она шлюшка! Гречанка повернулась к Эмили: – Ну, признавайся ты ласкала когда-нибудь себя? Или может тебя ласкали твои служанки? Я слышала, индуски очень искусны в любовных утехах. Эмили молчала. Бингс, приподнявшись в кресле рявкнул: – Ты слышишь, английская ***! Отвечай! И не забудь называть Тису – госпожа!! – Нет. Нет… госпожа. – Ну, это поправимо! – с этими словами Тиса стала закатывать подол Эмилиной сорочки, пока та не оказалась чуть выше грудей. Затем она подвела беспомощную девушку к низкому столику и заставила ее лечь на него так, что ноги Эмили оказались широко разведены и свисали по сторонам стола. Взяв два куска веревки, Тиса крепко прикрутила лодыжки своей жертвы к массивным ножкам. Мягко улыбнувшись, гречанка опустилась на колени и принялась ласкать нежными пальчиками полные груди Эмили. Тиса не прекращая ласкать соски теперь уже губами, стала поглаживать набухшие половые губы юной англичанки. Наконец она впилась в пылающую расщелину своими полными губами, целуя и посасывая затвердевший клитор. Элен, стоящая поодаль, увидела, как изогнулось тело сестры, услышала ее хриплые стоны. Оргазм волнами накатывал на Эмили. Наконец девушка закричала и бессильно распростерлась на своем "ложе", почти потеряв сознание. Тут же раздался хриплый смех Бингса: – Ха! Ха! Браво, Тиса! Ну и шлюха эта леди! Из нее выйдет отличная рабыня! Ха, 3000 пиастров, никак не меньше! Отлично! Тиса, благодарно улыбнувшись, развязала Эмили и помогла той подняться со стола. Несчастная стояла, низко опустив голову, еле сдерживая рыдания. – Тиса, позови Мустафу. Пусть отведет этих сучек на место. Да пусть развяжет им руки, но ошейники надеть! Да… Ха! Ха! Ха! Одерни этой суке подол, а то видно ей понравилось! Сидя к каморке, Элен не могла оторвать взгляд от сестры. Она впервые увидела, КАК кончает женщина. Не выдержав, Элен тихо спросила сестру: – Эмили, дорогая. Прости за бестактность, но… – Ты хочешь узнать, было ли мне приятно? – раздался тихий голос сестры. – Да! Очень! – Господи, Эмили, но ведь… господи, мы стояли ГОЛЫМИ перед мужчиной! Он ТРОГАЛ нас! Мы… – Не забывай, сестренка, мы теперь рабыни. Судя по всему, этот негодяй будет не последним мужчиной, который увидит тебя голой! Так что или смириться с этим, или… – Что или? – Думаешь, тебя будут спрашивать, хочешь ли ты быть голой или нет? Надо, тебя разденут силой, да еще выпорют или еще чего похуже. – Да уж! Кстати они со мной! Может, глянешь перед аукционом? – С удовольствием! Тогда их в смотровую! Джамал, отведи девочек гостя, да приготовь их там! А мы пока по стаканчику прохладительного выпьем. Высокий негр согласно кивнул. Выйдя в дворик, он увидел стоящих на коленях двух девушек под охраной Али, своего старого знакомца с "Ласточки". Тела девушек были закутаны в темные хаабы – верхнюю женскую одежду. Поздоровавшись с приятелем, Джамал повел сестер в специальную комнату, где несчастных осматривали перед торгами. За время, проведенное на пиратском корабле, Эмили и Элен сильно изменились. Страх перед жестоким наказанием, страх перед необходимостью раздеваться, когда прикажут, страх за сестру, страх за себя. Эмили изменилась в другую сторону. На ее лице всегда было выражение полной покорности. Очутившись в комнате, Джамал развязал сестрам руки и знаком приказал раздеться. Две недели назад этот жест вызвал бы у них презрительный смех. Теперь же юные англичанки покорно развязали завязки хаабов и дали плотной ткани упасть на пол, обнажив их тела. Лишь Элен, в последний момент немного замешкалась, чем вызвала насмешливую усмешку Джамала. – Где надо! Ладно, как думаешь, сколько за них дадут? Тысяч шесть будет? – Гм! Если поделишься, смогу их приготовить. Да и шепну кому надо! – Сколько? – Десять процентов. – Хорошо! Согласен. Когда аукцион? – Через неделю. Надо этих красавиц немного подготовить, а то какие-то замученные они у тебя. Кстати, они девственницы? – Да вроде. Сам проверь, умеешь! – Да… ладно. Ну-с, приступим. С этими словами, Ширак подошел к Элен. Сначала он внимательно осмотрел девушку, для чего пару раз обошел ее со всех сторон. Затем начал ее ощупывать. Это был не тот скорый осмотр в каюте Джаббара! Ловкие, чувствительные пальцы работорговца касались каждого сантиметра нагого девичьего тела. Икры, бедра, ягодицы и живот Элен были несколько раз ощупаны и оглажены. Затем наступил черед грудей. Несколько раз Ширак сжимал в горсти эти пленительные бугорки, покручивал и сдавливал соски, дабы убедиться в упругости первых и чувствительности вторых. Довольно хмыкнув, он сделал знак Джамалю, и Элен почувствовала, как тугие зажимы впились в ее нижние губки и потянули их в стороны. Твердый палец проник в глубину ее лона и уперся в девственную плеву, вызвав у нее приглушенный стон. – О, да! Она девственна! Поразительно! В таком возрасте?! – Да ей всего восемнадцать! – Ха, у нас девочки уже в тринадцать становятся женщинами! Так, теперь проверим, как она реагирует на боль! Эй, Джамаль, давай! Десять ударов! – Ты с ума сошел! Шкуру ей попортишь! – Не переживай! Это специальный бич, не оставляет следов, но очень больно! Давай! Элен услышала свист, и страшная, жгучая боль опоясала ее спину. Второй удар пришелся по попке, затем третий, четвертый! Не имея возможности кричать, она лишь глухо стонала, дергаясь в своих колодках. Сквозь пелену слез она видела расширенные от ужаса глаза Эмили, наблюдающую, как корчится под ударами бича ее любимая сестренка. Наконец удары стихли. Элен плеснули в лицо ледяной воды, и вкрадчивый голос прошептал: – Ну что? Будешь покорной рабыней или добавить? Добавить?!! Элен смогла лишь слабо покачать головой и жалобно промычать, вложив в этот звук отрицание и покорность. – Ну вот! Видишь! Реакция положительная! С этой проблем не будет! Перейдем к старшенькой. Осмотр Эмили проходил в том же порядке, за тем исключением, что ей дали всего пять ударов. Но зато били по животу и грудям, после чего измученных девушек отвязали. – Ну что ж, сучки неплохие! Немного подкормить, помыть, подмыть. Хе! Хе! Спустя неделю Эмили и Элен Уотерфорд, бывшие графини Йоркские, виконтессы Хэмпширские, а теперь безымянные рабыни сидели в клетке работорговца Бен-Шакира. Тела девушек покрывали все те же хаабы. Однако внешний вид их изменился в лучшую сторону, благодаря усилиям Ширака. Всю эту неделю они проходили усиленный курс восстановления своих физических и духовных сил. Их великолепно кормили, купали по два раза в день, темнокожие служанки расчесывали им волосы, а могучий Джамал массировал их тела. Только две вещи оказались неприятными. В первый же день им провели процедуру удаления волос. Вспоминая это, Элен зябко поеживалась. Их завели в подвал и растянули на специальных козлах, причем так, что ноги оказались максимально разведены в стороны. Далее две молоденькие служанки, вооружившись щипчиками, стали выщипывать промежности, выдирая маленькие пучки волос с лобков. Боль была адская. Кляпы им не вставили, и сестры могли слушать стоны и крики друг друга. После получаса этой дикой операции промежности Эмили и Элен по гладкости могли соперничать с новорожденными. Еще болеет неприятными были так называемые "уроки любви". Их проводила приглашенная Шираком старая фурия Ханума. Суть "уроков" сводилась к тому, что они, нагие, должны были ласкать друг друга под присмотром старой распутницы. Однако за все время "уроков" эта ведьма так и не дала ни одной из сестер насладиться тем, что испытала Эмили в каюте Аль-Джаббара. – Итак, уважаемые, начинаем аукцион. Первым лотом идет прекрасная черная невольница. Посмотрите, как она прекрасна! Обратите внимание на тугие груди, столбики сосков! Как упоительны эти сильные бедра! Как округла ее попка! Аукционист, приземистый араб крутил головой, высматривая, кто поднимет цену. На помосте стояла высокая, обнаженная чернокожая девушка. Ну-ка, повернись, принцесса! Дай посмотреть на твою задницу! Аукционист повернул девушку на сто восемьдесят градусов и заставил наклониться, широко расставив ноги, демонстрируя ярко розовые половые губки. Прием оказался удачным, цены на рабыню резко полезли вверх. – Тысяча сто! Тысяча двести! Тысяча пятьсот!! Ого, это крупно! Еще? Тысяча пятьсот раз, тысяча пятьсот два… три! Продано!! Элен и Эмили наблюдали за происходящим из клетки, установленной за помостом. Сегодня утром их тщательно вымыли, и вместо надоевших хаабов, замотали их тела несколькими кусками прозрачного шелка. Шеи сестер охватывали стальные ошейники, которые были соединены между собой массивной цепью чуть более метра длиной. На ногах позвякивали цепи кандалов. Рук им не связали, но Ширак предупредил перед выходом: – Так, птички мои! Запомните, все, повторяю ВСЕ, что велит сделать аукционист, вы сделаете! Захотите артачиться, вспомните Зизу! Проданную черную девушку увели с помоста. Аукционист несколько раз прошелся взад, вперед, подмигнул покупателям и напыщенно произнес: – А теперь украшение сегодняшних торгов! Две белые рабыни, две сестры. Англичанки! Аристократки! Одна черноволосая, вторая белокурая! А главное – они девственны! Обе!!! Продаются вместе! Стартовая цена, – араб сделал паузу. – Четыре тысячи пиастров! Элен и Эмили вывели на помост. Несколько мгновений стояла полная тишина, вызванная появлением двух прекрасных девушек. Полупрозрачные шелка только подчеркивали красоту прекрасных тел. Трепещущие губы, блеск слезинок на ресницах буквально наэлектризовал толпу. Вздох пронесся, когда аукционист сдернул верхние шелка, обнажив невольниц по пояс. Цены понеслись вскачь, как хорошая упряжка коней. – 4200! 4400! 4500! 4800, – аукционист не успевал выкрикивать новые предложения. – 5000! 5200! 5300!!! Опытный араб дождался, пока выкрики немного поутихнут, и резким движением сорвал остатки одеяния с Элен. От неожиданности та вскрикнула и прикрыла руками низ живота, за что тут же получила пощечину от аукциониста. Вздрогнув, Элен низко опустила голову и завела руки за голову, позволяя любоваться своими точеными ногами и гладко выбритой киской. Тем временем аукционист сдернул шелк с Эмили, и теперь обе сестры стояли обнаженные перед толпой возбужденных мужчин. – Ну, что скажете? – голос аукциониста дрожал. – Каковы сучки!!! Представьте, как они вас ублажают, как извиваются в ваших объятиях! Кстати, они довольно горячие! Ну-ка, девочки, покажите нам, как вы любите друг друга! Живо! Зазвучала тихая, мерная музыка. Элен и Эмили, подстегиваемые свирепым взглядом аукциониста, развернулись лицом друг к другу. Ни слова не говоря, она обняла Эмили, и их губы слились в любовном поцелуе. Девушки, не отрываясь друг от друга, мягко опустились на колени. Их соски терлись между собой, ладони ласкали ягодицы. Наконец Эмили легла на спину и широко расставила ноги. Элен встала над ней на четвереньки так, что ее губы касались промежности сестры, а в свою очередь Эмили могла ласкать ее киску. Стоя в классической лесбийской позе, девушки принялись интенсивно ласкать друг друга. Первой не выдержала Эмили. Элен почувствовала, как напряглось тело сестры, как сразу набухли и увлажнились ее гладко выбритые половые губки. Девушка несколько раз провела языком по затвердевшему клитору, а потом принялась его посасывать, чувствуя, как язык Эмили глубоко проник в нее. Кончили они практически одновременно. Первой застонала Эмили, затем Элен. Возбужденные зрители увидели, как тела сестер переплелись в любовном экстазе, услышали хриплые крики и стоны. Старая Ханума знала толк в любовных утехах, и свои деньги она отработала сполна. – Ну, хватит, шлюшки, хватит! А ну, на колени! Руки за голову! Уважаемые, вы видели, как они умеют любить! Я жду ваших предложений! Элен стояла на краю помоста на коленях, заложив руки за голову, и сгорала от стыда. Только оторвавшись от Эмили, она поняла, какое унижение перенесла. Они ЗАНИМАЛИСЬ ЛЮБОВЬЮ на глазах десятков мужчин. Она КОНЧИЛА перед возбужденной толпой! Но самое страшное было то, что ей ЭТО ПОНРАВИЛОСЬ!!! Да! Когда волна оргазма затопила ее рассудок, она хотела только одного – чтобы ЭТО не кончалось! Господи, неужели я прирожденная шлюха?! – …Три! Продано! Продано Абдарахману бен Юсуфу, да продлит аллах его годы. Продано за 8000 пиастров!!! Следующий лот… – Вставайте, суки! Ваш новый господин хочет вас получше рассмотреть!.. Две мили, пройденные от рынка до дворца Юсуфа, запомнились Элен на всю жизнь. Всю дорогу они с Эмили проделали голыми, со связанными. Ошейники с них не сняли, а только повернули так, чтобы они могли идти гуськом. Первой шла Эмили. К ее ошейнику прикрепили длинную цепь, которая другим концом крепилась к седлу арабского жеребца бен Юсуфа. – Ну что, леди, прибыли! Отныне вы мои наложницы, однако, в гарем вас вести пока еще рано. Сначала вас немного подготовят. Хе! Хе! Хе! В этой темнице из вас сделают абсолютно покорных рабынь. Так вот, мои прекрасные леди! Элен почувствовала, как ее голову рывком поняли за волосы, шею охватило что-то холодное и тяжелое. Щелкнул запираемый замок, и гордая английская леди превратилась в рабыню – Ну что, христианская собака, теперь ты поняла КТО ты? Отвечай, ***!!! – Д-д-да. – Хозяин! – Да… хозяин. – Так кто ты?! – Я… я рабыня… хозяин. – Ты МОЯ ничтожная рабыня для моих сексуальных извращений! Повтори! – Я… ваша ничтожная рабыня, хозяин. Я… – из горла Элен вырвались отчаянные рыдания. – Я ваша рабыня для извращений. Вот и сейчас следом за Бен-Хассамом, спотыкаясь на непривычно высоких каблуках, и звеня колокольчиками на каждом шагу, шли две рабыни. Эмили и Элен Уотерфорд, бывшие графини Йоркские, виконтессы Хэмпширские, а теперь безымянные «рабыни для удовольствий». Месяц назад корсар-ренегат Аль-Джаббар захватил их судно, шедшее из Мадраса в Лондон. "Кто-то" оказался Саид. Спустившись в каземат, он молча открыл клетки и вытащил узниц. Связав их ошейники куском длинной веревки, он знаком велел идти за ним. Чуть пошатываясь и спотыкаясь на выщербленном полу, сестры побрели в неизвестность. Следуя за Бен-Хассамом, Элен несколько раз чуть было не споткнулась. Ходить на таких высоких каблуках ей еще не доводилось. Туфли были из алого бархата, с мелодичными бронзовыми колокольчиками на лодыжках. Итак, сейчас нас лишат девственности, а попросту изнасилуют.– Эй, Фатима! Принимай новеньких сучек! Ха! Ха! Ха! Они уже дрожат от нетерпения, хотят познакомиться с настоящими мужчинами… Массивная резная дверь мягко отворилась. Перед взором Элен предстала большая комната, утопающая в роскоши. Центром апартаментов была огромная кровать с балдахином, на которой возлежал сам хозяин дворца – Абдарахман бен Юсуф. Однако в комнате он был не один. Рядом с кроватью стоял массивный негр с опахалом, с другой стороны – две чернокожие рабыни, стоя на коленях, держали подносы с яствами и кувшинами. Сводчатый потолок опирался на галерею резных столбов. К каждому столбу была прикована обнаженная девушка. Ведомые Хассамом Элен и Эмили остановились в шаге от кровати. – А-а-а, Хассам! Привел сучек, это хорошо! Ну-с, милые дамы, давайте знакомиться. Как тебя зовут, ***?! – Эмили Уотер… – Стоп! Запомни тварь, у рабов и рабынь нет фамилий – только клички! Поэтому теперь тебя будут звать Амила. Поняла? – Да… да, господин. – Как звать тебя, сучка? – Амила, господин. – И кто ты? – Я… я ничтожная рабыня, господин. – Хорошо! А как ЗВАЛИ твою сестренку? – Элен, господин. – Теперь она будет Айлин, ясно? – Да, господин. – Мне сказал, что и ты, и твоя сестра еще девственны? – Да, господин. – Прекрасно. Тебя я сделаю женщиной сам. А твою сестру… твою сестру… Ага! Ее ТЫ лишишь девственности! Ей, кто там! Рабскую дыбу сюда, живо! Амила, сюда, ко мне! Элен с ужасом наблюдала, как ее любимую сестру поставили на четвереньки, предварительно сковав руки спереди. Ноги Эмили были широко раздвинуты, поясница прогнулась, оттопыривая ягодицы. Встав позади своей жертвы, Юсуф схватил ее за волосы и рывком запрокинул голову, так, чтобы Элен могла видеть искаженное болью лицо сестры, и одним толчком вогнал свой внушительный орган в девственное влагалище. Эмили лишали девственности не так, как это делает любимый, желая доставить своей милой не только боль, но и наслаждение. Ее грубо и цинично насиловали. С каждым толчком из перекошенного рта Эмили вырывались хриплые стоны, все ее лицо было залито слезами. – Не-е-е над-о-о-о! А-а-а! Пожалуйста-а-а-а! Умоляю, не н-а-а-а-до!!! Толчки становились быстрей и чаще, и, наконец, по отвратительному лицу Бен Юсуфа пробежала судорога наслаждения. Эмили почувствовала, как тугая струя хлынула в нее, обжигая истерзанное влагалище. – О-о-о! Хорошо-о-о-о! Уф! Выдернув свой член из Эмили, Юсуф блаженствуя, откинулся на подушки. Эмили же рухнула навзничь, сотрясаясь от рыданий. Через несколько мгновений Элен была распята на дьявольском снаряде. Руки были крепко прикручены к балкам, а ноги раздвинуты так широко, что девушка не могла сдержать слез и жалобных стонов. Дыба стояла почти вертикально так, чтобы жертва могла все отчетливо видеть, что с ней делают. Юсуф посмотрел на содрогающуюся у его ног рабыню. Взяв с кровати легкий хлыст, он с силой хлестнул по спине Эмили. – Хватит реветь! Ты теперь женщина, радоваться должна. Ха! Ха! Ха! Видишь, твою сестренку уже приготовили. Вот, возьми, – он протянул той деревянный фаллос. – Пора и ее женщиной сделать. Всхлипывая, та уставилась на чудовищных размеров предмет. Неизвестный резчик мастерски сделал копию мужского детородного органа. Гладкая головка, вздутые вены, оплетающие массивный ствол – все было как в настоящем. – Ну, чего встала?!! Давай, вставь ей! Только сначала разогрей ее, чтобы сучка потекла! А то я его тебе в жопу вставлю!!! Быстро ***!! Еле держась на ватных ногах, Эмили подошла к распяленной сестре. – Ну!!! Опустившись на колени, Эмили тихо прошептала: – Прости Элен… прости, моя девочка… Элен почувствовала горячее дыхание Эмили на своей киске. Упругий язычок коснулся ее нежных губок, прошелся по клитору, и устремился внутрь ее лона. По телу пробежала приятная волна, и сразу заныло внизу живота. Господи! Да я прирожденная шлюха!!! Стоит меня коснуться ТАМ, и желание переполняет меня. О-о-о! Как хорошо! Господи, Эмили, не останавливайся, пожалуйста… – Что вылупилась, вставляй до конца! Желая побыстрей прекратить эту пытку, Эмили с удвоенной силой вдавила член в сестру. Та корчилась на своем "ложе". Несмотря на смазку, боль была адская. Элен казалось, что ее пронзают насквозь. От острой боли в раздираемом лоне девушка всхлипнула и благодатная мгла окутала ее мозг. Очнувшуюся девушку отвязали от дыбы и поставили на колени. Двое рабов-палачей держали Элен, чтобы та не упала. Намотав ее прекрасные волосы на кулак, один из палачей вздернул низко опущенную голову рабыни. Элен с трудом открыла глаза и увидела перед лицом стоящий дыбом мужской член. Мгновение, и член оказался у нее во рту, прижимая язык и почти достигая гортани. Обладатель внушительного органа (это был Хасссам) стал делать ритмичные движения членом то почти выходя, то загоняя его в рот Элен почти до яичек. Каждое движение вызывало у нее рвотные позывы, однако, памятуя жесточайшее наказание, свидетелем которого она стала, Элен старалась эти позывы подавить. Наконец Хассам глубоко задышал, и в рот Элен ударила горячая струя. С трудом, но девушка сумела несколькими глотками проглотить этот "эликсир". Тут раздался голос Юсуфа: – Ну, как сучка? Вижу, Айлин будет горячей шлюшкой. Ишь, все твое семя выпила, голодная наверно! Ха! Ха! Ха! – и Юсуф залился смехом. Хассам криво усмехнулся, и потрепал Элен по голове. С низких лож, разбросанных по всему помещению, вскочили четыре девушки. Все голые, у всех в сосках блестели кольца. Как по команде девушки встали на колени и завели руки за головы. Фатима улыбнулась: – Здравствуйте, девочки. Вот, привела новеньких, Амилу и Айлин. Они англичанки. Это Жасмин, – Фатима показала на высокую смуглую девушку. – Она старшая рабыня, и вы должны называть ее – госпожа! Сначала было мытье, тщательное и неторопливое. Затем завтрак. Ели сестры из мисок, стоящих на полу. Ели, стоя на четвереньках под насмешливыми взглядами других рабынь. Те восседали за низеньким столом, удобно расположившись на мягких подушках. – Глянь, как чавкают! Английские свиньи! Говорят, младшенькой деревянного засунули, наверно понравилось. Хассамом, вошел Юсуф. Губы поджаты, брови сурово нахмурены. – И что она натворила? – Отказалась бить свою сестру плетью, господин, – услужливо подсказала Фатима. – Вот как! Почему ты отказалась?! – Господин… это… ведь это моя сестра… я не… – Разве ты не поняла, что теперь, и ты, и она просто рабыни? И все приказания обязаны выполнять?!! Ты это забыла, ***?!! Тварь!! – кричал Юсуф. – Ладно, – внезапно остыв, произнес хозяин дворца. – Хасим, для начала плеть, пятьдесят ударов, затем в карцер дня на три, после… ладно сам разберешься. Шкуру не портить! Через пять дней позовешь, а я пока с ее сестренкой развлекусь. Горячая, я тебе скажу, шлюшка оказалась. Хасим согнулся в подобострастном поклоне. Элен с ужасом посмотрела на приближающегося к ней Хасима. Несколько секунд тот молча рассматривал пленницу. Затем его рука прошлась по лицу Элен, ее губам и скользнула в вырез туники. Сильная ладонь сжала ее грудь. – Какая ты красивая, – прошептал Хасим. – Непокорная и красивая. Ну, сучка, что ты выбираешь сначала? Плеть или любовь? – Господин… что вы имеете ввиду? Я… я не понимаю. – Хм. Ладно, сейчас поймешь! – с этими словами Хасим поволок Элен из камеры. Прости, мой господин. Не удержался, больно уж аппетитная сучка. – Ладно, как там она у тебя, живая? – А что ей будет? – Тащи ее сюда. Эмили отвязали от колонны и швырнули к ногам Юсуфа. Мгновенно девушка встала на колени, широко разведя бедра, и охватила пальцами затылок. – Видал Хассам, какая умная сучка! А мы только от твоей сестренки. Мда! Встав на четвереньки, Эмили поползла к кровати Юсуфа. И тут же получила жестокий пинок! Удар пришелся прямо по выпяченным нижним губкам. От дикой боли девушка вскрикнула и рухнула навзничь. – Тебе сказали ползи, и не иди, – раздался голос Хассама. – Ходить на четвереньках еще заслужить надо. – Верно, верно! Ползи тварь, как червяк ползает! Всхлипывая, Эмили легла на холодный мраморный пол, и, извиваясь всем телом, поползла. – Голову ниже, а задницу выше! Видела, как собака к хозяину подползает, так и ползи, сучка христианская! Приползла? Хассам дай-ка хлыст. А ты, собака, так и стой! Так, после каждого удара будешь говорить "спасибо, хозяин", поняла? Привстав с кровати, Юсуф с силой хлестнул по выпяченному заду. Удар пришелся прямо по промежности, вызвав у Эмили протяжный стон. – Спа… спасибо, хозяин… Еще удар! – Ай! Спасибо… хозяин… пощадите!! Свист, удар! – А-а-а! Хозяин, не надо-о-о… спасибо… пожалуйста! – Что, не нравится?!! На, получай! – А-а-а-а-а! Не-е-е-е… надо-о-о! Удары стихли. Перед кроватью работорговца лежала жестоко выпоротая английская леди. Подняв залитое слезами лицо, Эмили прошептала: – Спасибо, хозяин. Твоя ничтожная рабыня благодарит тебя. Прошу, возьми меня, только не бей! – Хм, взять тебя? Ты хочешь сказать изнасиловать? – Да, да, только не бейте, хозяин! – Что-ж, твой задик еще девственный! Иди сюда! Абдалла, раздвинь ей жопу! Эмили встала на четвереньки и высоко подняла зад. Жесткие пальцы впились в ее половинки и до боли растянули их в стороны. Прижав головку члена к анальному отверстию, Юсуф стал медленно вводить его внутрь. Эмили показалось, что ее сажают на кол. От сильной боли она застонала. Боль нарастала, как и нарастало ощущение заполненности. Наконец весь внушительный орган Юсуфа оказался у нее внутри. Несколько мощных толчков, и горячая струя оросила ее внутренности. Довольно хрюкнув, Юсуф выдернул член и развернул Эмили лицом к себе. – Видишь, какой он грязный. Вылижи его! Орган Юсуфа покрывала слизь кроваво-коричневого цвета, и от него шел отвратительный запах человеческих испражнений. Эмили в ужасе отшатнулась. – Что, не нравится? Лижи, говорю, или еще хлыста захотела? Преодолевая отвращение и сдерживая рвотный позывы, девушка стала облизывать ствол Юсуфа. Тот внимательно наблюдал, пока его орган не был вылизан дочиста. – Хм, пообедала? Ха! Ха! Ха! Хассам, отведи суку Фатиме, я устал. Завтра утром ее на ипподром, посмотрим, какая из нее лошадка! Ха! Ха! Ха! Хасим вывел Элен из задумчивости, слегка хлестнув ее плетью. Затем снял с девушки колодку, расстегнул и снял кандалы. Элен пугливо огляделась и под пристальным взглядом Хасима, потупила взор. – Сними тунику и положи ее на стол. – Да, господин, – Элен выполнила приказание, и теперь стояла посреди камеры голой. Утром ее разбудила сама Фатима. Позавтракав, она позвала Жасмин, и они вдвоем повели Эмили на ипподром. Ипподром входил в дворцовый ансамбль и располагался сразу за хозяйственными постройками. Вместе с Фатимой и Жасмин, Эмили попала в просторную комнату, напоминающую шорную мастерскую. Сначала Эмили тщательно выкупали в большой ванне, затем Жасмин стала ее причесывать. Она подняла густые волосы Эмили с боков и стала заплетать их посередине головы, поминутно вплетая блестящие бусы. Когда она закончила, голова Эмили напоминала заплетенную конскую гриву, а сзади, до лопаток, свешивался распущенный хвостик. Потом Фатима затянула на талии Эмили широкий кожаный ремень. Затянула туго, так что дышать Эмили могла теперь только грудью. Спереди к ремню было пришито стальное кольцо, к которому Фатима привязала толстую, грубую джутовую веревку. Фатима пропустила веревку между ног Эмили так, что она прошла нижних губок и плотно прижалась к клитору. Пропустив ее потом под ремень сзади, Фатима с силой потянула веревку вверх. От боли Эмили вскрикнула. Веревка впилась в промежность еще глубже и прошлась по чувствительному бугорку плоти. Велев подержать веревку Жасмин, Фатима надела на Эмили нечто, напоминающее конскую сбрую. После того, как Фатима затянула все ремни, груди Эмили оказались приподнятыми так, что кольца в сосках свободно повисли. Удовлетворенно покачав их, Фатима перехватила веревку у Жасмин, и, натянув ее еще немного, сделала той знак. Ухватив хвост волос, Жасмин крепко привязала конец веревки к нему так, что Эмили пришлось высоко вздернуть подбородок. Отпустив девушку, Фатима резко приказала: – А ну-ка, смотри вперед! С большим трудом Эмили удалось немного опустить голову, что вызвало острую боль в промежности. – Дальше не могу, госпожа, – задыхающимся голосом произнесла рабыня. – А дальше и не надо. Дальше и не сможешь. Это для твоей осанки, ты ведь теперь кобылка, а осанка для лошади много значит. Действительно, попытка опустить голову еще привела к вспышке такой боли, что Эмили сразу отказалась от этого. – Прекрасно! Глянь Жасмин, как грудки ходуном ходят. И это она еще не бегала! Давай цепочку и колокольчики. Три колокольчика! Взяв протянутую цепь, Фатима закрепила ее концы за кольца в сосках Эмили так, что цепочка оказалась натянутой. На цепь были повешены три колокольчика, один побольше, и два маленьких. Колокольчики сразу же стали позванивать, так как при дыхании груди Эмили поднимались и опускались. Взявшись за них, она повела рабыню к выходу. Подковки звонко цокали по каменному полу, мелодично звенели колокольчики. Выйдя из конюшни, Эмили увидела низкую двуколку с длинными оглоблями. На концах были кожаные петли. Девушку поставили между оглоблями и продели руки в петли так, что последние оказались у Эмили на плечах. Вытянув руки девушки назад, Фатима крепко привязала запястья и локти к оглобле. Из-за этого груди Эмили оказались еще более выпяченными вперед. – А теперь запомни девочка. Хозяин любит быструю езду. Постарайся разогнаться не спеша. Он будет тебя постегивать, но ты потерпи, сразу не беги, что есть силы. Если упадешь, получишь пятьдесят ударов плетью. Будешь бежать – постарайся повыше поднимать колени, хозяин это любит. Ну, удачи! Спустя полчаса показался Юсуф, одетый в легкий халат. В руках он держал хлыст на длинной рукоятке, и Эмили поняла, что именно этим хлыстом ее будут подгонять. Юсуф подошел вплотную к своему "скакуну". – Ну, застоялась, кобылка? Сейчас поедем, посмотрим, какова ты на дорожке. Послышался легкий скрип, и Эмили почувствовала, как осели вниз оглобли. Не имея возможности повернуть голову, она ждала команды типа "но", но вместо этого спину ожег удар хлыста. Глухо застонав, девушка налегла и покатила коляску с Юсуфом по дорожке. – Быстрей, сучка, – и жалящий удар по ягодицам. – Еще быстрей!! Подковы глухо стучали по утоптанной земле. Катить двуколку было очень тяжело. Пот заливал глаза, в груди клокотало и хрипело. Ко всему этому прибавлялся мелодичный звон колокольчиков. Раз за разом спину или попку обжигали удары хлыста. Однако Эмили, памятуя о возможном суровом наказании, продолжала ускорять свой бег, не забывая как можно выше подбрасывать колени. После третьего круга девушка почувствовала, что силы ее на исходе. Плечи онемели, и она почти не чувствовала пальцев. Все тело рабыни покрывал едкий пот, смешанный с пылью. Подбородок, шея и верхняя часть груди были залиты её слюной. Ноги стали ватными, и Эмили с ужасом поняла, что сейчас рухнет без чувств. И тут последовал рывок поводьев и команда Юсуфа: – Ладно, помойте суку и в стойло, – довольный Юсуф отправился во дворец. Когда Фатима вытащила руки Эмили из петель, та со стоном рухнула на колени. Подхватив почти бесчувственную девушку под руки, Фатима и Жасмин потащили ее в конюшню, где, освободив от упряжи и туфель, поместили ее в ванну. Затем Эмили насухо вытерли большим махровым полотенцем и накормили. Горячая ванна и питательная еда помогли Эмили немного прийти в себя. Однако долго нежиться ей не дали. Руки крепко связали за спиной, а на шею накинули веревочную петлю. Затем в рот вставили деревянные удила и отвели ее в стойло. Фатима привязала веревку к столбу так, что Эмили пришлось стать на колени. Подняться она не могла. Ласково потрепав девушку по голове, смотрительница гарема удалилась в сопровождении Жасмин. Элен стояла в кромешной тьме. Стояла уже сутки. Сказать, что она замерзла, значит не сказать ничего. Могильный мрак карцера окутывал ее тело, пробираясь в самые интимные места. Несчастная девушка еле стояла, слегка повиснув на собственных сосках. Это была дьявольская пытка. Малейшее движение причиняло острую боль, но ноги почти отказывались служить, и время от времени колени подгибались. Тогда раздавался мучительный стон несчастной рабыни. Господи, как больно, как холодно… М-м-м-м… Господи, хоть бы он пришел. Все ему сделаю. Пусть плетью бьет, только освободит отсюда… Госпо… Стоп. По-моему идет. Дверь с лязгом отворилась. – Ну, как поживаете, леди? Ха! Ха! Ха! Остыла, шлюха! Давай-ка, кляпик вынем. – Гос… господин… отпустите… я больше не могу… я… я… – Что, я, я? – Я все для вас сделаю! – Ха! А ты и так все сделаешь! Ладно, пойдем, погреешься и обратно! – Нет! Пожалуйста, не надо обратно! Добрый господин! – Хм! Ладно, там видно будет. Хасим вытащил полубесчувственную девушку из карцера и потащил ее в "исправительную" камеру. Элен шла как в тумане, еле передвигая ногами. Войдя в камеру, девушка без звука рухнула на пол и потеряла сознание. Очнулась она оттого, что на нее лили чуть теплую воду. Застонав, она попыталась приподняться, но упала опять. Руки по-прежнему были связаны сзади. – Ну, очухалась, – голос Хасима выплывал как из тумана. – Пора и покататься на кобылке. Кстати твоя сестренка оказалась хорошей кобылкой. Как она катала хозяина – блеск! Ну а ты у меня сама покатаешься! С этими словами, Хасим поднял рабыню с пола и потащил к треугольной доске на подпорках. По бокам "ослика" (так ласково его называл Хасим) стояли две скамеечки. С помощью Хасима, Элен встала на скамеечки так, что острие доски пришлось как раз между ее половых губок. Балансируя на цыпочках, несчастная пыталась приподняться как можно повыше. Тем временем Хасим стянул толстой веревкой локти Элен так, что ее упругие груди с твердыми сосками выпятились вперед. – Ну, готова? Тогда вперед, – с этими словами Хасим аккуратно убрал обе скамеечки. Острая, слепящая боль пронзила лоно Элен. Ей показалось, что ее промежность разрезают пополам. Инстинктивно она постаралась сжать бедра, чтобы хоть как-то ослабить эту ужасную боль. Однако Хасим не позволил ей этого сделать, привязав к лодыжкам длинную толстую палку, заставив раздвинуть при этом ноги почти на метр. Теперь Элен сидела на "ослике" исключительно своей промежностью. Хасим с довольным видом помял торчащие груди и вставил Элен шар кляпа. – Посиди, подумай, как себя вести, а я пока займусь другой сучкой. "Другой", к удивлению Элен, оказалась Айгюль. Индуска была так же одета в грубую тунику. Пока Хасим возился с пыточными орудиями, дочь магараджи насмешливым взглядом мерила дочь английского аристократа. По приказу Хасима, Айгюль сняла тунику и встала спиной к столбу. Индуска обладала полными грудями с большими заостренными сосками. Кольца в сосках были раза в два больше, чем у Элен. Хасим завел руки Айгюль за столб, и стянул их в локтях. От этого её груди выпятились еще больше. Хасим продолжал стягивать локти, пока у девушки не вырвался протяжный стон. Закрепив веревку, Хасим взял со стола тяжелую многохвостую плеть и пару раз щелкнул ей в воздухе. – Ну, Айгюль, ты знаешь, что тебе положено. – Да, господин. – Двадцать ударов по грудям. – Да, господин. – Считать будешь сама. – Да, господин. Хасим взмахнул рукой. Раздался свист, и с отвратительным чмоком пять ремней плети пали на беззащитную грудь. – Один. … свист, удар… – Два. … С каждым ударом на грудях Айгюль вспухали красные рубцы. Голос наказуемой рабыни дрожал и, наконец, с ее уст сорвался первый крик. После двенадцатого удара гордость и выдержка окончательно покинули индуску, и Айгюль вопила почти не переставая. Даже, когда Хасим закончил порку, девушка кричала от боли. Наконец крики стихли. Полубесчувственная, девушка по имени Айгюль висела на столбе. Хасим отвязал несчастную, и выволок ее из камеры. Вернувшись, он подошел к Элен и с усмешкой сказал: – Видела?! Это только за то, что она не сразу встала в позу! А ты, дурочка, отказалась подчиняться! Так что тебе будет еще на орехи! Полчаса спустя, Хасим снял Элен с ужасного снаряда. Поставив ее на колени, он развязал пояс шаровар. – Давай, полижи моего дружка. Или опять в карцер? – Нет… господин, – Элен потянулась губами к стоящему дыбом члену. … Еще через полчаса, одетая в грубую тунику, рабыня Айлин была препровождена в камеру, где и уснула на грязной соломе сном праведника. Две недели спустя рабыня по имени Амила, бывшая Эмили Уотерфорд, а теперь скаковая "кобылка", стояла, запряженная в легкую коляску. Помимо упряжи, на ее голове красовался султан из страусиных перьев, а из заднего прохода торчал кокетливый хвостик. Всю это время ее усиленно тренировали. Бег по кругу, высоко подбрасывая колени, сменялся изнурительными поездками с груженой двуколкой, затем опять бег. Эмили так уставала, что при малейшей возможности спала почти на ходу. Рот постепенно привыкал к удилам, и уже не так трудно было дышать. И вот сейчас она ждала дочь Юсуфа, которая изъявила желание прокатиться перед завтраком. Зейнаб, как ее звали, была молодой девушкой лет двадцати. От своего отца она получила такой же жестокий нрав, и многие рабыни боялись ее больше, чем Юсуфа. Зейнаб никогда не расставалась с легким хлыстом, которым мастерски владела. Прекрасно зная физиологию женщины, она предпочитала сечь рабынь исключительно по соскам или промежности. Поэтому, когда она уехала на неделю погостить у своего дяди, многие рабыни вздохнули с облегчением. Однако ничто не вечно, и Зейнаб вернулась в отчий дом. В первый же день жесточайше была высечена турчанка Лейла. Два палача держали несчастную вниз головой, широко разведя ноги, а Зейнаб хлестала рабыню по промежности, пока та не потеряла сознание. И вот, на второй день пребывания, она решила покататься, благо ей рассказали, что появилась новая "кобылка". Эмили стояла уже полчаса под палящими лучами африканского солнца. Тело постепенно покрывалось слоем пота и лоснилось. Наконец послышались легкие шаги, и взгляду английской аристократки предстала дочь работорговца. Зейнаб была одета в короткое болеро, еле прикрывающее ее полные груди и цветные шаровары, на ногах были расшитые золотом туфли. Шею девушки обвивало великолепной ожерелье из крупных изумрудов, на изящных запястьях блестели золотые браслеты. Но не к этому было приковано внимание Эмили, а к хлысту, зажатому в девичий кулачок. И как подтверждение, хлыст уперся ей в подбородок. – Это и есть новая сучка? Англичанка? А ничего, она красивая! Ну-ка поржи, как полагается кобыле! Эмили с недоумением посмотрела на стоящую за Зейнаб Фатиму. Та и бровью не повела, зато нахмурилась Зейнаб. – Ты что, не понимаешь?! Ржи, тебе говорят! – и, отступив на шаг, та взмахнула хлыстом. Со свистом тот врезался прямо в сосок. От жгучей боли на глазах Эмили сразу навернулись слезы. Спасаясь от второго удара, она запрокинула голову и издала нечто, напоминающее ржанье. – Хорошо, вижу ты послушная сучка! Ну что?! Покатаемся! С этими словами, Зейнаб грациозно села в двуколку, и недолго думая, вытянула хлыстом Эмили по спине. Та застонала и поездка началась. К удивлению Эмили, Зейнаб не стала сворачивать не беговую дорожку, а повернула коляску к выезду из дворцового парка. Дворец Юсуфа стоял на холме, поэтому катить двуколку было легче, чем на ипподроме, и коляска катилась гораздо быстрее. Тем не менее, раз за разом на спину, плечи и ягодицы Эмили обрушивались жестокие удары хлыста. Зейнаб с наслаждением стегала английскую леди, упиваясь своей властью над ней. Бедной девушке оставалось только глухо стонать и ускорять бег. Неожиданно поводья натянулись, и Эмили пришлось остановиться. Причиной остановки стала такая же двуколка, выехавшая им навстречу. В коляске сидела очаровательная девушка, чуть моложе Зейнаб. Зульфия, ближайшая подруга дочери работорговца, была не менее, а может и более жестокой, чем Зейнаб. Обилие покорных рабынь, полная власть над ними и жестокие нравы родителей взращивали в это время в Занзибаре и его окрестностях поистине уродливые побеги. Прекрасные снаружи и черные душой, дети работорговцев щеголяли друг перед другом жестоким обращением с рабами и, особенно, с рабынями. Вот и сейчас перед изумленным взглядом Эмили предстала запряженная, как и она, совершенно голая девушка. В сосках девушки висели массивные кольца, от которых отходили длинные поводья. Руки несчастной были туго связаны в локтях, и прикручены к длинному дышлу. Но главное, что поразило Эмили, было кольцо, висевшее на клиторе девушки. От кольца отходила цепочка, идущая между ног девушки к коляске. – О, дорогая моя Зейнаб! Наконец-то ты приехала! Знаешь, как без тебя было скучно? Поговорить не с кем! Ну, как съездила? Как дядюшка? – Спасибо милая, съездила неплохо. Дядя как всегда полон сил. Недавно загрузил целых четыре корабля черномазыми! Представляешь! – О! У твоего дяди всегда была прекрасная коммерция! – Да! Дядя мастак на такие дела. А я смотрю, у тебя новая "кобылка"! Хм! Оригинально! А зачем кольцо в клиторе? – А-а-а!! Это мое изобретение, для торможения достаточно дернуть за цепь и "кобылка" встает, как вкопанная! Эффективно, и к тому же достаточно больно! – Больно? – Ха! Смотри, – Зульфия с силой дернула цепь. Даже Эмили поежилась, когда из уст девушки вырвался жуткий крик. – Видишь, какой "сигнал"! Ха! Ха! Ха! Все оборачиваются, – с гордостью констатировала Зульфия. – А у тебя смотрю тоже новенькая сучка. – Да, притом это английская леди! Аристократка! – Что ты говоришь?!! Где же её взяли? – Папочка купил. Говорят, большие деньги отвалил! "Милый" разговор двух исчадий ада продолжался. Эмили с сочувствием смотрела на стоящую перед ней "кобылку". Та была молода, лет шестнадцати, не больше. Груди едва развиты, но соски крупные, оттянутые кольцами. Спину и бедра несчастной покрывали кровоточащие рубцы. Тут внимание Эмили привлекла новая группа людей, появившихся на дороге. Впереди, на низеньком муле, ехал пожилой араб в белом тюрбане. А за ним! За ним, во главе пышной процессии, выступал могучего телосложения негр, в прекрасном головном уборе из блестящих перьев. На негре была набедренная повязка из хвостов антилоп гну, золотые браслеты под коленями и на руках. На могучем плече, негр нес огромный топор с рукояткой черного дерева. Следом за вождем шло около сотни вооруженных воинов. К удивлению Эмили у десятка из них на плечах лежали мушкеты. Остальные были вооружены копьями, луками и палицами. За спиной у каждого висел овальный щит. К своему удивлению Эмили вдруг стало стыдно за свою наготу, за кольца в сосках. Она низко опустила голову, и две предательские слезинки скатились по её щекам. – О! Белир! Здравствуй, а кто это с тобой? – с удивлением спросила Зейнаб. – Мир вам, госпожа. Это великий король Мване, верховный вождь племени мбанане. Он прибыл издалека, от Великих озер. Король хочет посмотреть Занзибар. Кстати, – прошептал Белир, – у него такие замечательные изумруды! – Ха! Продать бы его, вот денег можно было бы заработать, – презрительно произнесла Зульфия. – Тише, тише госпожа! Он немного понимает по-арабски. – Ну и что? – А то, что в двух милях отсюда стоит его двухтысячная армия. Поверьте, мбанане очень воинственное племя, и очень сильное. Общая численность войск достигает десяти тысяч воинов. Слушая этот разговор, Эмили нестерпимо захотелось посмотреть на короля. Она подняла голову и… на нее неотрывно глядел король Мване! Эмили была поражена тем внутренним благородством, которое излучала фигура вождя. У Мване оказались пронзительные черные глаза, которыми он буквально пожирал стоящую перед ним голую рабыню. Повернувшись к Белиру, он что-то произнес гортанным голосом. – Что он сказал? – поинтересовалась Зейнаб. – Он спрашивает, продается ли эта рабыня? – ЭТА?!!! Хм, смотря за сколько! Вообще-то мне не очень хочется ее продавать, в коляске она дюже хороша! Ха! Ха! И вообще вопросы о продаже рабов решает мой отец! Выслушав перевод, король резко повернулся и двинулся по направлению к дворцу Юсуфа. Удивленно поглядев вслед, и пожав плечами, Зейнаб развернула коляску и последовала за процессией. Следом за ней последовала и Зульфия, сгорающая от нетерпения увидеть окончание этой истории. Прошло два дня, как Элен вернули из зиндана в гарем. Девушка с содроганием вспоминала дни, проведенные в ужасной тюрьме. Череда избиений, надругательств и унижений окончательно сломили гордый дух английской леди. Но главное, что заметила сама Элен, было то, что когда её насиловали или секли розгами, она испытывала неземное блаженство. Ей хотелось, чтобы ЭТО продолжалось и продолжалось! Элен ненавидела себя за это, но стоило Хасиму провести ладонью по ее нижним губкам или поласкать ее соски, и она чуть ли не сама насаживалась на его член. Само собой Хасим все рассказал своему хозяину. Заинтересованный, тот приказал доставить Элен к нему. В первую же ночь, он несчетное количество раз овладел ею в самых разных позах и во все ее естественные отверстия. Ни рот, ни зад, не влагалище не были обойдены вниманием. В перерывах между совокуплениями, Юсуф сек длинными прутьями гибкое тело Элен. Сек умело так, что девушка кричала от боли и заливалась слезами, умоляя ее пощадить. Но стоило ему припасть губами к твердым соскам, как слезы высыхали, и Элен кричала уже от оргазма. После той ночи Юсуф объявил рабыню Айлин своим "сокровищем" и запретил всем, включая Хассама, прикасаться к ней. Элен посадили на цепь возле ложа, чтобы она была всегда "под рукой". Раз в день её водили купаться, причем самой ей мыться запрещалось. Руки Элен связывали и мыли ее Фатима или Жасмин. На цепи девушка сидела тоже со скованными сзади руками, изнывая от желания прикоснуться к своим соскам или клитору. О Эмили не было ни слуху, ни духу. Постепенно желание отдаваться полностью затмило все остальное. По ночам Элен проклинала себя, обзывала шлюхой и потаскушкой, но стоило Юсуфу щелкнуть пальцами, как она бросалась в его объятья. И если Юсуф не имел её, она заливалась слезами, прося себя изнасиловать. И вот однажды это все кончилось. День начался как обычно. После купанья её опять посадили на цепь. Юсуф был доволен (вчера провернул удачную сделку), поэтому раздался щелчок пальцев, и Элен по знаку припала губами к вздыбленному члену господина. Облизывая внушительный ствол, Элен краем глаза заметила, как открылась дверь, и… И в дверь вошла её любимая сестра, следуя за дочкой хозяина Зейнаб. Эмили опустилась на колени и охватила руками затылок. Затем она подняла голову, и глаза сестер встретились! От неожиданности Элен перестала ласкать ствол Юсуфа. В глазах Эмили было столько нежности и любви, что у Элен запершило в горле. Слезы хлынули ручьем и, содрогаясь от рыданий, рабыня Айлин опустилась на мозаичный пол. От такой наглости у Юсуфа перехватило дыхание. Закипая, он схватил лежащую рядом плеть, но тут раздался голос Зейнаб: – Подожди, отец! Потом ее выпорешь! Тут такое дело, Белир, где ты там? Пригласи его величество. В зал вошел сопровождаемый Белиром король Мване. Вместо своего огромного топора в руках короля был небольшой мешочек. Гордо посмотрев на Юсуфа, Мване на ломаном арабском произнес: – Моя приветствовать тебя, Юсуф. Моя хочет купить вот эта рабыня! – и король показал на коленопреклоненную Эмили. – Привет тебе, Верховный вождь мбанане! Почему ты хочешь именно эту рабыню? У меня много красивых девушек! – Мне не надо много. Мне нужна эта! – Но я заплатил за нее много пиастров! Что ты можешь предложить? Усмехнувшись, Мване вытащил из мешочка изумительный по красоте изумруд, размером с голубиное яйцо. Юсуф и Зейнаб с восхищением рассматривали дивный камень. Молчание немного затянулось, когда раздался голос короля: – Ну что? Ты продавать мне эту рабыню? – Да ради бога!!! Забирай ее! Все равно она мне не понравилась! Какая-то холодная. То ли дело ее сестренка! Настоящая шлюха! Ха! Ха! Ха! Слушай вождь, а зачем она тебе?! Хочешь попробовать белую сучку?! – Это моя дело! Так я беру её?! – Да, да! Только камушек оставь! Отдайте ему Амилу! Присутствующий в зале, Хассам поднял Эмили с колен и толкнул ее к Мване. Всхлипывая, та прильнула к могучему торсу короля. Подняв голову, Эмили умоляюще прошептала гиганту на ухо: – Великий король, пожалуйста, выкупи мою сестру! Умоляю! Мване ласково провел по волосам Элен. – Юсуф, продавай мне еще ту рабыню. – Какую, Айлин?!! Ни за что! ТАКУЮ шлюху я не продам никому. Все, разговор окончен! Забирай свою сучку и проваливай! Эмили с ужасом глядела на сестру. Как он сказал? ШЛЮХУ!!! Ее сестра – шлюха!! Слезы хлынули у нее из глаз. Только сейчас она заметила цепь, идущую от ошейника Элен к ложу Юсуфа. Эмили вопросительно посмотрела на Элен. Под этим взглядом Элен Уотерфорд низко опустила голову и съежилась. Молча наблюдавший за всем этим Мване, развернул Эмили и легко шлепнул её по попке. Затем он презрительно посмотрел на Юсуфа, развернулся и гордым шагом, сопровождаемый Эмили, вышел из зала. Острая боль пронзила сердце Элен. Рванувшись, она закричала: – Эмили! Дорогая не бросай меня!! Не уходи!!! В ответ прозвучал уже далекий голос: – Прощай Элен! Прощай… Элен рухнула на пол, содрогаясь от рыданий. Но тут раздался отчетливый голос Юсуфа: – Так! Абдалла, двадцать ударов бичом в колодках! Затем можешь поиметь ее! Довольно осклабясь, негр схватил Элен, отстегнул ошейник и поволок её из зала. Колодки для строптивых рабынь стояли во дворе дворца. Толстая доска с гнездами для шеи и рук наказуемой. Элен согнули в пояснице и поместили её шею и запястья в гнезда. Затем он широко раздвинул ноги девушки и привязал щиколотки к кольям, вбитым в землю. Чуть отойдя, Абдалла взмахнул специальным бичом и с силой хлестнул рабыню по ягодицам. От обжигающего удара Элен чуть не потеряла сознание. Боль была такая, что глаза мгновенно наполнились слезами, а дыхание перехватило, как будто она нырнула в ледяную воду. Второй удар вырвал у нее протяжный стон. Затем последовал третий, четвертый! Корчась под ударами, Элен с неожиданной ненавистью подумала о сестре: Удары стихли. Элен почувствовала, как, раздвинув ее нежные губки, в нее уперся крепкий и горячий член. Тут же попку пронзила острая боль. Это Абдалла, ухватив Элен за бедра, с натугой вводил свой огромный член во влагалище рабыни. Элен стонала от дикой боли. Член Абдаллы превосходил все, что она до сих пор испытывала. Ей казалось, что в нее вставляют огромный кол. Наконец весь огромный орган оказался в ней. Абдалла принялся двигать бедрами, и с каждым толчком у Элен исторгался протяжный стон. Постепенно ее дыхание участилось, и как только жесткие пальцы палача легли на ее груди и сдавили соски, бурный оргазм буквально сотряс Элен. Еще минута и мощная струя оросила ее спину. Это Абдалла, почувствовав приближение оргазма, выдернул свой член из Элен, и окатил ее. Кончать в рабынь было строго настрого запрещено. Послышался голос: – И все-таки она первостепенная шлюха! А, Абдалла? – Уф! Да, хозяин! Тебе повезло! – Ладно, тащи ее сюда! Продолжим! Прошел месяц, как Абдарахманн бен Юсуф продал рабыню Амилу королю племени мбанане Мване. Жизнь во дворце текла своим устоявшимся чередом. Однако все рабыни заметили, что Юсуф изменился. Его уже не так трогали ласки изощренных в любви девушек. И только Айлин по-прежнему могла разжигать в нем дикую страсть. Однажды утром, в спальню Юсуфа ворвался всклокоченный Хассам. Айлин в это время делала Юсуфу утренний минет, урча от удовольствия. Не обращая внимания на такую, прямо говоря, пикантную картину, Хассам прямо с порога завопил: – Господин! Беда! Юсуф с неудовольствием прервал ласки рабыни: – Ну, что там случилось? Тебе член откусили? – Господин, сегодня утром в бухту вошли два английских корабля! О! Это не португальцы! Это стопушечный корабль "Король Эдуард" и сорокапушечный фрегат "Форвертс". – Ну и что? Англичанам рабов захотелось? Ха! Ха! – Не рабов, а рабыню! Её!! – палец Хассама уперся в Айлин. – Что!!! – На корабле ее отец, и они требуют вернуть им обеих сестер! – Что?!! А больше они ничего не хотят!!! – Господин, они пригрозили стереть город с лица земли, и поверь, у них хватит на это сил! Этот грязный осел, Ширак, рассказал им, что ты их купил! – Грязная скотина! Ну и что? – Они уже здесь! – Где?!! – Во дворце! – Во дворце?!! Дверь в спальню резко распахнулась. Через порог шагнули два джентельмена. Сэр Алан Уотерфорд и сэр Джеймс Фаулер, граф Эссекский. В руках Джеймс держал два пистолета, которые и направил в грудь оторопевшего Юсуфа. Воцарилось гробовое молчание. Элен заворожено смотрела на своего отца и своего жениха. Пытаясь скрыть свою наготу, она съежилась, и постаралась хоть как-то прикрыться ладонями. Ни сэр Алан, ни Джеймс не обратили ни малейшего внимания на скорчившуюся голую рабыню. – Юсуф, перестань дурить! У них во дворе сотня вооруженных до зубов матросов! На хрен тебе нужна эта сучка, еще купишь, получше! Отдай ты её им!!! Постепенно слова Хассама проникли в сознание Юсуфа. Он откинулся на подушки и противно засмеялся. – Да забирайте её, она мне уже давно надоела! Ей ты, за тобой пришли, вылазь, покажись папочке! Хассам, отстегни ее ошейник. Сгорая от стыда, с пунцовыми щеками, Элен вышла из-за кровати Юсуфа. Сэр Алан с ужасом смотрел на совершенно голую дочь. Низко наклонив голову, Элен подошла к отцу, слезы душили её. Джеймс Фаулер во все глаза рассматривал обнаженную невесту. Его внимание привлекли кольца в сосках и выжженное клеймо на гладком лобке. В гневе он поднял пистолет, но тут раздался голос сэра Алана: – Подожди, Джеймс! Где моя вторая дочь? – Я ее продал. – Как?! Кому? – Какому-то негру. Он хорошо заплатил за неё. Сэр Алан повернул голову к Элен: – Это правда, дочь моя? – Да, отец. Он продал её месяц тому назад вождю какого-то племени. – Как его найти? Тут раздался голос Хассама: – Вряд ли у вас что-нибудь получится. Мване живет у Великих озер, в глубине континента. Поверьте, я не лгу! Воцарилось молчание. Джеймс снял свой плащ и закутал Элен. Наконец сэр Алан произнес: – Видит Бог, я сделал все, что можно было сделать! Значит, такая судьба была уготована моей старшей дочери! Что ж, уходим, Джеймс! Забирай Элен и пошли! Дверь с грохотом захлопнулась за незваными гостями. Юсуф вытер струящийся пот со лба: Два часа спустя Элен Уотерфорд, одетая в красивое платье, стояла на корме фрегата "Форвертс" и смотрела на удаляющийся африканский берег. – Сэр, ваша супруга ждет вас у себя в спальне. Она велела передать вам этот ключ и просила сказать, чтобы вы не удивлялись ничему. – Спасибо, Мэри, я уже иду. А гости еще не разошлись? – Ну что вы, сэр! Кому же не охота посидеть за свадебным столом подольше! Взяв из рук служанки ключ, сэр Джемс Фаулер, граф Эссекский, насвистывая легкий мотивчик, двинулся в сторону спальни. Два месяца спустя после прибытия в Англию, леди Элен Уотерфорд дала согласие стать его женой. Свадьбу сыграли шикарную, тем более интерес подогревался всевозможными слухами о невесте. Джеймс вставил ключ в скважину и повернул. Массивная дверь отворилась, пропуская элегантного джентльмена в спальню. С радостной улыбкой, сэр Джеймс вошел внутрь и оторопел! Возле широкой кровати на коленях стояла ЕГО ЖЕНА! ГОЛАЯ! ШИРОКО РАССТАВИВ КОЛЕНИ! А В СОСКАХ БЛЕСТЕЛИ ЗОЛОТЫЕ КОЛЬЦА!!! – Господин, прости свою рабыню! Если я не угодила, высеки меня! На покрытой покрывалом кровати лежал свернутый кольцом хлыст…

Стол был вынесен предусмотрительно на террасу перед садом, и сейчас прохладный ночной воздух помогал справиться с перепитием. Из-за стола не вставали по причине плохого управления телом. Зато хохотали вдоволь припоминая различные эпизоды в игре. Не стеснялись и скабрезностей, до которых охочи были Саша и Костя. Терли анекдоты сбиваясь с голландского на русский, под протесты Брижит. Последняя все пыталась донести до собравшихся идею, какие замечательные люди голландцы, они де подарили миру сексуальные свободы и раскрепощение женщины. Никто не обращал на нее внимания, пока она с помощью мужа ни пробила свое заявление о том, что их игры на монетки и рюмки, мол, детские шалости, а вот настоящие раскрепощенные голландцы играли бы на стриптиз! Поднялся гвалт возмущения. Национальное русское самолюбие было уязвлено. Наперебой Миша, Саша, Костя и Анжела говорили, что был у них уже стрип-покер, что мы ничем не слабже ее хваленых соотечественников. Инна, плохо владея равновесием, пыталась тут же привести доказательства ее готовности "на все", собираясь осуществить стриптиз тут же на своем стуле. Брижит от распаленных страстей расхохоталась до слез. Ее очень забавлял раздутый ею же пожар. Постепенно гвалт утих. И непонятно с чьей подачи, но была поднята идея проведения специальной вечеринки стрип-покера, со всеми сопутствующими эротическими атрибутами. Решили согласовать правила в письменном виде. Для чего каждая семья должна была написать свои предложения и передать их Мише. Последнего избрали президентом и хранителем "регламента", за то что он был основателем их покерных привычек. Общим голосованием дата вечеринки назначалась на последний уикенд сентября. В каждой семье к предстоящему секс-шоу отнеслись по-разному. Сами затейщики заварухи, меньше всего были к такому повороту событий готовы. Стас был ревнивым, кроме того ему очень не хотелось, чтобы "дядьки" старше его от трех до одиннадцати лет пялились на его обнаженную супружницу. Брижит была храбра только на словах, весь ее опыт заключался в студенческих шалостях. Когда напившись бутылкой шампанского на четверых, выскакивали они еще безмозглыми девчонками голяком на зеленые университетские лужайки, завернувшись в белые простыни. А при приближении пешехода с воплями на бегу распахивали их, чувствуя себя чуть ли не отважнее Мата Хари. По рассуждению на трезвую голову она нашла, что Миша с Катей, и тем более Олег с Аней, им не ровня по возрасту в таких экспериментах. Саша и Костя поговорили друг с другом еще прежде чем провести семейные советы. Их давним тайным помыслом было поменяться женами ну хоть на разочек. Случай представлялся удобным, чтобы по крайней мере эту мысль до жен довести и ею их не испугать. Саша еще и имел тот козырь, который он кстати держал про запас от друга, что жена его была во всем подражательницей Инны. Как иногда в жизни случается, старшая подруга была для Анжелы образцом во всем. Инна ей казалась совершенством, а сама она лишь жалкой ее копией. Хотя со стороны этого никто бы никогда и не сказал, но Анжела считала Инну и красивее и стройнее и образованнее и даже удачливее в жизни. Стоило Инне предусмотреть на отпуск поездку на какой-нибудь "Тумбу-Юмбу", так то же самое требовалось и Анжеле. Инна посмеивалась над этим преклонением подруги и часто устраивала провокации. Сама она была весьма независима, раскована, любила риски и не лишена была самолюбования. Так раз, когда они вчетвером арендовали прогулочную яхту на Майорке, Инна вышла на палубу топлес, с голой грудью, на удовольствие обоих мужиков. Анжела со стыда чуть не провалилась, что сама загорала в бикини. А менять на публике купальный наряд было слишком явным подражательством. И пришлось ей дожидаться обеда, чтобы невинно потом из каюты появиться в том же одеянии, что и Инна. Свой текст правил предстоящей игры они составляли потом вместе, вчетвером, под раскаты хохота и темное голландское пиво. Игривое настроение передалось и на бумагу, где всплыли пункты: участники должны быть в сексуальных костюмах, проигравшие снимают свой предмет под музыку на отдельном месте возле стола и пр. Шедевр, венчавший заседание, вписал Саша: победитель назначает всем проигравшим исполнение желания! К концу заседания жены уже сидели у мужей на коленях, а те весьма бессовестно задирали им юбки, поглаживая ноги. Олег с Аней подошли к списку проекта правил серьезно. Правда, у них уже были свои - ранее сформированные интересы по такому случаю. Превосходящий жизненный опыт имел свою часть и в сексуальной ее стороне. Правда, стриптиз с картами им предстоял впервые, зато был опыт обмена партнерами, многосторонних оргий и многих еще экспериментов разнообразивших их сексуальную жизнь. Писали пункты скрупулезно. Взвешивали возможное свое положение при проигрышах и выигрышах. Подытоживать все творения пришлось, конечно, Михаилу. Катерина тоже просидела с ним два вечера. В один не получилось, потому как возбуждение, охватившее их при вырисовывавшейся картине, увлекло обоих в первый же вечер в постель. Прислали свою отписку в том числе и Брижит со Стасом. Миша кряхтел, потел над итоговым регламентом, но все-таки собрался с мыслями, и на работе оформил его в лучшем виде: В нем было следующее: Игра в покер на раздевание проходит парами, добровольно для всех участников. Семейные пары, принимающие в игре участие, приходят на игру в костюмах эротического стиля по своей доброй воле. Игроки участвуют в игре от начала и до конца, не имеют права выйти из игры до ее завершения. Завершением игры считается полное отсутствие одежды на всех парах кроме победителей. Игроки должны иметь на себе каждый пять ровно предметов одежды. Победитель имеет право на исполнение желаний, в случае если таковые были ставкой в игре. Правила розыгрыша следующие: - За каждый предмет одежды пара получает по одной фишке. Каждая ставка - фишка. - Выигрыш в раздаче у того, кто имеет лучший набор на руках. Остальные за проигранную фишку должны снять по предмету одежды. Оно должно происходить одновременно для пары под музыку и в стиле стриптиза, на свободном месте возле стола. - Победители каждого розыгрыша выпивают по стаканчику договоренных напитков. - Фишки из игры не возвращаются. - Те, кто остаются без одежды выбывают из игры, пока не останется только одна пара. Выбывшие могут продолжать игру, только в случае, если их ставкой будет исполнение желания. - В случае, если расклад карт не имеет никакого набора у всех участников, то победитель считается по наличию старших карт. Исполнение желаний происходит сразу же после окончания игры в присутствии всех играющих пар. Миша, отработав материал, распечатал его на красивых, им придуманных, бланках с амурчиками и картами. Потом для важности отправил их по почте в своих фирменных конвертах на адреса всех предстоящих участников. Оставалось две недели до большой игры, - так окрестили предстоящий покер Костя и Саша, а остальные подхватили. Готовились тщательно, продумывая наряды, продумывая всякие мелочи. Олег с Аней даже составили стратегию возможных розыгрышей. Но все конечно. Прошли и эти две недели. В последнюю субботу сентября четыре пары съехались на "большую игру". Стас с Брижит накануне прислали телеграмму из Стокгольма: не можем покинуть Швецию из-за вопроса наследства Брижит. Миша предположил, что те просто сбежали к тетке Брижит, чтобы избежать участия в игре. Первыми к дому Миши и Кати прикатили вчетвером на одной машине Новиковы и Трубины: Костя с Инной и Саша с Анжелой. Катерина и Михаил немного нервничали дожидаясь гостей. Согласно устава их Большой Игры оба постарались выглядеть пикантно-провоцирующе, оправдывая пункт о костюмах эротического стиля. Катя долго перебирала каталоги эротической продукции задолго до вечеринки пока не остановила свой выбор на ансамбле из плотно облегающего боди черного цвета и леопардовой отделкой на лифе при черном жакете с отворотами опять же леопардовой отделки с тесными брючками, три четверти, целиком леопардовыми. Трусики на ней были тоже из комбинации черного и леопардового, но никто кроме ее мужа пока об этом не знал. Изящные летние туфельки с высоким каблуком черные с золотым довершали ее ансамбль. И так как она не относила обувь к числу "предметов", то для соблюдения числа пять Катя добавила прозрачный леопардовый шарфик. Миша чувствовал себя глупо в костюме целиком подобранном по советам жены. Фиолетовая блестящая двойка с рубашкой персикового цвета навыпуск и с узором по ней сиреневой нитью. Бежевые туфли на сиреневых носках завершали это эротическое "чудо". Когда подъехала машина. Миша и Катя распахнули входную дверь и встречали гостей на порожке. Костя и Саша по-джентельменски помогли своим женам выйти из машины. Обе были в коротких плащах. Саша щеголял в пестрой тройке: брюки, рубашка, расстегнутая на груди, жилет нараспашку. В костюме перемешались все цвета радуги. Костя оделся скромнее, но более стильно: Джинсовая тройка из рубашки, куртки-безрукавки и самих джинсов, выдержанная в тонком голубом стиле с рыжими кожаными вставками и симпатичными эмблемами выстроченными рыжими нитками. Рубашку он не застегнул, так что полоска тела от горла до пояса и придавала эротичность его наряду. Подошли к хозяевам, расцеловались в приветствии. Миша взял у женщин плащи. Теперь можно было разглядеть их наряды. Анжела, всегда более склонная к экстравагантности и аляповатости, выглядела чрезвычайно ярко. Розовый в обтяжку топик, из чего-то типа латекса, с чрезвычайно глубоким декольте, золотые блестящие шортики, не закрывающие край ягодиц, черный, в золотую роспись, куцый жакетик нараспашку. Довершали ансамбль розовые чулочки, ажурные и высокие, с широкой резинкой-кружевом в верхней части. Между ними и шортиками сексуально проглядывала полоска белоснежной кожи. Черные босоножки с тонким, но невысоким каблуком, венчали этот наряд. Инна, как всегда, была классичнее и стильнее. Синее облегающее платье, с серебряным кантом по горловине, сходилось к горлу, оставляя голыми плечи. Край юбки не закрывал колени. Голая спина до начала ягодиц не скрывала полоски трусиков-стрингов серебряного цвета на пояснице. Перчатки, выше локтя, тоже синего цвета, с вышитым серебряным узором. Серебряные туфельки из полосочек, а в довершение прозрачная шаль серебристого оттенка на локтях. Хозяева повели гостей в гостиную. Там в середине комнаты стоял огромный массивный стол светлого дерева на десять мест. Специально по этому случаю Михаил взял его в прокате вместе с десятью стульями того же гарнитура. Стульев стояло только восемь. Торцы стола, таким образом были свободны. На них по обоим краям расположилась закуска с выпивкой, скромно, чтобы не отвлекать от игры: графинчик коньяку с восемью стопками (по-русски) , бутылка муската для женщин (но восемь бокалов тоже, - на всякий случай) , три вазочки - с соленым печеньем, с сыром кубиками, с оливками. В центре стола - машинка для смешивания карт и ствол их подачи заимствованные из домашнего казино. Шесть новых нераспечатанных колод. Не успели прибывшие оглядеться и восхититься, как раздался звонок. Прибыла последняя пара. Миша ушел встречать Аню с Олегом. Все повернулись к дверям гостиной, остались стоять, так как еще никто не знал, будет ли регламент по рассаживанию. Вошли вновь прибывшие в сопровождении хозяина. На Ане был очень пикантный костюм тонкой рыжей кожи: корсет с широкой открытой полосой впереди, чуть не до сосков. Шнуровка по ней крест на крест из той же кожи. Брюки с той же шнуровкой на треугольных вырезах в них по бедрам почти до колен. Жакет с узкими отворотами "а ля д'Артаньян", с треугольным опять же вырезом и шнуровкой на спине, вершиной к вороту. Темно-коричневые туфли хорошо сочетались с ярко-рыжей кожей костюма. Олег, похоже, хотел добавить в эротику еще и изрядную долю юмора. На нем была огромная ковбойская шляпа песочного цвета, хорошо контрастировавшая с его темно-каштановыми кудрями, рубашка в клеточку, открытая на волосатой груди. На ней пиджак-куртка с замшевыми вставками и бахромой по строчкам. Черные кожаные джинсы заправлены в рыжие ковбойские сапоги да еще со шпорами! Костюмы прибывших вызвали невольные аплодисменты присутствующих. Но еще они не стали стихать, как Олег повернулся к обществу и вызвал раскат хохота и бурные аплодисменты. Дело было в том, что на заду у джинсов были вырезаны два огромных круга, выставивших таким образом голые ягодицы на всеобщее обозрение. Всеобщее веселье и смех сразу установили среди собравшихся доброжелательный легкий настрой и раскованность. Катя усадила на одну сторону стола Олега с Аней, за ней Костю и следом Инну. На другой стороне Миша усадил на край, ближний к прихожке Сашу, потом Анжелу, следом сел сам, и на крайний стул затем, опустилась его жена. Миша предупредил, что перед игрой разрешается по одной только рюмке, а то мол впъяную не игра будет, а: Потянулся за картами, распечатал демонстративно перед всеми и зарядил автомат всеми сразу шестью колодами. Восемь пар глаз наблюдали за этими манипуляциями. Установилось неловкое молчание, а когда зажужжал автомат, тишина стала даже напряженной. Саша обвел взглядом натянутые лица в ожидании фарта от автомата и бросил в тишину: "Чего насупились? Не штаны же проигрываете?". Да еще скорчил рожу. Двусмысленность и его лукавая физиономия заставили всех рассмеяться. Напряжение спало. Все заговорили враз. Пошли в ход рюмки и закуски. Карты опустились длинной шпалой в ствол для съема. Миша стал снимать по одной и раскидывать на каждую пару по очереди справа налево - по часовой стрелке. Перед каждой двойкой легло ровно по пять карт. Миша демонстративно налил одну рюмку коньку и бокал вина и поставил их в центр для будущего победителя. У Новиковых карты в руки взял Костя, Инна наклонилась к его плечу. Олег предоставил жене возможность подержать удачу в руках. Сам заглядывал через ее плечо. Миша, показывая свою лояльность, кивнул Кате, чтобы та управляла их картами. Самые молодые - Трубины, чуть не порвали карты стараясь ими завладеть. Все-таки Саша уступил их в конце концов Анжеле. Косте с Инной легла пара валетов, они скинули три карты для обмена. Ане с Олегом тоже пришла пара - две девятки, оставили еще туза и скинули две карты. У Кати с Мишей на руках оказался джокер. Они оставили еще три червы, надеясь на флэш. Катя скинула одну карту. Саше и Анжеле не повезло совсем, у них был полный разнобой. Что оставлять - чуть не вылилось у них в бурную дискуссию. Решили оставить туза и валета, вдруг стрит привалит. Сбросили три карты. Миша быстро сделал всем обмен: три Саше с Анжелой, три Инне с Костей, две Ане с Олегом и одну - себе. Открыли обмен. У Кости с Инной так и осталась пара валетов. Они открыли карты. То же произошло и у Ани с Олегом. Кате с Мишей черва не пришла, зато легла вторая четверка, так что с джокером у них вышла тройка. Никакой комбинации не собрали только Анжела и Саша. " "Хозяева потирали довольно руки. Первый круг - их выигрыш, не уронили честь дома. Миша убрал со стола пять фишек. Свою вернул на место. Катя дистанционкой включила музыку на большом домашнем кинотеатре. Кто же должен быть первой парой? Миша повернулся к Анжеле с Сашей: "У вас меньше всех, вам и начинать!". Анжела вздохнула, но не тяжело а весело, потащила мужа вокруг стола на свободный кусочек пола. Оба, пританцовывая, старались изобразить движения стриптизеров. Анжела скинула свой жакетик, подержала на вытянутой руке и манерно бросила его на диван. Саша то же проделал со своей жилеткой. Как только они отправились к своим местам, Инна сама, без приглашения встала и потянула за руку Костю. Тот танцевал непохоже на стриптиз, зато быстро снял свою джинсовую куртку. Инна двигалась плавно и точно как профессиональная стриптизерша. Она оставила на диване свою шаль. Олег и Аня тоже не заставили себя ждать. Полетели на диван: ковбойская куртка-пиджак и рыжий кожаный жакетик. Общество еще раз посмеялось над голыми ягодицами Олега. В еще более оживленной атмосфере готовились продолжить. Олег, усаживаясь, махнул головой Михаилу на бокал и рюмку, мол, вам по регламенту, победители. Катя выпила свой бокал муската, Миша опрокинул коньку и крякнул. Все засмеялись, как будто он принял водку с огурцом, а не французский ХО. На следующем круге расклад был круче. Инне с Костей выпали две старшие пары - тузы и короли. Олег и Аня вытянули фул - три девятки и пара семерок. Миша и Катя, опять благодаря джокеру, получили роял флэш, бубны от восьмерки до валета с джокером. Невезение преследовало только Анжелу и Сашу. Они пытались построить стрит, выпали и десять и валет и король и туз, только вместо дамы пришла "шиха". Пришлось снова начинать им. Ушли с них розовые чулочки, для чего Анжеле пришлось снимать и переобувать босоножки, и Сашина пестрая рубашка. Следом, как и в первом круге, вышли Инна и Костя. Полетели на диван рубашка и стильные перчатки. Аня с Олегом замыкали круг. Клетчатая рубашка ушла, оставив Олега с голым торсом. А Аня отличилась, сразу сняла брючки и продемонстрировала бежево-коричневую вязь дорогих кружевных трусиков. За что, собственно, и получила аплодисменты. Миша и Катя снова приняли на грудь. Возможно подступающее опьянение и вызвало в следующем круге их полное фиаско. Не собрали они ничего. А победителями стали Олег с Аней с тройкой пятерок. У остальных было по паре. Теперь наблюдающими остались самые старшие в собрании, а Мише с Катей пришлось начинать этот сеанс стриптиза. Пиджак и жакет с леопардовыми отворотами отправились на диван. Анжела оставила на нем золотые свои шортики, показав красивые ягодицы в черных стрингах. С Саши ушли брюки, как и с Кости джинсы. Инна сняла платье, став на время наиболее обнаженной за столом: в одном только бежевом кружевном гарнитуре из бюстгальтера с прозрачными полосками и трусиками "а ля девственность". На четвертом круге удача улыбнулась Косте и Инне, они выиграли со стритом из шестерки, семерки, джокера, восьмерки и девятки. Наихудший расклад был у Ани с Олегом. Тот снял с облегчением свои ковбойские сапоги, явно ему в них было тяжело. Аня рассталась с корсетом, и так уравнялась с Инной, потому что под ним, как и у подруги был бюстгальтер на невидимых ленточках. Миша снял рубашку, показав приличный для его возраста рельеф мускулатуры. Катя сняла шарфик с шеи, решив, что уж точно не она будет первой обнажать грудь. А участь эта выпала Анжеле. Сняв свой розовый декольтированный топик, она показала игрокам чудесные груди, весьма крупные при ее высоком росте и тонкой фигуре. Саша снял свою обувь, и оказался в одних плавках, как на пляже. Зато на их зеленом фоне были пришиты черные усы, глаза-пуговки, а, обшитый красным, гульфик изображал нос. Кампания теперь веселилась во всю. Добрались ведь до самого интересного. Все выпили по бокальчику, а Инна с Костей еще и свои победные. Раздали пятый круг. Тут впервые удача улыбнулась Анжеле и Саше. Раздевались первыми Миша и Катя. Та, теперь, расставшись с боди из леопарда и черного шелка, показала очень крупную не молодую, не держащую форму грудь. Миша просто снял туфли. Но и Аня явила свою грудь на белый свет. Из-за того что не была она такой крупной, грудь и сохраняла лучшую форму, несмотря даже на разницу в возрасте. Ее бюстер-бюстгальтер отправился на диван. Олег все-таки расстался с ковбойской шляпой, а трусы, тоже стиль ковбой, оставил. Инна сняла бюстгальтер. У нее оказалась самая красивая грудь, - полнее чем у Анжелы, с очень большими, на треть всей груди, темно-розовыми сосками. Костя, как и Миша, расстался с туфлями. Сели за стол. Анжела и Саша с удовольствием выпили "победные". Волна эротизма и возбуждения поднималась в кампании. Уже горели во всю глаза у мужчин. Кое у кого из женщин эрегировались соски. У Ани взгляд был горящим, прямо-таки страстным. Приступили к шестому розыгрышу. Круг был решающим. Остаться должен был один победитель. Последние четыре фишки легли на кон. Анжела и Саша получили джокера и слабый намек на стрит. Инне и Косте подвалили две пары, и они надеялись на фул. Аня и Олег имели на руках тройку дам. Мише и Кате снова не пришло ничего. Они даже скинули на обмен четыре карты. Розыгрыш был рекордным по урожаю. Благодаря джокеру, Анжела и Саша составили тройку. Но Инна и Костя перебили их фулом. Зато Олег с Аней выложили на стол четыре дамы! Вот они, победители! Миша с Катей даже не стали открывать свою скромную пару королей. Ну что ж, время полного разоблачения. Катя отважно с мужем отправилась в танцевальный круг. Через пару минут они остались совсем голыми. За то, что были первыми, получили свои аплодисменты. Мужчины жадно пожирали взглядами Катину вагину, пока та еще не уселась за стол. Наступила очередь Анжелы и Саши. Те порадовали кампанию продолжительным - в пять минут, танцем голяком. У Саши оказался очень внушительный член, к которому и были прикованы взгляды женщин. Зато мужчины с удовольствием разглядывали у Анжелы венерин холмик с пухлыми губками и слабо выступающими очень розовыми малыми губами. Вся она была чисто выбрита. На лобочке только хозяйка оставила слабую пирамидку из коротеньких волос. Наступила очередь Инны и Кости. Тот показал хорошую спортивную фигуру, а член его, хоть и не дотягивавший до Сашиных размеров, все равно привлек внимание женщин. Инна грациозно избавилась от трусиков и слега танцуя перегнулась в талии и уперлась руками в диван. Таким образом он показала собранию свою вагину сзади, чем немало всех шокировала. Шок же сменился восхищением, отчего и разразились аплодисменты. Она не брила волосы гладко везде, а оставляла подстриженное окаймление от нижнего края губ до вершины лобка. Так это смотрелось более сексуально, чем обнаженные киски у Кати и Анжелы. - Ну что, на желание? - сверкнул глазами Олег. - Рискнем, - ответил за жену и себя Костя. Переглянулись хозяин с хозяйкой. - Идет, произнес Миша. Анжела полушепотом препиралась с Сашей. Главным ее опасением было, если кто потребует от нее что-либо с чем она согласиться не сможет никогда. Если бы не напряженное ожидание остальных пар, она может быть так бы и спорила с мужем. Но оглядев круг из глаз устремленных на них, сдалась. - Ладно, давайте, - явно слова ей дались нелегко. Миша раздал. Карты, в прошлый раз щедро наградив всех, теперь как бы отдыхали. Инне и Косте не легло ничего, как и Анжеле с Сашей. У Ани с Олегом двойка десяток, как ни странно, те же карты были и у Миши с Катей. Произвели обмен. Костя с Инной разочарованно выложили на стол пару из троек. Анжела вообще в сердцах бросила карты рубашкой вверх. Говорят: чаще проигрывает тот, кто больше всего боится проиграть. Раскрыли карты и остальные. У Ани с Олегом так и осталась пара десяток, а с ними пятерка, валет, туз. Миша с Катей выложили на стол ту же самую композицию, только других мастей. Феноменально. Что делать? Регламентом ситуация не была предусмотрена. Решили: следующий круг они сыграют пара на пару в открытую. Проигравшие "желание" теперь ждали своего победителя. Миша снес карты, выкладывая их в открытую. Пара тузов у Ани с Олегом, король, девять, семь. Мише с Катей легло Туз, король восемь, четыре, два. Олег решительно отделил девятку с семеркой на обмен. Аня одобрительно кивнула. Катя оставила туза и короля, три остальные скинула. Далее Миша выкладывал карты не без волнения. Все игроки смотрели за интереснейшей раздачей в их практике. Олегу и Ане лег валет. Мише и Кате - десятка. Следом опять десятка Олегу и Ане. Итак у них только пара тузов. Четвертая карта Мише и Кате - девятка. Напряжение достигает предела. Последняя пятая карта хозяевам - джокер. Но все равно это проигрыш! Гвалт за столом. Аня с Олегом обнимаются и целуются. По паре тузов у каждой семьи, но по следующему старшинству у Олега с Аней валет за королем, а у Миши с Катей - за королем десятка! Миша расстроенный тем не менее не забывает свои обязанности председателя. - Как, гм, поступим? - вопрошает он победителей. - Предлагаю тянуть жребий из записочек, - вступает Аня. После трехминутного обсуждения картежники-стриптизеры решают, что это самый уважительный вариант. Аня с Олегом по скорому пишут три записочки. По всей видимости, идеи у них были сформированы уже давно. Пригодилась тут шляпа Олега. Она сыграла роль урны для жребия. Первой полезла рукой в шляпу Катя, от хозяев. Вторую записку взял Саша. Анжела слишком была взвинчена. Последнюю забрала Инна. Теперь предстояло записки огласить вслух. Если бы кто посмотрел в тот момент на кампанию со стороны, наверняка не удержался бы от хохота: Три голые совершенно пары стояли полукругом возле огромного стола. Напротив стоял немолодой мужичок в дорогих очках в жутко смешных кожаных джинсах с голыми ягодицами, возле него на стуле расположилась дама, тоже постарше остальных, в еще не увядшем "костюме Евы", с добавлением полупрозрачных малиновых трусиков. Зато с симпатичным и ухоженным лицом, стильным макияжем и шикарными медными волосами в каре до плеч. Но сама кампания юмора ситуации не ощущала. Еще не сошел азарт игры. Во всю разжигал страсть вид обнаженных фигур. Предстоящее "желание" волновало участникам кровь. Так они и ожидали приговора. Слева от Олега представительные и видные Инна с Костей. Красивая, высокая с обворожительной грудью и лицом постоянной аристократической невозмутимости, Инна держалась прямо и невозмутимо. Так что и не было никакой бесстыдности в ее прелестях выставленных напоказ всем присутствующим. Волосы светло-каштанового оттенка собраны и заплетены на затылке. Зелено-серые глаза, то холодные, то с чертенячим блеском. Зато тело очень женственное, какое-то все округлое. И попочка в меру крупная, и талия не распущенная. Высокие ноги не страдали ни полнотой ни худобой. Вся она - просто обещание наслаждения. Длинные серьги в ушах, как висячие сады Семирамиды. Минимум боевого раскраса. То ли бизнес-леди, то ли наследница короны. Костя рядом, ей под стать своими наружными достоинствами. Высокий, самый высокий из всех. Плечистый, но в меру, очень крупные ладони. Волнистые слегка волосы натурального блондина. В губах вечная ирония опущенных их уголков, как у Сталлоне, - мечта женщин. Подтянутые регулярным фитнесом ягодицы и прочие мускульные образования. Глаза его забыли жену и рыскали по телам чужих, возжеланных теперь жен. В центре, напротив Олега, оказались Саша и Анжела. В Саше, конечно, прежде всего приковывало внимание его внушительное мужское достоинство. Но если отвлечься от этого "феномена", то был и в остальном самый молодой мужчина неплох: Белокурый, с мягкими рассыпающимися волосами, чисто славянскими круглыми чертами лица, стильной бородкой, мягкой как и все его волосы. Стройный и атлетичный, ростом он лишь немного уступал Косте. Смазливая Анжела составляла ему добрый контраст. Короткая стрижка "а ля Брижит Нильсен" из мелированных волос. Высокая и худоватая. Как часто у такого типа, при крупной груди не широкие бедра. Лицо, верх спины, грудина и плечи в веселых канапушках. Озорные, взбалмошные глаза серо-синие. Не умея просто стоять, Анжела переминалась с ноги на ногу и теребила записку до состояния измочаленности. Замыкали полукруг гостеприимные хозяева "большой игры". Катя возле Анжелы казалась маленькой и толстой. На самом деле была она вполне нормального среднего роста и упитанной в меру. Привисшая грудь все равно была интересной для мужчин в силу своих размеров. Большие темные соски тоже играли в этом свою роль. Крупные бедра и круглая попа делали их хозяйку еще более аппетитной. Вагина выпирала высоко и крупно, совсем бритая, она вся находилась на виду, со своими пухлыми наружными губами, упрятанными складочками малыми и длинным капюшоном клитора. Добрая улыбка делала ее лицо приветливым, а карие глаза очень часто выражали похотливое состояние женщины. Всегда корректный Михаил с молодой фигурой, но морщинками в лице вполне соответствовал своей жене. Аккуратный ежик на голове трудно определял свой цвет. Интеллигентные умные глаза, зелено-карие, с золотыми вкраплениям. Немаленький пенис, хоть и не конкурент Косте, и особенно Саше. Сейчас он, в непривычной для себя ситуации, выглядел слегка потерянным. Но глаза его при этом смело обшаривали всех присутствующих дам. Итак, на правах хозяйки, первой провозгласила их, с Михаилом, участь, Катерина. - Пара под этим номером должна полноценно удовлетворить сексуально пару под номером два. Номер один. - прочитала она. - Эта пара должна полноценно удовлетворить сексуально победителей, - зачитал свою записку Саша, и хмыкнул. Он то вообще-то предпочел бы секс с Инной. - Пара под этим номером должна полноценно удовлетворить сексуально пару под номером один. Номер два. - огласила последнюю записку Инна. - Четко расписано, усмехнулся Миша, - однотипно, кратко, ясно и никуда не отвертишься. Катя просто на это повернулась, включила дистанционкой музыку, и отправилась, покачивая круглыми бедрами, к дивану, освобождать его от одежды. Стоявшие еще чуть мялись. А Олег уж подтягивал кожаный пуфик к месту действия. Инна и Анжела, не сговариваясь, стали помогать Кате перекидывать одежду на, ненужный теперь, стол. Аня переместилась со стула на пуфик, любезно предоставленный мужем, и потянула к себе за руку Сашу. Тот не вредничал, какая бы женщина не была, а все другая. Олег обнял сзади освободившуюся только-только Анжелу и повлек за собой к стулу возле жены. Миша смело усадил рядом с собой на диван красавицу Инну. Костя, конечно, желал бы поменяться женами с Сашей, как они о том и думали, но что вышло, то вышло. По большому счету он и Катю тоже давно имел в виду. И к обоюдному удовольствию они расположились на диване рядом со своими половинками. Каждый в этот вечер вкусил своего пирога. Аня завладела целиком молодой парой - Сашей и Анжелой. Долго она ласкала подружку, пока та, совсем разомлевшая не стала готова ко всему. Аня расположила ее у себя между ног, а сама с огромным удовольствием примеряла у себя во рту Сашино "диво". Мужу она предоставила возможность заниматься лежавшей на полу Анжелой. Олег не замедлил воспользоваться молоденькой женщиной. Катя долго с наслаждением сосала у Кости, чем привела того в крайнее возбуждение. Рядом Инна делала такой же горячий минет ее мужу. Менялись партнерами. Мужчины брали женщин во всех положениях. Все части тела были обласканы и ни один уголочек не пропущен. Карточное развлечение переросло в оргию. Великолепные груди Инны познали в эту ночь немало рук и мужских и женских. Немало прикосновений испытала и Катина попка. Аня была лидером по проникновениям, на правах победителя, она брала себе мужчину за мужчиной: и женщину за женщиной. Если же бы кто-либо вел в ту "большую игру" статистику, то по числу прикосновений и полученных ласк, лидерами несомненно были бы Инна с Анжелой. Костя оказался бы самым возжеланным мужчиной, а Миша самым стойким: (так и хочется сказать оловянным солдатиком) . А Саша был наиболее востребованным для минета. Олег в тени остальных "заслуженных", однако, оставался дирижером складывающихся комбинаций. В финале совершенно разошедшиеся игроки составили единую для всех композицию: Аня уселась влагалищем на Костю. В анус ей вошел Миша. Ненасытная Аня притянула к себе Анжелу и стала ей доставлять удовольствие языком. Инна склонилась к верной подружке и целовала ее взасос, не забыла и Анжелины симпатичные груди. Под ее оттопыренные бедра забралась Катя, и с удовольствием вкушала оральных ласк. К ней со стороны вагины пристроился Саша и молотил ее со всей своей молодой страстью. Олег недолго оставался в стороне. Как только Инна переключилась на груди Анжелы, он сразу же оккупировал освободившийся ротик. Композиция сохранялась до тех пор, пока последний из участников не достиг полноценного оргазма.